35.

35.

КАДЕНС

На стенах глубокие, зияющие пробоины. Изрезанные черные линии. Огонь прогрыз окна и разорвал потолок, оставив после себя уродливые раны.

Я вдыхаю такой сильный запах, что слезятся глаза.

Пожар случился давно, но ощущение такое, будто пальцы ада все еще танцуют, обдавая мое лицо жаром и прижимаясь к коже.

Позади меня дверь открывается, а затем закрывается.

Я слышу шаги. Шелест желтой ленты «ОСТОРОЖНО», которая должна была оградить студентов от посторонних.

А потом тишина.

Я медленно поворачиваюсь.

Глаза Сола такие темные, что смотреть на него почти больно.

— Каждую ночь мне снился один и тот же кошмар. — Его голос понижается до опасно низкого тона, гортанного и пустого. — Ты смотрела на меня с таким выражением лица. Как будто ненавидела меня.

Я смутно ощущаю звон курантов, возвещающий о начале очередного урока. Смутно ощущаю солнечный свет, пробивающийся сквозь окна и падающий на обугленные парты и испорченные пластиковые клавиши пианино.

В голове звучит низкая нота.

Музыка, оплакивающая своих.

— Мама Серены в больнице. Ты знал об этом? — Я делаю шаг к нему, моя рука дрожит. — Школа собирается подать в суд на ее семью за нарушение договора о стипендии. Единственные деньги, которые у них есть, — это те, что они откладывали на химиотерапию.

У Сола хватает приличия вздрогнуть.

— Жизнь ее матери в опасности, а ты стоял и смотрел. — В моем голосе вспыхивает жар. — Что дает тебе право? Думаешь, только ты живешь в кошмаре? Думаешь, только ты сражаешься с демонами, когда бодрствуешь и когда спишь?

Его глаза снова устремились на мои, пытливые. Как будто его не волновало все, что я только что сказала, пока я не упомянула последнюю фразу.

— С тобой что-то происходит? — Требует он.

Я выпрямляюсь перед ним во весь рост. Забудьте о пожаре, который сжег это здание. Тот, который я собираюсь обрушить на его голову, будет в два раза жарче.

— О чем, черт возьми, ты думал, Сол?

— Я не думал.

Мышцы его челюсти сжимаются и разжимаются.

Он склоняет голову. Я больше не могу видеть его измученные глаза.

— Этого недостаточно.

— Я говорю тебе правду. Я просто чувствовал. Чувствовал всю несправедливость, неравенство, беспомощность. Мне нужно было что-то сделать. Это должно было выйти наружу.

Его глаза встречаются с моими. Ясные. Никакого чувства отчаяния. Никаких извинений.

Монстр, которого создал Redwood, развернулся и вонзил нож ему в грудь.

— Бороться с огнем с помощью огня?

Я шагнула прямо к нему вплотную. Я слишком мала, чтобы стоять нос к носу, но я стою нос к груди, и этого вполне достаточно. Я наклоняю голову вверх.

— Проблема в том, Сол, что когда ты целишься без раздумий, горят невинные люди.

Карие глаза пристально смотрят на меня из-под волнистых каштановых волос.

— Я это исправлю.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на него.

Мне слишком жаль Серену. Я чувствую себя слишком глупо.

Я ни разу не подумала, что Сол устроил пожар.

Даже когда улики смотрели мне в лицо.

Все указывало на него.

Таинственный человек, покинувший тренировочный зал Королей.

Братья Кросс использовали Мартину в качестве козла отпущения.

Мартина виновато убежала, когда я заговорила о пожаре за завтраком.

И Датч...

«Это не мой секрет, чтобы им делиться»

Он что-то знал, но скорее умер бы, чем рассказал мне.

Он всегда защищал Сола.

Картина была прямо передо мной, но я так верила в Сола, что даже не могла предположить, что за всем этим стоит он.

Разве это не делает меня глупой?

Наивной?

Я была так счастлива встретить кого-то, кто был родом из моего района, кого-то, кто понял меня, кто увидел меня.

Наши с Солом разговоры навели меня на мысль, что мы больше похожи, чем отличаемся.

Нам обоим здесь не место. Мы оба вольно или невольно попали в группу братьев, которые жили в мире гораздо выше нашего собственного.

Я доверяла ему.

Из-за этого страдала Серена.

— Каденс, — раздаются за спиной шаги Сола, — я обо всем позабочусь.

Его рука обхватывает мою руку.

Я отстраняюсь от него и поворачиваюсь к нему, моя грудь вздымается.

— Почему я должна тебе верить, если до сих пор ты ничего не сделал?

— Это неправда. — Он снова тянется ко мне, но останавливается, когда я бросаю на него взгляд. Нерешительно он засовывает обе руки в карманы. — После того как я узнал, что Серену арестовали, я сразу пошел к директору Харрису. Он сказал, чтобы я отвалил. — Глаза Сола сужаются до щелей. — По его словам, неважно, кого из нас выгонят.

Я насмехаюсь.

Сол облизывает губы и продолжает смотреть на землю.

— Датч знал с самого начала?

Он поднимает голову. Сол долго смотрит на меня, как будто пытается понять меня.

— Это имеет значение?

— Что?

— Для тебя имеет значение, знал ли Датч? Я думал, ты его ненавидишь.

— Я его ненавижу.

Его глаза ищут мое лицо. Его челюсть на минуту напрягается, как будто он изо всех сил пытается мне поверить.

Я не выдерживаю напряженности в воздухе между нами и выдавливаю:

— Но мы говорим не о Датче. Мы говорим о тебе, Сол. Это было твое решение устроить пожар. Это было твое решение скрыть его.

— Не волнуйся. — Его голос теперь ровный. Он смотрит мимо меня. — Я начал это. Я собираюсь закончить это.

— Нет, я собираюсь закончить это.

Я прохожу мимо него.

— Каденс...

Сол хватает меня за руку, чтобы остановить.

— Отпусти меня.

Он тут же отпускает мою руку, но его плечи напряжены.

— Думаешь, если ты ворвешься в кабинет директора Харриса и будешь что-то требовать, это сработает? Я там был. Я это делал. Я уже сталкивался с ними, но им было наплевать.

Может, он и не справился, но я не буду. У Сола не было такого материала, как у меня. Если Харрис настаивает на том, чтобы Серена взяла вину за пожар на себя, увидев то, что есть у меня, он сошел с ума.

— Не пытайся остановить меня, Сол. Это мое последнее предупреждение.

Я снова иду к двери.

— Ненавижу, когда Датч прав. — Бормочет Сол.

Мгновение спустя я слышу белый шум, а затем шипение записи.

«Говорю тебе. Это я устроил пожар в музыкальной комнате!»

«Сол, позволь мне быть откровенным. Неважно, кто из вас уехал из Redwood. Просто радуйся, что ты еще здесь, и возвращайся в класс»

Я замираю прямо перед желто-черной пленкой.

— Ты записал его? — Шепчу я, оборачиваясь.

— Я усвоил этот урок на собственном опыте. — Он опускает подбородок. — Когда сталкиваешься со змеей, всегда держи диктофон включенным.

Мои ноздри раздуваются.

В голове прокручивается то, что я только что услышала.

Неважно, кого выгнали? То, с каким бездушием директор Харрис отнесся к Серене, просто отвратительно. Я всегда знала, что ничего не значу для этих людей. Но, по крайней мере, Датч, Пэрис и Криста были честны в своем презрении ко мне. Даже Миллер довольно быстро раскрыл свое истинное лицо.

Но такие люди, как Харрис?

Я думала, что он — безобидная марионетка для настоящих владык Redwood.

После этой записи я сомневаюсь, что он такой уж невинный и неуклюжий директор, каким себя изображает.

— Почему ты просто не воспроизвёл это для меня с самого начала? — Шиплю я.

Сол приближается ко мне.

— Датч сказал, что ты не поверишь мне, если у меня не будет доказательств. Он сказал, что ты упряма. Я сказал ему, что ты дашь мне шанс. — Он поджимает губы, темные глаза смотрят на меня с разочарованием. — Похоже, он был прав.

Сейчас мне нет дела до его перепалки с Датчем.

Протягивая руку, я говорю:

— Дай мне свой телефон.

Его глаза расширяются.

— Зачем?

— Просто дай.

Сол колеблется секунду, прежде чем вложить телефон в мою ладонь.

Я направляюсь прямо в кабинет директора Харриса.

— Каденс!

Сол бежит за мной.

Моя рука ударяется о дверь. Она врезается в стену.

Секретарша, женщина с длинными ногтями и вечным пристрастием к жвачке, смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Я не удосуживаюсь удостоить ее взглядом.

Когда она видит, что я с яростными намерениями прохожу мимо ее стола, она вскакивает на ноги.

— Подождите минутку! Вы не можете туда войти!

Ее крики похожи на фоновый шум. Сейчас я могу думать только о маме Серены. Ее бледное лицо, когда она изо всех сил пыталась улыбнуться мне. Ее глаза, красные от усталости и стресса. Ее радость от того, что у Серены есть подруга в Redwood.

То, что сделал Сол, было безумием, но какая-то часть меня понимает, откуда берется этот гнев. Человеку можно долго говорить, что он ничего не стоит, прежде чем он либо поверит в это, либо начнет сопротивляться.

И настало время дать отпор.

Я устала от того, что в этой школе нас ломают и вбивают в землю. Redwood Prep изо всех сил старался избавиться от меня, Сола и Серены.

Мы не уедем.

Пока не будем готовы.

Я ударяю кулаком в дверь Харриса и врываюсь внутрь, пока он разговаривает по телефону. Его глаза расширяются, и он наполовину приподнимается со своего места, вытягивая шею, чтобы посмотреть мимо меня, как будто ждет, что кто-то войдет и даст ему объяснения.

— Извините, директор Харрис. — Вбегает секретарша, стоящая позади меня. — Я не смогла ее остановить.

— Мне нужно поговорить с вами. Наедине. — Шиплю я.

Сол стоит прямо за мной. Я чувствую его взгляд, словно он сдирает с меня кожу.

— Юная леди, вы сейчас ведете себя очень неуважительно. Уходите, пока я не отстранил вас обоих за неподобающее поведение...

Я хлопнула кулаком по столу. Мои волосы разлетаются перед лицом.

— Вы захотите, чтобы она ушла, и закройте дверь, потому что если вы этого не сделаете, я уйду отсюда и не остановлюсь, пока не доберусь до полиции.

Харрис посмотрел на меня, а затем на Сола.

Быстрым движением руки он прогоняет секретаршу.

Она провожает меня взглядом, прежде чем закрыть дверь.

— Что это значит?

Харрис ворчит, глядя на меня из-под своих очков с большой оправой.

Я швыряю сотовый телефон Сола на стол. Ручка дребезжит в металлическом стаканчике рядом с рамкой с фотографией Харриса с клюшкой для гольфа.

Сохраняя зрительный контакт, я нажимаю «воспроизвёсти».