Глава 2. УБЕЖИЩЕ
Когда Мариэтта Лутце приехала в Нью-Йорк из Германии в 1945 году, ей казалось, что все шансы складываются против нее. Это был, мягко говоря, не самый гостеприимный момент для немецких граждан в Соединенных Штатах. За несколько месяцев до этого Гитлер застрелился в своем бункере, когда русские войска входили в Берлин. Мариэтте было двадцать шесть лет, когда она приехала в Америку: высокая, стройная, аристократичная, с вьющимися светлыми волосами и яркими, веселыми глазами. Она уже была врачом, получив диплом в Германии во время войны, но по приезде обнаружила, что ей нужно пройти две стажировки, прежде чем она сможет сдать экзамен на медицинскую комиссию штата Нью-Йорк. Поэтому она устроилась на работу в больницу в Фар-Рокэвэй, Квинс. Переход был нелегким. Люди скептически относились к новоприбывшей с ее густым немецким акцентом. Еще больше сомнений вызывало зрелище женщины-врача. Когда Мариэтта начала свою практику в Фар-Рокавее, никто - ни пациенты, ни сотрудники скорой помощи, которые привозили больных, ни даже ее коллеги - не воспринимал ее всерьез. Вместо этого, когда она совершала обход больницы, ее окликали.
Но она упорно трудилась. Работа казалась ей изнурительной, но стимулирующей. И ей удалось завести пару друзей - пару молодых стажеров из Бруклина, которые оказались братьями, по имени Реймонд и Мортимер Саклер. Мортимер, старший из них, был болтливым и веселым, с заговорщицкой улыбкой, вьющимися волосами и пронзительными темными глазами. У Раймонда, младшего брата, , были более светлые волосы, которые уже поредели на макушке, зеленые глаза, мягкие черты лица и более мягкие манеры.
Как и Мариэтта, братья начали свое медицинское образование за пределами Соединенных Штатов. После окончания бакалавриата в Нью-Йоркском университете Мортимер и Рэймонд подали документы в медицинскую школу. Но в 1930-х годах многие американские медицинские программы установили квоты на количество студентов-евреев, которые могли быть зачислены. К середине 1930-х годов более 60 процентов абитуриентов американских медицинских школ составляли евреи, и этот ощущаемый дисбаланс стал причиной резких ограничений. В некоторых учебных заведениях, например в Йельском университете, заявления будущих студентов, оказавшихся евреями, помечались буквой H, означающей "иврит". Мортимер, который первым подал заявление в медицинскую школу, обнаружил, что его фактически внесли в черный список по этническому признаку. Он не смог найти ни одной медицинской школы в Соединенных Штатах, которая бы его приняла. Поэтому в 1937 году он сел на корабль и отправился в Шотландию, чтобы учиться в медицинском колледже Андерсона в Глазго. Через год за ним последовал Рэймонд.
Многие американские евреи, исключенные из университетов в своей стране, получали медицинское образование за границей. Но в том, что семья Саклеров, покинувшая Европу всего несколькими десятилетиями ранее в поисках возможностей в Соединенных Штатах, будет вынуждена через одно поколение вернуться в Европу в поисках равного доступа к образованию, была извращенная ирония. Поездка Раймонда и Мортимера в Шотландию, как узнала Мариэтта, была оплачена их старшим братом. Их жилье было холодным, так как не хватало угля, и они питались печеными бобами. Но оба брата полюбили теплоту и остроумие шотландского народа. Как бы то ни было, надолго они там не задержались: после вторжения Германии в Польшу в 1939 году братья были вынуждены прекратить учебу в Шотландии и в итоге устроились в Мидлсекский университет в Уолтеме, штат Массачусетс, - неаккредитованную медицинскую школу, которая отказалась вводить еврейские квоты и в итоге стала частью Брандейса.
Так после войны Морти и Рэй стали вместе проходить практику в госпитале в Фар-Рокэвэй. Братья были умными и амбициозными. Мариетте они понравились. Возможно, стажировка была бы непосильной, но Саклеры отличались жизнерадостностью, которую она ценила. Их характеры были совершенно разными: Морти был вспыльчивым и язвительным, в то время как Рэй был более уравновешенным и мозговитым. "Рэймонд был миротворцем", - вспоминал один человек, знавший их обоих. "Мортимер был гранатометчиком". Несмотря на разный цвет кожи, братья имели схожие черты лица, поэтому иногда они менялись местами в больнице, и один притворялся другим на время смены.
Однажды вечером, после особенно изнурительной работы, интерны решили устроить небольшую вечеринку в свободной комнате больницы. Они принесли напитки и, отказавшись от белых халатов, принарядились по случаю. Мариэтта надела черное трикотажное платье, под которым виднелась ее бледная кожа. Все медицинские ординаторы пили и разговаривали, а в какой-то момент вечера начали петь песни. Мариэтта обычно была довольно застенчивой, но ей нравилось петь. Поэтому она встала перед собравшимися, набралась уверенности и завела песню, которую обычно пела в Берлине. Это была французская песня "Parlez-moi d'amour" - "Говорите мне о любви", - и не успела Мариэтта опомниться, как оказалась втянутой в исполнение, напевая глубоким, сексуальным голосом в стиле кабаре.
Когда она пела, то заметила в толпе незнакомого мужчину, который сидел очень тихо и пристально смотрел на нее. У него были пепельно-русые волосы и очки без оправы, придававшие ему профессорский вид, и он смотрел прямо на нее. Как только Мариэтта закончила номер, мужчина подошел к ней и сказал, как ему понравилось ее пение. У него были ясные голубые глаза, мягкий голос и очень уверенная манера поведения. По его словам, он тоже был врачом. Его звали Артур Саклер. Он был старшим братом Морти и Рэя. Все трое были врачами; их родители, как любил шутить Артур, "получили три из трех".
На следующий день Мариэтте позвонил Артур, пригласил ее на свидание. Но она отказалась. Ее стажировка была очень напряженной, и у нее не было времени на свидания.
В течение года Мариэтта больше не видела Артура Саклера и не слышала о нем. Вместо этого она сосредоточилась на своей работе. Но когда ее первая стажировка подходила к концу, она отправилась на поиски второй. Ее заинтересовала больница Кридмур, государственная психиатрическая клиника в Квинсе, и когда она спросила Рэя Саклера, нет ли у него там контактов, Рэй ответил, что, в общем-то, есть: его старший брат Артур, с которым она познакомилась на вечеринке, работал в Кридмуре. Итак, Мариэтта позвонила Артуру Саклеру и договорилась о встрече с ним.
Основанный в 1912 году как фермерская колония Бруклинской государственной больницы, психиатрический центр Creedmoor к 1940-м годам превратился в огромную лечебницу, состоящую из семидесяти зданий, расположенных на трехстах акрах земли. На протяжении всей истории человеческие общества боролись с вопросом, что делать с психически больными людьми. В некоторых культурах таких людей изгоняли или сжигали до смерти как ведьм. Другие культуры обращались к людям с психическими отклонениями за вдохновением, полагая, что они обладают особой мудростью. Но в Америке, начиная с девятнадцатого века, медицинский истеблишмент, как правило, заключал таких людей в постоянно расширяющуюся сеть психушек. К середине двадцатого века в таких учреждениях содержалось около полумиллиона американцев. И это были не временные стационары: люди, попавшие в такие заведения, как Creedmoor, как правило, не покидали их. Они оставались там на десятилетия, доживая свои дни в заточении. В результате учреждение оказалось страшно переполненным: в больнице, рассчитанной на содержание чуть более четырех тысяч человек, теперь находилось шесть тысяч. Это было мрачное и жуткое учреждение. Некоторые пациенты просто впадали в коматозное состояние: немые, страдающие недержанием, недоступные для общения. Другие были склонны к диким припадкам. Посетители могли видеть, как по территории бродят пациенты, закованные в белые смирительные рубашки, словно видения с гравюр Гойи.
Артур Саклер впервые приехал в Кридмур в 1944 году, получив диплом врача в Нью-Йоркском университете и проведя пару лет в интернатуре в больнице в Бронксе. Во время этой стажировки он работал по тридцать шесть часов в смену, принимая роды, разъезжая в машинах скорой помощи и постоянно учась, получая удовольствие от постоянного знакомства с новыми болезнями и методами лечения. Попутно Артур увлекся психиатрией. Он учился у Йохана ван Офуйсена, беловолосого голландского психоаналитика , который, как любил хвастаться Артур, был "любимым учеником Фрейда". Артур называл его "Ван О", и он был в духе Артура: человек эпохи Возрождения, который принимал пациентов, проводил исследования, писал статьи, говорил на нескольких языках, а в свободное время занимался боксом и играл на органе. Артур почитал Ван О, описывая старшего как своего "наставника, друга и отца".
В те времена психиатрия не считалась ведущей областью медицины. Напротив, по словам одного из современников Артура, это была "довольно бесхозная карьера". Психиатры зарабатывали меньше, чем хирурги и врачи общей практики, и пользовались меньшим общественным и научным авторитетом. После окончания ординатуры Артур хотел продолжить свои исследования в области психиатрии, но у него не было желания открывать практику, в которой он принимал бы пациентов, и он все еще чувствовал необходимость зарабатывать деньги, чтобы содержать свою семью; в конце концов, ему нужно было оплачивать медицинское образование своих братьев. Поэтому Артур нашел работу в фармацевтической промышленности, в компании Schering, где в студенческие годы он подрабатывал копирайтером. Получая зарплату в 8 000 долларов в год, Артур работал в штате медицинских исследователей Schering и в рекламном отделе компании. После того как Соединенные Штаты вступили в войну, плохое зрение Артура не позволило ему участвовать в боевых действиях. Но вместо военной службы он поступил в новую ординатуру - в Кридмур.