Глава 6. Постглобальный мир
В пересечении индивидуальной автономии и физического пространства есть что-то очень американское. Наши дома больше, наши автомобили больше, наши штаты пустее. Даже без учета Аляски, население континентальных США составляет около 330 миллионов человек на площади 3,12 миллиона квадратных миль - примерно 105 человек на квадратную милю, или 260 000 квадратных футов на человека. В Европейском Союзе, напротив, проживает 447 миллионов человек на площади 1,63 миллиона квадратных миль. Это 274 человека на квадратную милю, или 100 000 квадратных футов на человека.
На практике это означает, что мы можем расширяться так, как европейцы просто не могут. Если Нью-Йорк слишком переполнен, мы можем переехать в Бойсе, город, где во время пандемии количество вакансий удвоилось, а цены на жилье выросли на 50 процентов. Европейские города отреагировали на пандемию перестройкой общей инфраструктуры - например, запретили движение автомобилей в центре Парижа, учитывая, сколько места они занимают, и заменили их оживленными велосипедными дорожками и более широкими пешеходными бульварами. "Улицы для людей", как гласит лозунг, а не "улицы для движения". В Лондоне в три раза увеличили количество велосипедных дорожек и создали десятки районов с низким трафиком, где улицы используются всеми жителями, а не предназначены для автомобилей.
В конце концов, автомобили создают тесноту, как на дорогах, так и на тротуарах. Когда в городе ограниченное количество пространства на человека, имеет смысл максимально открыть это пространство: На любом участке тротуара помещается гораздо больше пешеходов, чем водителей. Припаркованные автомобили - это самое худшее: Они занимают огромное количество полезного пространства.
В США, однако, Ковид, как правило, толкал людей в противоположном направлении: в машины, а не из них. В Нью-Йорке некоторые уличные парковки были заменены на открытые столовые, но этим реорганизация общественного пространства в Америке в результате пандемии и ограничилась.
Если вы готовите кофе через фильтр, то, скорее всего, есть одно действие, о котором вы даже не задумываетесь. Вы засыпаете кофейные зерна в фильтр, а затем быстро встряхиваете фильтр или слегка постукиваете по нему, чтобы разровнять их и убедиться, что они не собраны в кучу.
В США влияние Ковида на личное пространство было похоже на огромную руку, протянувшуюся к стране и слегка коснувшуюся ее. До пандемии урбанисты, такие как Ричард Флорида из Университета Торонто, любили говорить о том, что мир шипован: Люди, деньги, власть и творчество имеют тенденцию скапливаться в плотных городах, которые демонстрируют эффект победителя. После пандемии мир все еще оставался шипастым, но заметно меньше. Локус рабочих мест переместился из центральных деловых районов в индивидуальные дома; частицы - индивидуумы, домохозяйства - переместились из зоны высокого давления в зоны более низкого давления.
Мидтаун Манхэттена и другие места, где раньше была самая высокая плотность населения, опустели, а города второго и третьего эшелонов, такие как Остин или Боулдер, стали сверхпопулярными и более многолюдными, чем когда-либо. Общий эффект заключался в экспорте давления, которое обычно наблюдается только на побережье, во многие другие места. Если вы были телекоммуникационной компанией, обслуживающей живописные районы штата Мэн или Айдахо, то количество жалоб, полученных вами по адресу, на недостаточное покрытие широкополосной сетью, зашкаливало. В целом, мы увидели, что и площадь на человека, и богатство на акр стали распределяться более равномерно, чем раньше.
Возможно, это хорошая новость для США в целом. Это означает, что талантливым людям больше не нужно переезжать в один из немногих городов, чтобы добиться больших успехов. Более того, это означает, что талантливым людям больше не нужно позволять себе жить в Кремниевой долине или Нью-Йорке. Это означает, что предприятия становятся более гибкими в вопросах размещения и получения лучшей работы от широкого круга талантливых потенциальных сотрудников. Это означает, что местные специалисты в сфере услуг могут хорошо зарабатывать на жизнь в гораздо более широком круге городов и поселков. И это означает, что у американцев в целом - нации, где люди любят возможность распространяться на большое личное пространство, особенно после того, как они обзавелись семьей, - сейчас больше, чем когда-либо, возможностей сделать именно это.
Есть и отрицательные стороны. С точки зрения экологии, все это личное пространство обходится в значительную сумму с точки зрения углеродного следа. Расселение означает больше пройденных автомобилем километров, а также больше встроенного углерода в больших зданиях. Также возможно, что некоторые преимущества и неожиданности плотности могут быть утрачены - хотя, с другой стороны, эти преимущества можно найти в большем количестве городов.
Безусловно, будет период адаптации, когда американский капитализм будет перестраиваться в соответствии с новыми пространственными реалиями. Во время кризиса управления долгосрочным капиталом 1998 года или финансового кризиса 2008 года президент ФРС Нью-Йорка мог созвать всех руководителей крупнейших банков в свой офис на Либерти-стрит, чтобы попытаться выработать коллективное решение любой проблемы, стоящей перед рынками, и самым большим препятствием для того, чтобы собрать всех в одной комнате, был тот факт, что некоторые из них считали необходимым стоять в пробках вместо того, чтобы просто сесть на поезд № 4. Несомненно, существуют преимущества размещения предприятий в определенных городах, так же как и преимущества проведения импровизированных личных встреч или возможности научиться лучше выполнять свою работу, наблюдая за окружающими людьми.
Тем не менее, в результате великой перетряски многие региональные экономики США стали намного продуктивнее, чем до пандемии, а это, в свою очередь, делает всю страну более конкурентоспособной на международной арене, которая была сильно расколота Ковидом.
Пандемия нанесла серьезный ущерб международным цепочкам поставок, разрушив барьеры, к которым шли десятилетиями. С другой стороны, национальные цепочки поставок, особенно в США, пострадали гораздо меньше. Таким образом, страна размером с континент, такая как США, в итоге получила значительно большее преимущество перед своими более мелкими конкурентами, чем до пандемии.
Для глобалистов, в конце концов, пандемия стала настоящей трагедией, отбросившей интернационалистскую мечту на десятилетия назад. До удара Ковида Китай и Россия были глубоко интегрированы в единую глобальную экономику, чего никогда не было в истории мира. Затем Китай ввел политику "нулевого Ковида", которая фактически остановила въезд и выезд из страны, а Россия отрезала себя от Запада, вторгшись в Украину. К началу 2022 года мечта о едином глобальном рынке была полностью заменена новой реальностью оншоринга и национализма.
Ковид создал или укрепил множество барьеров, но ни один из них не был более сильным, чем международные границы. Запрет на полеты из-за рубежа был почти повсеместно первым, что делали правительства в попытке бороться с пандемией, и ограничения часто оставались в силе еще долго после того, как они изжили свою полезность. Например, летом 2021 года все вакцинированные и даже некоторые невакцинированные американцы были приглашены в европейские страны, в большинстве из которых уровень заболеваемости Ковидом был ниже, чем в США. Администрация Байдена пообещала европейцам, что она ответит взаимностью, но затем затянула с этим: Европейцам было запрещено посещать США до ноября, т.е. уже после окончания сезона пиковых поездок.
Решение рассматривать международные поездки вакцинированных европейцев как особо опасный переносчик болезни никогда не имело никакого эпидемиологического смысла. Ковиду все равно, по какому паспорту вы путешествуете, и даже ранние запреты на поездки, введенные в марте 2020 года, мало что сделали для замедления распространения болезни. Напротив, они подчеркнули серьезность пандемии и ускорили беспрецедентное глобальное сокращение того, что можно считать личным радиусом гражданина - частей света, с которыми он может контактировать, либо отправившись туда сам, либо приехав к вам.
Во время блокировки этот радиус часто сокращался буквально до стен одной квартиры. Но даже после блокировки он оставался гораздо более привязанным к стране, чем когда-либо прежде. Изысканно хрупкая паутина международных цепочек поставок была нарушена так, что исправить ее оказалось очень сложно, и не в последнюю очередь потому, что спрос на товары (в отличие от услуг) вырос как раз в тот момент, когда глобальная индустрия морских перевозок успела консолидироваться в горстку гиперэффективных консорциумов, которые наконец-то поняли, что конкурировать друг с другом, постоянно наращивая мощности, - это рецепт нулевой прибыли в бесконечности. Вместо этого, удерживая рост мощностей ниже роста объемов торговли, они смогли обеспечить премиальное ценообразование для всех игроков.
Когда разразилась пандемия, судоходная отрасль остановилась, что сразу же положило конец динамическому равновесию, в котором вращалось колесо глобальной логистики. Запустить его заново после остановки было практически невозможно - ничего не было в нужном месте, а затем, чтобы еще больше усложнить ситуацию, мировые торговые схемы радикально изменились перед лицом ненасытного спроса со стороны США, в частности, даже в условиях, когда многие мировые заводы могли быть закрыты Ковидом без предупреждения. Дефицит поставок прокатился по целым отраслям, таким как производство пиломатериалов или детской смеси, а неуклюжий механизм, стоящий за волшебным способом, с помощью которого товары могли просто появиться у вашей двери, когда бы вы этого ни захотели, был раскрыт. Логистические компании любят быть незаметными: Они знают, что как только о них начинают говорить, это означает, что они не справились со своей работой.