Глава 9. Двуглавый орел риска
Если вы хотите увидеть и пепел, и феникса в одном и том же месте и в одно и то же время и исходящими из одной и той же причины, то лучшего места, чем масштабная глобальная перекалибровка рисков, вызванная пандемией Ковида, не найти.
Риск, конечно же, является нейтральной ценностью. Он является главным фактором роста ("нет риска - нет вознаграждения") и одновременно тем, что ежедневно причиняет невыразимые страдания. Склонность к риску дико варьируется от человека к человеку, и даже может дико варьироваться в пределах одного человека: Подумайте, например, о человеке, который регулярно мчится по автостраде со скоростью 85 миль в час, но при этом выбрасывает все свои деревянные разделочные доски, опасаясь, что на них могут завестись микробы.
При этом склонность к риску редко меняется очень быстро. Если вчера вы с удовольствием мчались по автостраде со скоростью 85 миль в час, то, скорее всего, завтра вы будете делать то же самое. Действительно, если люди регулярно делают что-то рискованное, они привыкают к этому, в результате чего перестают осознавать, насколько это рискованно. Каждый повар, например, неоднократно получал ожоги и порезы, и значительная часть становления профессионального повара включает в себя преодоление естественного страха, связанного с использованием очень горячих и очень острых инструментов с минимальными мерами предосторожности.
Во время пандемии произошло нечто очень похожее. В начале, во время изоляции, была достигнута определенная степень альтруизма - мы все оставались дома, чтобы выровнять кривую, выиграть время и внести свой вклад в глобальную борьбу с вирусом, или, по крайней мере, это была приятная история, которую мы могли себе рассказать, но этот альтруизм был также путем естественного самоинтереса, учитывая рациональный страх, что выход на улицу и контакт с инфицированными, но бессимптомными людьми может оказаться смертельным.
В течение нескольких месяцев это выравнивание общественных и частных расчетов риска исчезло. Люди снова начали выходить в мир - встречаться, ходить на работу, встречаться с друзьями - и независимо от того, как часто или редко они это делали, независимо от того, носили они маски или нет, предсказуемо произошло одно - большинство из них не заболели. Даже через целый год после начала вирулентной и плохо управляемой пандемии менее чем один из десяти американцев заболел, что означает, что девять из десяти американцев имели опыт принятия на себя незначительного риска и отсутствия негативных последствий. В предыдущие месяцы, конечно, этот процент был еще выше.
Частные расчеты риска могли бы легко измениться и в другую сторону. Многие люди старательно носили маски, даже на открытом воздухе, соблюдали безупречную гигиену рук, никогда не ели и не снимали маски в помещении - и они также с большой вероятностью избежали заражения Ковидом. Для них урок заключался в том, что меры предосторожности сработали.
Прошлый опыт, как говорится, не является руководством к будущим результатам, но в действительности люди склонны вести себя так, как будто это так и есть. (Мы определенно видели это на фондовом рынке после первоначального краха Ковида, когда толпа "акции только растут" снова и снова подтверждала свой тезис). В данном конкретном случае очень большое количество людей, в основном мужчины, обнаружили, что они рискуют и им это сходит с рук - что может быть очень приятно.
Небольшое отступление о лотерейных билетах: Люди не умеют интуитивно оценивать вероятности и риски. Мы не оцениваем количественно, мы чувствуем, что, по крайней мере, частично объясняет популярность лотерей. Со временем большинство джекпотов становится все сложнее выиграть - нужно правильно выбрать больше чисел, или диапазон возможностей для каждого числа становится больше, или хотя бы одно из чисел нужно не только правильно выбрать, но и правильно расположить.
Люди плохо разбираются в очень больших или очень маленьких числах, но, по крайней мере, существует общепринятое понимание того, что вероятность один к миллиону означает, что что-то в принципе не произойдет. Напротив, вероятность 1 к 3 000 - это редкость, но определенно в пределах возможного. Если у вас есть вероятность 1 к 3 000 попасть под автобус каждый раз, когда вы выходите на улицу, и если вы выходите на улицу четыре раза в день, то вы, вероятно, попадете под автобус в течение восемнадцати месяцев. Напротив, если бы ваши шансы попасть под автобус были один на миллион, вам пришлось бы выходить на улицу четыре раза в год в течение почти двухсот лет, прежде чем шансы попасть под автобус стали бы больше, чем равными.
Именно здесь все становится безумным: Разница между вероятностью 1 к 3 000 и вероятностью 1 к миллиону - разница между "крайне маловероятно" и "функционально невозможно" - такая же, как разница между вероятностью 1 к миллиону и вероятностью 1 к 300 миллионам. В свою очередь, таковы шансы лотерейного билета выиграть джекпот в одной из двух крупных лотерей США - Mega Millions и Powerball.
Психологически риск 1 к 3 000 сильно отличается от риска 1 к миллиону, в то время как риск 1 к миллиону практически не отличается от риска 1 к 300 миллионам. В этом и заключается гениальность современного дизайна лотерей: Государства могут уменьшить вероятность выигрыша джекпота в 300 раз, не оказывая никакого реального влияния на склонность игроков к риску. Если на то пошло, лотерея 1 к 300 миллионам более привлекательна для покупателей лотерейных билетов, потому что она позволяет получать большие джекпоты и, следовательно, мечтать о большем. И действительно, покупаемый товар - это именно такая мечта, когда часы между покупкой и результатом наполнены надеждой на судьбоносное событие.
Урок заключается в том, что нелепо предполагать, что люди смогут эффективно понять и оценить степень риска, на который они идут при любом действии. Этот урок был подчеркнут во время пандемии, когда правительства и новостные организации по всему миру столкнулись с постоянным шквалом требований от людей, желающих получить простой ответ на простой вопрос: Безопасно или не безопасно?
Безопасно ли снимать маску на открытом воздухе? А в помещении? Безопасно ли ходить в спортзал, если я ношу маску? Безопасно ли отправлять моих детей в школу, если они не были привиты? Безопасно ли встречаться с пожилыми родителями, если у меня отрицательный результат? Безопасно ли снимать маску на минуту, чтобы попить воды в самолете? И если это безопасно, то почему не безопасно снимать маску на десять минут, даже если я не пью воду?
Единственные честные ответы на такие вопросы были вдвойне неудовлетворительными: Они были бы сформулированы в вероятностных терминах, которые по своей природе трудно понять или действовать в соответствии с ними, - и, кроме того, сами вероятности были бы с большими погрешностями. В разные периоды пандемии я думал о том, чтобы выделить себе бюджет риска - есть в помещении или ездить на общественном транспорте, и тому подобное, но на практике оказалось почти невозможно оценить повседневные действия в количественном отношении, чтобы это стало возможным. Почти все, кого я знаю, с разной скоростью осваивали различные виды деятельности. Затем, когда какой-либо вид деятельности включался в список "Хорошо, теперь я могу это делать", он обычно оставался там до тех пор, пока не происходил огромный всплеск распространения нового варианта вируса.
Этот механизм действовал не только в отношении мер предосторожности, связанных с пандемией, таких как снятие масок. Например, когда в первые недели пандемии дороги опустели, а дорожных полицейских нигде не было видно, американцам стало легче, чем когда-либо, игнорировать все ограничения скорости. Одна команда мужчин на белом седане Audi A8 проехала 2 906 миль от гаража "Красный шар" на Манхэттене до отеля "Портофино" в Лос-Анджелесе - классический "Пушечный бег" - всего за двадцать шесть часов и тридцать восемь минут, что соответствует средней скорости 109 миль в час. Мужчин критиковали - не за слишком быструю езду, а за то, что они могли передать вирус, прикасаясь по пути к топливным насосам.
Результат увеличения скорости был статистически неизбежен: страшный рост числа автомобильных аварий и смертельных случаев, несмотря на то, что общее количество пройденных автомобилем километров значительно снизилось. Более того, превышение скорости было вызвано не только необычайно пустыми автомагистралями. Национальная администрация безопасности дорожного движения (NHTSA) отметила, что практически все виды рискованного поведения стали заметно более распространенными в одно и то же время - превышение скорости, вождение без ремня безопасности, вождение под воздействием алкоголя или других наркотиков. Например, доля водителей с положительным результатом теста на опиоиды удвоилась за шесть месяцев после марта 2020 года по сравнению с шестью месяцами до этого. И даже после восстановления дорожного движения количество превышений скорости оставалось значительно выше, чем до пандемии.
Результатом повышенного риска слишком часто становится смерть. Число погибших пешеходов в США выросло с 6 412 в 2019 году до 6 711 в 2020 году и 7 485 в 2021 году - беспрецедентный рост на 17% всего за два года, до самого высокого уровня за последние четыре десятилетия.
Конечно, миллионы людей, особенно с ослабленным иммунитетом, перешли в режим "отказа от риска" и остались в нем. Но если уж на то пошло, еще больше людей, похоже, перешли в режим "риск-он". У NHTSA есть ужасный, но точный способ измерения того, сколько людей пристегиваются ремнями безопасности: Он измеряет так называемый "коэффициент катапультирования", который представляет собой долю аварий, в которых кто-то выбрасывается из автомобиля. Показатель катапультирования резко вырос в период с 2019 по 2020 год - и после этого оставался высоким.