Испанцы были потрясены жестокостью одного из воинских ритуалов ацтеков. Ацтеки унаследовали от других народов веру в то, что бог солнца должен пить человеческую кровь, чтобы выжить. Если он умрет, то землю окутает тьма и все живое прекратится. Единственным надежным источником большого количества крови были военнопленные. Поэтому пленных доставляли богам, вырывая у них бьющиеся сердца, и их кровь выливалась на ступени храма в присутствии народа. Новый правитель должен был доставить большее количество пленных, чтобы показать, что он одобрен богами. Этот жестокий милитаризм был заложен в культуру и институты ацтеков. Случаи этого явления известны по крайней мере с 1199 года и вплоть до церемоний, увиденных испанцами в 1519 году. Камилла Таунсенд говорит, что мемуары науатлей свидетельствуют о церемониях, проводимых в атмосфере благоговения, а не дикости, но это говорит о том, насколько дикость была заложена в них. Конечно, испанцы были ужасны и по отношению к туземным народам, которые оказывали им сопротивление. Это были соперничающие отвратительные формы рациональности.
Ацтеки также вели более ограниченную и регламентированную форму войны, называемую "войной цветов". В случае конфликта с ацтекским союзом городов-государств, считавшихся относительно равными по силе, например с Тлакскалой, обе стороны могли договориться о том, чтобы послать равное количество воинов из своих элитных знатных подразделений на оговоренное поле боя. Эти воины вступали в бой, но стремились ранить и захватить противника, а не убить его - примерно как римские гладиаторы, за исключением того, что некоторые пленники впоследствии приносились в жертву богу солнца. Это был способ установления относительного господства без особых убийств. Кроме того, это была возможность обучить людей и перебросить основные силы в другое место, не рискуя напасть на этого противника. Одна война цветов длилась, предположительно, восемь лет, но эти войны могли перерастать в промежуточную форму, в которой участвовали простолюдины, которых можно было захватить и принести в жертву, как это происходило с пленными всех рангов в полномасштабных войнах.
В 1519-21 гг. ацтеки встретили свой бой. Столкнувшись с конкистадорами, они оказались ниже их по тактике и вооружению. Их открытое построение пехоты, позволявшее каждому воину вести бой самостоятельно, было разбито тесным строем испанских терсио, в котором смешивались пики, мечи, арбалеты и мушкеты при поддержке артиллерии и кавалерии. К тому времени кавалерия в европейских войнах уже теряла свою силу, но испанские лошади оказались устрашающими на открытой местности на континенте , где не было лошадей. Кавалерия превратила отступление ацтеков в кровавую бойню. Огнестрельное оружие и арбалеты превосходили стрелы и дротики ацтеков, а испанские стальные доспехи и оружие превосходили ацтекские доспехи из плотной ткани и деревянное оружие с обсидиановым наконечником. Но этого было недостаточно для победы. Ацтеки приспособились устраивать засады в скалистой или лесистой местности, не приспособленной для лошадей, разработали более длинные копья, пригибались и уворачивались, когда видели, что пули летят по прямой линии. Испанцев было очень мало, их численность была огромной. Они могли разбивать вражеские атаки и наносить тяжелые потери, но не добиваться завоеваний. Они могли добиться большего единства и ясности цели. Когда прибыли испанцы, коренные народы спорили, что с ними делать, но они считали, что их слишком мало для завоевания. В отличие от них, испанцы точно знали свою цель: захватить золото, серебро и землю.
Однако главная слабость ацтеков была политической: отсутствие контроля над союзниками и нейтралами. По иронии судьбы, Моктесума в момент прихода испанцев как раз начинал попытки контролировать захваченные города с помощью губернаторов и гарнизонов. Система ацтеков работала хорошо до тех пор, пока Тройственный союз оставался более могущественным, чем любой местный соперник. Но как только испанцы обнаружили военное превосходство, недовольные клиенты и соперники увидели возможность свергнуть своих деспотичных повелителей. Особенно это касалось Тлакскалы, давней соперницы ацтеков, но все еще независимой, но обедневшей. Как и некоторые другие города-государства, они имели более представительные политические институты, и мы знаем, что в них горячо обсуждался вопрос о том, воевать ли с испанцами или вступать с ними в союз. Решающим моментом, вероятно, стало обещание Эрнана Кортеса предоставить им равную долю в добыче. Их туземные союзники, включая 20-тысячную армию Тлакскалы, давали испанцам равные силы в бою и средства для завоевания. Но тлакскальцы заключили договор с дьяволом.
Моктесума, лидер ацтеков, сначала был озадачен действиями испанцев, а затем, похоже, осознал собственную политическую слабость, что, возможно, объясняет его отказ от войны в 1519 году. Его шпионы донесли ему, что к побережью прибывают новые испанские корабли, и теперь было ясно, что его войска понесут огромные потери, даже если им удастся одержать победу. Он подозревал, что это разрушит его репутацию как военачальника, и он, а возможно, и империя будут свергнуты. Без демонстрации неповиновения со стороны своего абсолютного правителя другие ацтеки не имели легитимности, чтобы командовать длительным сопротивлением. Моктесума был вынужден предложить испанцам огромную дань, если они только уйдут, недооценив их амбиции и скупость. Военное превосходство и отход элиты от туземных правителей стали повторяющимися чертами европейских завоеваний. Не имея уз национализма, местные элиты оценивали силу европейцев по сравнению с местными правителями и становились на сторону того, кто, по их мнению, победит. Если кто-то из правителей вставал на сторону европейцев, то победа была за ними.
Однако и в 1519-21 гг. не обошлось без непредвиденных обстоятельств. Испанцы были практически уничтожены при попытке бегства из Теночтитлана 30 июня 1520 г., когда Кортес потерял более шестисот испанцев и несколько тысяч своих местных союзников. Затем в сентябре 1520 г. оспа поразила коренное население, не имевшее иммунитета, которым обладали выжившие взрослые испанцы, что укрепило у местных жителей ощущение непобедимости испанцев. Эпидемии оспы, кори и гриппа, а также последовавший за ними голод в следующем году подорвали моральный дух и сопротивление ацтеков. Среди жертв оспы оказался и преемник Моктесумы, Куитлахуак, проявивший некоторую стойкость. Население страны продолжало сокращаться: с 10-15 млн. человек в 1519 г. до 1 млн. человек столетие спустя. Так что если не Кортес, то другой испанец, а если не испанец, то англичанин или француз. Отныне европейцы шли по пути убийств.
Испанское завоевание майя шло гораздо медленнее и продолжалось более двух столетий, что было связано с раздробленностью майяских полисов в этот период и их способностью отступать в местности, для которых испанские терции и лошади были непригодны. Были найдены союзники из числа коренного населения, но европейские болезни вновь оказались самым смертоносным оружием, поскольку у майя тоже не было иммунитета.
Доколониальные империи: Инка
В Южной Америке мы знаем об инках меньше, поскольку у них не было письменности, но устные предания, саги и ранние испанские источники дают много информации. Моими основными источниками были Мария Ростворовски де Диес Кансеко, Теренс Д'Альтрой, Гордон Макьюэн и Фернандо Сервантес. Инки возникли как крошечное королевство в бассейне Куско в XII веке, защищаясь от соседних чанка, затем перешли к набегам и, наконец, подчинили их. Затем они расширились. Каждый правитель, сапа-инка, должен был расширять империю и демонстрировать военные успехи как доказательство своей пригодности к правлению - обычная мотивация для монархов. Но более личная мотивация войны вытекала из обычая раздельного наследования при престолонаследии. Новый сапа-инка избирался теми, в ком было больше всего королевской крови по материнской и отцовской линиям, но он наследовал только должность, титулы и управление армией. Его предшественник, хотя и умерший, сохранил все богатства, приобретенные за время своего правления, которые теперь контролировались и управлялись его кланом. Поэтому новый сапа-инка был мотивирован и способен вести войну.
Примерно с 1438 г. сапа-инки одерживали победы в сражениях с другими народами, в частности с прибрежным королевством Чимор. Как и ацтеки, жившие дальше на севере, они были самым воинственным народом в своих окрестностях, но чаще всего запугивали противников демонстрацией силы, убеждая их выразить почтение без боя. Генералы инков обычно ставили противника перед выбором: покорность или смерть, и в сагах описывается, как народы сдавались без боя. По словам Ростворовского, на ранних этапах экспансии правители инков укрепляли связи с союзниками и покоренным населением с помощью щедрых подарков - роскошных и престижных вещей и женщин, закрепленных щедрыми банкетами. Правители, потерпевшие поражение в битве, казнились, но их дети могли получить образование в культуре инков и затем вернуться на родину в качестве правителей-клиентов. Правители, которые платили дань, оставались на своем месте. Восстание каралось жестоко, иногда истреблением или депортацией, захватом земель и имущества, сопровождавшимся многочисленными изнасилованиями. Один человек позже вспоминал: "Когда они сопротивлялись несколько дней, инки всех их, больших и маленьких, сажали на нож, и когда это видели и понимали остальные люди, они подчинялись из страха". Некоторых пленников бросали в подземелья с дикими животными, а оставшихся в живых обращали в рабство. По меньшей мере шесть правителей инков завоевывали новые территории, главным из которых был Тупак Инка Юпанки. Противники, как правило, имели меньшие армии, были хуже подготовлены к бою и, по-видимому, не могли создавать между собой балансирующие союзы - еще один случай, когда ядро зачищает периферию.