Война во Вьетнаме: американские войска

Для американских войск война во Вьетнаме вновь стала вмешательством в гражданскую войну в далекой стране, "войной по выбору", не предполагающей ни самообороны, ни санкции ООН. В стране не было растущей поддержки, но после того, как администрация Джонсона придумала агрессивные действия северовьетнамцев в Тонкинском заливе, резолюция о Тонкинской войне была принята в Палате представителей 416 голосами против нуля, а в Сенате - 88 голосами против 2. Целью было сохранение американских имперских интересов в Азии, а точнее - сдерживание коммунизма и якобы приход демократии во Вьетнам, хотя правительство Южного Вьетнама было далеко не демократическим. Однако, несмотря на антикоммунизм, все еще бушевавший в США, глубина идеологической приверженности войне среди американского гражданского населения или военнослужащих была невелика.

В период с 1965 по 1973 год в пределах Южного Вьетнама служили 2,6 млн. американских военнослужащих. Из них 40-60% либо участвовали в боевых действиях, либо оказывали непосредственную поддержку, либо достаточно регулярно подвергались нападению противника. Около 7,5 тыс. из них были женщинами, в основном медсестрами. Пик численности во Вьетнаме - 543 тыс. человек - был достигнут в апреле 1968 года. Кроме того, около 500 тыс. моряков и летчиков в общей сложности базировались на море или в Таиланде. Это были молодые силы: средний возраст рядового состава составлял двадцать два года, офицеров - двадцать восемь лет. Около 58 тыс. человек погибли и 304 тыс. были ранены, причем около половины из них нуждались в госпитализации. Это потребовало больших затрат американских ресурсов.

Обстановка на поле боя отличалась от той, что была в Корее. Американские войска лучше контролировали воздушное пространство, но в джунглях было трудно обнаружить вражеские подразделения, а в открытых сельскохозяйственных районах противник скрывался в виде партизан среди населения, не имея униформы, и его трудно было идентифицировать. Было много мелких стычек, но лишь изредка Народно-освободительный фронт (НОФ) противника предпринимал массированные атаки. Они редко были успешными, хотя провал их наступления "Тет" стал пирровой победой американцев. PLF вел в основном мелкие партизанские бои. Изначально американцы были профессионалами-добровольцами, преданными своему делу, если не по идеологическим соображениям, то по убеждению, что солдат должен выполнять свою миссию. Это убеждение было также лучшим предиктором добровольности участия в зарубежных миссиях среди выборки американских профессиональных десантников 1976 года.

Для пехотинцев во Вьетнаме боевые действия, помимо патрулирования и наступательных попыток вытеснить партизан, сводились в основном к обороне от внезапных нападений на их базы. Преобладали задачи поиска и уничтожения: "Пехота находит противника, авиация и артиллерия его уничтожают", - говорил один генерал. Это должно было снизить потери американцев, но для пехоты это был довольно пассивный бой, и перестрелки, как правило, начинались по инициативе противника. Система "приятелей" была незаменима в бою с небольшими подразделениями, хотя офицеры и солдаты жаловались, что ротация отдельных бойцов, а не целых подразделений (традиционная политика) после двенадцатимесячной службы ослабляет ее, поскольку в подразделение постоянно прибывают новые бойцы. Опасность не была постоянной. Большинство патрулей никогда не сталкивались с противником, хотя мины и мины-ловушки были постоянной опасностью. При встрече с противником, часто в засадах, возникали короткие хаотичные бои, потери были высоки. К 1967 году 65% американских потерь приходилось на патрулирование. Непредсказуемость каждого дня оказалась трудновыносимой.

Москос опросил 34 американских солдата и побеседовал со многими другими во время поездок в 1965 и 1967 годах, прежде чем наступило разочарование. Он обнаружил ритм, определяющий уровень самоотдачи. Как и в других войнах, первое участие в войне разрушало энтузиазм и дух приключений солдата. Оно принесло уважение к врагу, но в данном случае - стойкое презрение к южновьетнамскому союзнику. Американские солдаты служили во Вьетнаме один год. С третьего по восьмой месяц службы солдат занимал плато умеренной приверженности боевой роли. На девятом и десятом месяцах он был наиболее боеспособен. Затем он стал неохотно участвовать в наступательных операциях, не высовывался, иногда "замирал", а офицеры с аналогичным сроком службы закрывали на это глаза. В этот момент личная безопасность преобладала над преданностью товарищам. Москос подчеркивает, что приятели воспринимались инструментально, подразумевая не столько дружбу в аффективном смысле, сколько взаимную заинтересованность в том, чтобы остаться в живых. Солдаты отказывались от патриотической риторики. Девятнадцать из тридцати четырех человек сказали, что воевали за то, чтобы остановить коммунизм, но что это такое, они понимали смутно. По словам Москоса, у них была "латентная" идеология, они считали США просто лучшей страной в мире, за которую стоит сражаться, но по сравнению с приверженностью врага это была не очень большая идеология.

Маршалл с помощью подполковника Дэвида Хакворта написал краткий отчет об американской пехотной дивизии во Вьетнаме за шесть месяцев тяжелых боев в 1967 г. до начала деморализации. Используя те же методы, что и раньше, он пришел к выводу, противоположному выводу своего отчета по Второй мировой войне. По его словам, дивизия "не нуждается в стимулировании применения оружия в бою". Во время длительных боев, отмечает он, 80-100% солдат обычно стреляли из своего оружия, а большинство не стрелявших выполняли небоевые функции. По его словам, нередко один человек использовал три и более единиц оружия, если бой длился два часа. Основной проблемой было слишком много стрельбы. Он считает самоконтроль достаточно хорошим, но признает неизбежность слишком высокой стрельбы, в основном промахиваясь. Он говорит: "Прямое убийство - это большая редкость". Это не меняется уже более ста лет, за исключением того, что солдаты конца двадцатого века ведут огонь из укрытия.

Гленн опросил ветеранов пехоты, большинство из которых были призваны в армию. В других войнах страх усиливался, когда солдаты бездействовали во время обстрела. Они снимали страх, стреляя, пусть даже дико, и таким образом становились активными. Гленн находит и это. Он приводит слова одного солдата: "Храбрость нельзя отделить от страха, который ее вызвал. Это, по сути, мощное стремление больше не бояться, избавиться от страха, устранив его источник. А устранить его можно только с помощью огневой мощи".

Многие солдаты рассказывали, что в бою все мысли были полностью поглощены. Страх исчезал, потому что на него не оставалось времени. Из 258 ветеранов, опрошенных Гленом, 97% сказали, что стреляли, когда это требовалось. Поскольку человек может не признать своих недостатков, Гленн попросил их оценить долю товарищей, которые стреляли во время боя. Средний ответ составил 83%. Восемьдесят процентов назвали в качестве основной причины страх, 15 процентов - моральные устои. Треть из них - отказники, которым давали задания, не требующие применения огнестрельного оружия. Большинство солдат иногда не стреляли, когда могли бы, хотя это было связано с необходимостью принимать решение: например, стрелять ли, раскрывая свою позицию, если видишь вблизи более крупные силы противника? Не стреляли в основном новобранцы. Больше стрелков, как и предполагал Маршалл, оказалось в небольших командах, ведущих совместную стрельбу, например, пулеметчики или экипажи вертолетов. Командная работа обеспечивала больший взаимный контроль.

Еще одна моральная дилемма проявилась во Вьетнаме. Солдаты снова проводили различие между законным убийством солдат противника и убийством гражданских лиц или пленных, что практически повсеместно осуждалось. Но в условиях партизанской войны, когда противник не носит форму, а гранаты бросают женщины и дети, провести это различие на практике было сложно. Но иногда это приводило к жестоким расправам со стороны разъяренных солдат, как, например, в случае с резней в Май-Лае в марте 1968 года.

Лейтенанту Уильяму Калли, командиру роты "Чарли", сообщили, что в деревне находится батальон ВК, но у него уже была репутация жестокого убийцы. Моральный дух американцев уже падал. Это подразделение не имело боевого опыта, но три недели назад оно попало на минное поле, где погибли два человека и тринадцать были ранены, а всего за два дня до этого на мине-ловушке был убит сержант и ранены три человека. Они даже не видели противника. Поэтому они воспринимали эту операцию как месть, но испытывали страх и опасения. Рота Калли и Чарли бесчинствовала в деревне. Примерно половина роты, очевидно, совершала зверства, другая половина стояла в стороне и наблюдала. Была убита почти вся деревня, около пятисот человек - старики, женщины, дети и младенцы. Взрослых мужчин не было обнаружено, как и оружия. Женщины подвергались групповому изнасилованию, после чего их тела были изуродованы. Убийства начались сразу, но затем нарастали по мере роста агрессивной уверенности, абсолютного доминирования на месте событий и расизма, которые соединились в массовых убийствах нескольких толп жителей деревни, согнанных солдатами. Об этих ужасах стало известно только потому, что их увидел сверху совестливый пилот вертолета, который приземлился между солдатами и отступающими жителями и пригрозил солдатам, что расстреляет их, если они не остановятся. Поначалу армия пыталась скрыть эти факты, но широкая огласка, начатая одним решительно настроенным рядовым солдатом, привела к военному трибуналу. И, как ни странно, Калли оказался единственным преступником, которого признали виновным в личном убийстве двадцати двух жителей деревни. Первоначально он был приговорен к пожизненному заключению, но отсидел всего три с половиной года под домашним арестом, после чего был помилован.