@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Ричард Э. Блантон «Как люди сотрудничают. Противостояние вызовам коллективных действий»

Введение

Как люди решат решать современные "Великие вызовы" - истощение ресурсов, изменение климата, этнические и религиозные конфликты, природные и техногенные катастрофы? Решение проблем "Больших вызовов" потребует беспрецедентной степени совместных усилий и эффективной политики, основанной на хорошо обоснованных теориях человеческой природы и сотрудничества. Однако, изучая соответствующую литературу, я с разочарованием обнаружил несоответствие идей и методов исследования, даже разногласия по поводу того, какие вопросы мы должны задавать о людях и о сотрудничестве.

Ключевым препятствием на пути исследования сотрудничества является отсутствие координации усилий между лагерем теоретиков коллективных действий и лагерем эволюционных психологов. Различия между этими двумя лагерями очевидны даже в таких базовых вопросах, как: Какова природа сотрудничества и какова цель исследования сотрудничества? Теоретики коллективных действий считают сотрудничество особенно сложной задачей для людей, во многом из-за противоречий, которые могут возникать между индивидуальными и групповыми интересами. Большая часть их исследований и теоретических разработок направлена на изучение того, как люди решают проблемы кооперации путем создания институтов (правил и связанных с ними форм социальной организации и культуры), которые могут способствовать кооперативному поведению.

В отличие от теоретиков коллективного действия, для эволюционных психологов сотрудничество не является серьезной проблемой, поскольку, когда это необходимо, оно возникает спонтанно как проявление просоциальной психологии. Таким образом, эволюционные психологи игнорируют институциональное строительство, и, хотя некоторые из них могут учитывать важность культуры, в конечном итоге они понимают сотрудничество как результат инстинктов, которые имеют глубокую эволюционную историю в нашем виде. В результате они уделяют мало внимания "близким" временным рамкам теории коллективных действий, которая рассматривает, как люди решают проблемы кооперации в конкретных социальных и культурных условиях. Для эволюционных психологов ключевой исследовательский вопрос касается "конечных" источников кооперации, а именно: как люди превратились в "групповой" вид за сотни тысяч лет биоэволюционной истории?

В этой и последующих главах этой книги я склоняюсь к теории коллективных действий, но всегда с критической точки зрения по отношению как к коллективным действиям, так и к эволюционной психологии. Я считаю, что теория коллективных действий превосходит эволюционную психологию по ряду причин, в первую очередь потому, что ее теоретические предложения могут быть оценены в свете данных, собранных из реального человеческого опыта, - способ мышления и работы, который соответствует ожиданиям научной эпистемологии. Я нахожу это эмпирическое измерение достойным восхищения. В то же время я осуждаю литературу о коллективных действиях за ее склонность подчеркивать западный исторический опыт. Я также осуждаю ее за отсутствие способности связать сотрудничество с психологическими основами человеческого мышления и социального действия - вопросом о человеческой природе. Эволюционные психологи привносят психологические факторы в разговор о сотрудничестве. Однако я считаю, что их сугубо формальные методологии, которые в значительной степени зависят от экспериментальных игровых исследований и компьютерных симуляций, не могут соответствовать сложности реальной человеческой психологии или социального опыта, который мы находим вне стерильных рамок лаборатории или компьютерного экрана.

Ограничения преобладающих теорий сотрудничества и призыв к их пересмотру

Некоторые исследователи пытаются преодолеть разрыв между эмпирическим и формальным (под которым я подразумеваю экспериментальные игры и компьютерное моделирование) подходами к изучению кооперации, представляя оба этих подхода бок о бок. Однако эта стратегия, на мой взгляд, не принесла успеха даже в работах таких ярких представителей исследований кооперации, как Рассел Хардин, Деннис Чонг и Элинор Остром (получившая Нобелевскую премию по экономике за свою работу по коллективному управлению ресурсами). Трудность, которую я вижу, заключается в напряжении между эмпирическим измерением, состоящим из нарративных рассказов, взятых из конкретных этнографических или исторических примеров, и формальным измерением, основанным на математическом моделировании и экспериментальных играх. Проблема в том, что нарративный и формальный способы изложения - это очень разные формы знания, которые плохо интегрируются.

Как ни странно, часто случается так, что, хотя в повествованиях рассказывается об успешных случаях сотрудничества, формальные анализы часто указывают на то, что сотрудничество маловероятно. Например, компьютерное моделирование показывает, что сотрудничество вряд ли может развиться биологически - возможно, контринтуитивный вывод, который поразил воображение сообщества эволюционной психологии и вызвал много новых исследований, которые я описываю в главе 2. Аналогичным образом, экспериментальные игры показывают, что на основе рациональных решений индивидов (характерная черта большинства экспериментальных игровых исследований) высококооперативные результаты встречаются редко. Например, в "играх с общественными благами" игроки эгоистично выстраивают стратегию "фрирайда", чтобы получить индивидуальную выгоду от объединенных ресурсов. И в таких играх, если сотрудничество и возникает, оно обычно не поддерживается и даже может снижаться в течение игры и при многократном повторении игры, опять же, из-за проблемы "свободного наездника". И все же люди иногда создавали кооперативные социальные формации в реальном мире, вне игровой лаборатории, и некоторые из них сохранялись в течение длительных периодов времени. Это говорит о том, что акцент на экспериментальных играх как пути к пониманию сотрудничества может быть неуместным.

Как я уже упоминал, в литературе по кооперации мы часто встречаем формальные анализы, перемежающиеся с повествовательными рассказами, основанными на этнографических или исторических источниках. Как правило, я нахожу последние убедительными и полезными, но в то же время понимаю, что описание отдельных изолированных примеров не позволяет достичь важной цели - поставить изучение сотрудничества на прочный фундамент научного понимания. Несмотря на этот недостаток, то, что я нахожу достойным внимания в этих историях, - это то, как институты формируют мост между индивидом, который склонен вести себя как эгоистичный фрирайдер, и коллективом, который процветает благодаря групповому выбору каждого человека; сотрудничество с большей вероятностью будет процветать, когда хорошо созданные институты способны формировать индивидуальный выбор в сторону кооперативных действий.

Интересно, что тот же процесс создания институтов можно наблюдать даже в некоторых специально разработанных экспериментальных игровых сценариях. Например, в одном из экспериментов, проведенных Элинор Остром, Джеймсом Уокером и Роем Гарднером, свободное воровство уменьшилось, а сотрудничество возросло, когда игроки смогли определить свободных игроков и принять решение о правилах наложения наказаний и поощрений, что иллюстрирует рудиментарную форму институционального строительства в экспериментальном контексте (Ostrom et al. 1992; см. также Ostrom and Walker 2000). Однако такие примеры далеко не так назидательны, если учесть, что группы, сотрудничающие в подобных играх, обычно состоят из небольшого числа студентов американских колледжей среднего класса, часто даже с одинаковой специализацией. В реальном мире люди, пытающиеся наладить сотрудничество, часто делают это в условиях гораздо большего социального масштаба и в ситуациях социальной и культурной неоднородности, когда общение сопряжено с трудностями, а разногласия и противостояние являются препятствиями для создания институтов и сотрудничества.

Ревизионистские цели этой книги

Именно в этих контекстах - больших масштабов и социальной и культурной неоднородности - я и строю теорию данной книги. При этом я не только отделяю свою работу от экспериментальных игр и компьютерных симуляций, но и отхожу от общепринятой практики тех теоретиков кооперации, которые фокусируют свои исследовательские усилия на контекстах малых групп, в которых, как правило, кооператоры разделяют социальное положение и культурное происхождение и в которых мониторинг, санкции и вознаграждение, применяемые в контексте лицом к лицу, являются основными стратегиями минимизации проблем кооператоров. Кооперация и создание институтов в малых группах занимают важное место в исследованиях кооперации в целом, однако, как я полагаю, больше всего необходимо, чтобы исследования кооперации проливали свет на группы, в которых большой масштаб делает проблематичным прямой мониторинг поведения и в которых не все согласны с тем, какую форму должно принимать сотрудничество и является ли оно вообще хорошей идеей.