Вслед за очевидным совпадением открытия разгорелась серьезная академическая дискуссия о том, какие именно условия породили маргинализм. Что витало в воздухе в то время? Наиболее правдоподобный и традиционный интеллектуальный ответ заключается в том, что маржиналисты перенесли концепции, которые они нашли в естественных науках, и что произошло перекрестное опыление дисциплин. Все экономические новаторы 1870-х годов были очарованы применением аналогий из естественных наук. Но это объяснение не решает проблему времени: математические основы были заложены работами Адольфа Кетеле и Антуана Огюстена Курно еще в 1830-х годах, и были предшественники-маргиналы, чьи идеи просто не прижились. Немец Герман Генрих Госсен (1810-1858) предвосхитил очень известную троицу маржиналистов и сейчас часто встречается в учебниках по экономической мысли, но при жизни потерпел полный провал. Его короткая карьера государственного служащего закончилась в 1847 году, когда он подал в отставку, чтобы избежать увольнения за то, что слишком интересовался своими научными занятиями и слишком часто бывал в пивных; в 1849 году он обратился к безуспешному занятию продажей страховок, которое бросил через год. Как и Маркс, он использовал свое наследство для финансирования своей писательской деятельности, но не смог найти издателя. Он верил, что его книга "Die Entwickelung der Gesetze des menschlichen Verkehrs, und der daraus fließenden Regeln für menschliches Handeln" ("Развитие законов человеческих отношений и вытекающие из них правила человеческого поведения", 1854) сделает его новым Коперником, но он умер от туберкулеза, разбитый, деморализованный и неизвестный. В конце концов, Джевонс будет ссылаться на него как на предшественника, благодаря случайности, когда философ и экономист Роберт Адамсон наткнулся на его книгу в магазине подержанных книг и дал ее Джевонсу. Вальрас тоже напишет статью в Journal des économistes под названием "Un économiste inconnu: Герман-Анри Госсен". Вероятно, привлекательность его работы была снижена из-за преувеличенных философских и псевдо- или антирелигиозных утверждений, в частности, о том, что эгоизм создаст рай на земле и что Госсен был "священником" "новой религии".
Три основателя маржинализма были гораздо более трезвыми, чем Госсен, но одна лишь их приземленность не объясняет их влияния. Их работа привлекала тем, что ее можно было легко и очевидно использовать для объяснения загадочных в иных случаях колебаний 1850-х и 1860-х годов. Научные параллели для экономики часто формулировались на примере обсуждения океанских волн. Менгер предложил одну из самых четких формулировок:
Если открыть шлюзы между двумя неподвижными водоемами, находящимися на разных уровнях, то на поверхности возникнут волны, которые постепенно утихнут, пока вода снова не станет неподвижной. Волны - это лишь симптомы действия сил, которые мы называем гравитацией и трением. Цены на товары, которые являются симптомами экономического равновесия в распределении имущества между экономиками отдельных людей, напоминают эти волны. Сила, которая выталкивает их на поверхность, является конечной и общей причиной всей экономической деятельности, стремлением людей как можно полнее удовлетворить свои потребности, улучшить свое экономическое положение. Но поскольку цены являются единственными явлениями этого процесса, которые непосредственно ощутимы, поскольку их величины можно точно измерить, и поскольку повседневная жизнь постоянно ставит их перед нашими глазами, было легко совершить ошибку, считая величину цены существенной характеристикой обмена, и в результате этой ошибки совершить меховую ошибку, считая количества товаров в обмене эквивалентами.
Стэнли Джевонса (1835-1882) следует считать главным создателем современной экономики: не только в методе, но и в номенклатуре. Как и многие великие экономисты, он был иконоборцем. До Джевонса эта дисциплина была известна как политическая экономия (это название до сих пор сохранилось на некоторых крупных кафедрах по этому предмету в британских университетах). В начале своей "Теории политической экономии" Джевонс объяснил, что это название вводит в заблуждение и является излишним:
Среди незначительных изменений я могу упомянуть замену названия "политическая экономия" на один удобный термин "экономика". Я не могу не думать, что было бы хорошо как можно скорее отказаться от старого, вызывающего беспокойство двусмысленного названия нашей науки. Некоторые авторы пытались ввести совершенно новые названия, такие как плутология, хрематистика, каталлактика и т.д. Но зачем нам что-то лучшее, чем Экономика? Этот термин, кроме того, что он более привычен и тесно связан со старым термином, совершенно аналогичен по форме математике, этике, эстетике и названиям различных других отраслей знания, и, кроме того, он имеет авторитет использования со времен Аристотеля.
Политическая экономия слишком сильно намекает на то, что это наука о том, как государство может управлять общим процессом, суть которого заключается в отсутствии совещательной координации.
Суть концепции Джевонса заключалась в разнообразии желаний. Свою более позднюю популяризацию нового подхода он начал с замечания о том, что "наши желания разнообразны. Поразмыслив немного, мы увидим, что обычно нам нужно совсем немного товаров одного вида, и мы предпочитаем иметь часть товаров одного вида и часть товаров другого вида. Библиотека, состоящая из копий одной и той же книги, была бы абсурдной". Ключ к поведению цен лежит в той степени, в какой они являются выражением относительных предпочтений. Урок бурных коммерческих и биржевых потрясений начала 1870-х годов заключался в том, что цены не движутся в одном и том же направлении. Главной задачей аналитиков было объяснить, почему одни цены растут, а другие падают, а затем выяснить, какую информацию передают эти сигналы.
Джевонс был влиятельным представителем новых классов в Великобритании - промышленной буржуазии, а также нового вида провинциальной высокой культуры, которая совершенно отличалась от (и была более культурной, чем) традиционный и довольно обывательский истеблишмент британской политики, финансов и старинных университетов Оксфорда и Кембриджа. Его отец, Томас, был преуспевающим торговцем из Мидлендса, который переехал в процветающий портовый город Ливерпуль. Томас был увлечен инженерными усовершенствованиями и знал строителей первой железной дороги Роберта Стефенсона и Джозефа Локка. Сам Томас в 1815 году построил, как считается, первую железную лодку с морским дном. Его мать, Мэри Энн, была дочерью Уильяма Роско, ливерпульского поэта и ученого эпохи Возрождения, написавшего "Жизнь Лоренцо Медичи". И отец, и мать были унитариями, и Стэнли Джевонс сохранил глубокую религиозность, сопровождавшуюся подозрительностью к организованной религии. Он сочетал эту религию с увлечением техникой, которое унаследовал от отца. Он прославил Великую выставку 1851 года в Хрустальном дворце как идеальный образ гигантской социальной машины.
Над этой насыщенной интеллектом семьей нависла тень физических и психических заболеваний. Стэнли был девятым ребенком, родившимся у Томаса и Мэри Энн, но только трое из старших братьев и сестер пережили младенчество. Его мать умерла, когда ему было десять лет. Старший брат Джевонса, Роско, после смерти матери впал в непоправимое безумие. Следующий старший брат, Герберт, не смог остепениться и постоянно страдал от нездоровья. Младшая сестра, Генриетта, большую часть своей взрослой жизни провела в психушке.
Джевонс был эрудитом, внесшим значительный вклад в логику, геометрию и метеорологию, а также в экономику, статистику и экономическую историю. Он заинтересовался экономикой, много читая в 1856 году, когда работал пробирщиком на австралийском монетном дворе, пытаясь понять проблему финансирования железных дорог. Работа на монетном дворе привела его к столкновению с большим количеством сложных финансовых проблем, которые можно было относительно легко решить с помощью исчисления. После завершения этой работы у него появился досуг для изучения исключительно широкого круга других интеллектуальных интересов.
Джевонс был самым ранним из героической троицы, кто пришел к четкой теории определения стоимости. Первое - и в некотором роде наиболее убедительное - изложение маржинализма появилось после его возвращения из Австралии, в письме 1860 года своему брату Герберту:
В течение последней сессии я много занимался политической экономией; за последние несколько месяцев я, к счастью, нащупал то, что, без сомнения, является истинной теорией экономики, настолько основательной и последовательной, что теперь я не могу читать другие книги на эту тему без возмущения. Хотя теория полностью математическая в принципе, я показываю, в то же время, как данные для расчета настолько сложны, что в настоящее время являются безнадежными. Тем не менее, из математических принципов я получаю все основные законы, к которым ранее пришли политические экономисты, только оформленные в ряд определений, аксиом и теорий, почти столь же строгих и связанных, как если бы это были многочисленные геометрические задачи. Одна из самых важных аксиом гласит, что с увеличением количества любого товара, например, простой пищи, которую человек должен потреблять, полезность или выгода, получаемая от последней использованной порции, уменьшается в степени. В качестве примера можно привести уменьшение удовольствия между началом и концом трапезы. И я предполагаю, что в среднем коэффициент полезности является некоторой непрерывной математической функцией количества товара. Этот закон полезности, на самом деле, всегда принимался политическими экономистами под более сложной формой и названием закона спроса и предложения. Однако, будучи справедливо изложенным в простой форме, он открывает всю суть предмета. Большинство выводов, конечно, старые, изложенные в последовательной форме; но мое определение капитала и закон процента на капитал, насколько я понял, совершенно новые. У меня нет мысли позволить этим вещам лежать без дела, пока кто-то другой не получит их преимущество, и поэтому я постараюсь опубликовать их следующей весной.