Посмотрела на него, и единственное слово, которое смогло сорваться с моих губ, было: — Как?

Он пожал плечами, когда я опустила руки в коробку и достала торт.

Фиолетовый торт-единорог с блестящей глазурью.

Тот самый, который я хотела на свой девятый день рождения.

Не могу поверить своим глазам! Я аккуратно подняла торт и поставила его на стол. Блестящий золотой рог, мерцающий единорог, сверкающая фиолетовая глазурь. Надпись «С Днём Рождения, Эм» была именно такой, какой я её отчаянно хотела в четвёртом классе.

Но... Ник никогда раньше не видел этот торт.

— Как, чёрт возьми, ты это сделал, Ник?

Он слегка пожал плечами. — Мне помогли.

— Постараться получше, – сказала я, уперев дрожащие руки в боки и пытаясь понять этого парня, который, возможно, только что подарил мне самый продуманный подарок из всех, что я когда-либо получала.

— Макс знает владельца пекарни, – сказал он.

— Макс?

— Твоя бабушка.

Мой мозг не мог обрабатывать информацию достаточно быстро, чтобы угнаться за его словами. Я прищурилась и сказала: — Бабушка тебе помогла?

Он кивнул.

— Эм, насколько я знаю, в тот единственный раз, когда вы с ней встречались, она попросила тебя убраться с её крыльца. – Я пыталась отыскать ответ на его лице, но его губы растянулись в его фирменной ухмылке, от которой он выглядел довольным собой, но не совсем дружелюбно. — Пожалуйста, объяснись, Ник Старк.

— Я пошёл к твоей бабушке и спросил, что она знает о фиолетовом торте с единорогом. И знаешь что? – Его взгляд скользнул по моему лицу, заставляя сердце бешено колотиться. — Оказывается, у неё уже много лет роман с владельцем пекарни, поэтому она позвонила ему и попросила сделать торт для тебя.

Я заморгала. — У моей бабушки отношения со стариком Миллером?

— Не знаю, можно ли это назвать «отношениями», учитывая, что она сказала, что они просто устраивают ночёвки…

— Фу.

— Но они близки.

Я смотрела на торт, не в силах замедлить поток мыслей. Ник пошёл к моей бабушке только чтобы узнать, знает ли она о торте?

Мне удалось выдавить: — Не могу поверить, что ты помнишь торт.

— Я помню о тебе всё, Эм.

Надлом в его голосе вернул мой взгляд к его лицу.

— Всё. – Его голос был хриплым, когда он сказал: — Я помню «Песню о стрингах», твоё сбивчивое дыхание после моего поцелуя и то, как ты поцеловала меня в нос, думая, что мне грустно.

Вдалеке раздался свисток поезда, его звук был почти призрачным в холодной темноте.

— Я облажался, – сказал он, глядя на меня сверху вниз, — и я жалею об этом каждую минуту с того момента, как ты ушла на школьной парковке.

Я сглотнула, и мои глаза пробежались по нему, впитывая образ единственного человека, на которого я не позволяла себе по-настоящему смотреть с тех пор, как он разбил мне сердце.

— Я влюбился в тебя на День Святого Валентина, Эмили, но мне нужно больше, чем просто семь минут.

— Влюбился? – Тепло разлилось по каждой молекуле внутри меня. Мне хотелось быть ближе к нему, но сначала нужно было спросить: — А как же всё, что ты сказал после Дня Святого Валентина? Что насчёт миража?

Ник поднял руку, словно желая прикоснуться к моему лицу, но остановился и сказал: — Ты была права. О том, что я вёл себя глупо из-за Эрика.

Я съёжилась. — Я не говорила такого.

— Ты намекнула, что я сдерживаюсь из-за него, и с тех пор я понял, что это, наверное, правда.

— Понял? Серьёзно?

— Да, – он скорчил лицо, словно говоря: «Какая драма». — Оказывается, когда твои родители устраивают гаражную распродажу, и ты сходишь с ума из-за того, что они отдают бейсбольную кепку твоего покойного брата на следующий день после годовщины его смерти, у тебя есть проблемы.

— О нет, – я делаю шаг к нему, протягивая руку, чтобы прикоснуться к рукаву его толстовки. — Это ужасно. Мне жаль.

— Ничего страшного, – он прочистил горло и сказал: — Верь или нет, я рад. На самом деле, я начал ходить к терапевту. Знаешь, это странно, говорить с незнакомцем, но в то же время это своего рода облегчение.

— Ник, это так здоро…

— Стоп, – он посмотрел на меня краем глаза, и сказал, не скрывая усмешки: — Последнее, чего я хочу, это чтобы девушка, которой я одержим, говорила мне, что гордится мной за посещение терапии. Для этого у меня есть мать, спасибо.

Это заставило меня рассмеяться. — Я знала, что ты одержим.

— Да, Эмили Хорнби, я здесь, чтобы сказать тебе, что я немного одержим тобой. Этим, – он поднял руки и обхватил ладонями моё лицо. — Нами, – в уголках его губ появились морщинки, а рот растянулся в полной улыбке, от которой у меня подкосились колени.

— Вот только не клейся ко мне, Старк, – сказала я, но звук «к» оборвался, когда его губы накрыли мои. Электричество и жидкое тепло растеклись по моему телу, когда Ник целовал меня так, как мог только он.

Где-то вдали я услышала аплодисменты друзей, но ничто не могло оторвать меня от единственного человека в мире, который знал, что для того, чтобы покорить меня, нужен блестящий фиолетовый торт с единорогом.

Ник остался на празднование, держа меня за руку, пока мы все вместе гуляли по Старому рынку после ужина. А когда пришло время заканчивать вечер, он тихо, чтобы никто не услышал, спросил меня: «Могу я подвезти тебя домой?»

Конечно, я сказала «да».

Он посмотрел на меня, пока я держала руки над печкой его грузовика, грея их по дороге домой, и сказал: — Ты хоть когда-нибудь одеваешься тепло?

— Не люблю скрывать хороший наряд под громоздким пальто, – сказала я, ухмыляясь, когда он посмотрел на меня, как на глупого ребёнка.

— На вот, – сказал он, протягивая руку на заднее сиденье, пока вёл машину. — Можешь снова надеть куртку Эрика. Она до сих пор пахнет твоими духами с ДБП.

Он протянул мне куртку, и это было похоже на встречу со старым другом.

— Я не знала, что это куртка твоего брата, – я осторожно взяла её и положила на колени, проведя руками по ткани.

— Потому что ты вела себя так, будто она твоя, – подразнил он.

— Верно, – согласилась я, думая обо всех тех случаях, когда я надевала её, о которых он даже не подозревал. Там много аварий на повторе, так много раз надевалась эта куртка.

Хотя…

Я посмотрела на армейско-зелёную куртку. Теперь, когда я об этом думала, я надевала её в самый первый День Святого Валентина. Тот, с которого всё и началось.

День Святого Валентина.

Годовщина смерти его брата.

Но я никогда не засыпала в ней... до ДБП. До последнего Дня Святого Валентина.

Вырвав меня из моих мыслей, Ник нашёл мою руку и переплёл её со своей. Он посмотрел на меня взглядом, от которого бабочки внутри меня сбились в кучу, а затем сказал:

— Кстати, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты заставила меня участвовать в твоём ДБП. Я отлично провёл с тобой...

— Конечно, ты отлично его провёл, – поддразнила я, что заставило его забавно ухмыльнуться.

— Но то, что происходило днём? – он посмотрел на меня очень серьёзно. — Эрику бы понравилось.

— Да? – я посмотрела вниз на куртку.

— Да, – сказал он, вливаясь на автостраду. — Не собираюсь вести себя как какой-нибудь космический хиппи, но клянусь богом, если бы ты его знала, он бы подумал, что это был идеальный день.

Ух ты. Я откинулась назад на сиденье и зарылась руками в карманы той самой куртки. Идеальный день по мнению Эрика (тот день, когда я забыла вернуть куртку) стал днём, когда временная петля закончилась.

— Почему ты так улыбаешься?

Я даже не осознавала, что улыбаюсь. Я посмотрела на Ника и спросила: — Как «так»?

Он слегка рассмеялся, его глаза зажмурились в счастливой манере, которую я так обожала, и сказал: — Ты пугающе улыбалась.

— Не улыбалась я пугающе.

— Так и было, – он покачал головой и сказал с широкой улыбкой: — Как какой-то извращенец, который любит парады по телевизору и наряжать котов в свитера.

Он цитировал самого себя, из одного из забытых Дней Святого Валентина, и понятия не имел об этом. Я поддалась его дразнящему смеху, тёплому рокоту счастья, который всегда должен был быть его звуком, и почувствовала невероятную благодарность.

Спасибо, Эрик.

— Я не извращенка, – сказала я, придвинувшись поближе к нему на старом сиденье грузовика. — Я просто девушка, которая в данный момент невероятно счастлива.

Его взгляд встретился с моим, его ухмылка стала озорной, и он сказал: — Любая девушка, готовая плагиатить Джейн Остин, чтобы выразить своё счастье, полностью в моём вкусе.

И я была именно такой.

Я была полностью во вкусе Ника Старка.

Я взглянула на своё предплечье и улыбнулась. Я не могла разглядеть татуировку сквозь свитер и куртку, но почти чувствовала её жужжание. Её слова были словно электрический ток, выжженный на моей коже.

В моей жизни всё изменилось, но у меня не было ни одного сожаления.

Я отлично провела время, разрушая все вокруг.

Конец