Признание №12

Я начала пить кофе, когда мне было одиннадцать. Каждый день, когда моя мама шла на работу в кофейнике оставалась одна чашка, и поскольку это казалось взрослым делом, я делала это.

Это вернуло моё внимание к настоящему. Почему я волновалась о том, что могу обидеть его, когда это был ДБП? Я моргнула и сказала:

— У меня нет плана как такового, но нам стоит заглянуть в здание Первого банка.

Он поднял бровь. — У тебя есть какие-то инвестиции, которые нужно вложить?

— Нет, я хочу пробраться на сороковой этаж. – Теперь я схватила его за локоть и мы начали идти. — Послушай-ка...

Я начала рассказывать ему, что знала и что хотела узнать, пока мы шли к небоскрёбу. Здание Первого Банка было самым высоким зданием в городе – сорок пять этажей если быть точной. Моя тётя Эллен раньше работала там и рассказывала мне, что после его открытия люди назначали встречи, чтобы воспользоваться балконом сорокового этажа для предложения руки и сердца.

Я знала, что это правда, потому что именно там мой молодой, глупый отец сделал предложение моей столь же незрелой и импульсивной матери.

Но сейчас, если погуглить – ничего. Ни упоминания о балконе, ни ссылок на предложения на балконе.

Как будто его никогда не существовало.

Я была одержима пропавшим балконом с тех пор, как Эллен рассказала мне о нём, когда мне было десять лет, и я была зациклена на мысли, что место, положившее начало счастливой жизни стольких людей, было фактически стёрто. Мне это показалось грустным, из-за чего моя мама пошутила, что, возможно, это космос пытается исправить некоторые ошибки. Все те пары, которые поднялись туда ради важного события, никогда больше не смогут побывать на этом месте.

Никогда.

Не по годам развитая десятилетняя я даже позвонила управляющему зданием, но вместо того, чтобы объяснить причину закрытия, он сказал, что я ошиблась. Он отрицал, что такое когда-либо было.

Я знала, что это не так.

Поэтому мне всегда хотелось пробраться туда и проверить это. Я ожидала, что Ник сочтёт это плохой идеей, но он внимательно выслушал, кивнул и посмотрел на величественное здание, когда мы приблизились.

И вместо того, чтобы сказать «нет», он сказал: — Я уверен, что нам нужны пропуски, чтобы пройти через вестибюль.

Мои глаза метнулись к нему, удивлённая тем, что он просто так был готов пойти на это.

— Наверное.

— Так какой у нас план? – спросил он.

— Хммм, – я прикусила губу когда мы остановились у фонтанов, стоявших перед зданием. Думай Эм, думай. — Мы можем включить пожарную сигнализацию.

— Ничего такого за что нас арестуют, преступница, – сказал он и рассмеялся, его взгляд скользнул по мне, и было невозможно удержаться от улыбки.

— Может, мы сможем подкупить охранника – у тебя есть деньги?

Он просто посмотрел на меня.

— Ну? Я тебя не слышу…

— Должна быть боковая дверь, – он выбросил свой стаканчик в зелёную урну. — Одна из тех дверей только для выхода, которые есть почти в каждом здании.

— И...?

— И мы найдём её и притаимся. Как только кто-нибудь выйдет, мы войдём.

Я моргнула. — Это гениально.

— Нет, это здравый смысл.

— Ладно. Тогда никакого комплимента тебе, я отзываю комплимент.

— Ты не можешь отозвать комплимент.

— Нет, могу.

— Нет. Моё эго знает, что ты считаешь меня гением, как бы сильно ты это не отрицала.

Это заставило меня рассмеяться. — Я не считаю тебя гением. Я сказала, что эта идея была гениальной.

— Одно и то же.

Я просто закатила глаза и сделала глоток кофе.

— Подожди, когда ты успел допить свой чай?

— А я и не допил. Он был ужасный, и я устал его носить.

— Но ты его только купил.

— Мы будем говорить о моём чае или будем искать ту дверь?

Я выбросила кофе в урну. — Пойдём искать ту дверь.

Мы пошли параллельно зданию, намеренно ведя себя как двое подростков, гуляющих по центру города, на случай камер. Пока мы обследовали здание, он рассказал мне смешную историю о том, как он работал на поле для гольфа и застрял там в устройстве для сбора мячей.

— Я даже не знаю, что такое «устройство для сбора мячей», – сказала я, глядя на каменный фасад здания.

— Устройство, которое собирает мячи для гольфа.

Я закатила глаза. — Это понятно, но я не могу представить, как оно выглядит.

— Тебе и не нужно представлять. Просто знай, что я застрял внутри на час и чуть не умер от теплового удара.

— А ты не мог разбить окно или ещё что-нибудь?

Ник покачал головой и сказал: — Мы все до смерти боялись нашего босса Мэтта – он был полным говнюком. Мы никогда бы не рискнули сделать это.

— Ты бы предпочёл умереть в устройстве для сбора мячей?

Вместо того, чтобы ответить мне, он сказал: «Смотри». Ник указал на в задней части здания, выкрашенную в тон кирпичу и едва заметную.

— Как думаешь, люди пользуются ею?

— Понятия не имею, – ответил он.

Дверь открылась.

Я ахнула и чуть не попала под ноги трём женщинам, которые вышли. Женщина посередине извинилась, а Ник шагнул вперёд и придержал для них дверь, как настоящий джентльмен.

Совсем не похожий на угрюмого, тихого напарника по химии, с которым я просидела за одной партой целый год.

Но как только они отвернулись от нас, он приподнял бровь.

— После вас...?

— Пошли скорей.

Мы вошли внутрь и дверь за нами хлопнула.

Оказавшись на лестничной клетке я направилась к двери, которая была за ней, когда он сказал: — Подожди.

Я остановилась. — Почему?

— Мы не знаем, что находится по ту сторону этой двери. Но мы знаем, что нам нужно подняться на сороковой этаж, поэтому…

И он кивнул подбородком в сторону ступенек.

— Поэтому ты хочешь подняться на сорок лестничных пролётов? – Мне не хотелось демонстрировать перед ним свою плохую физическую подготовку. Не-а. — Не все из нас бегают каждое утро.

— Мы можем подниматься по два пролёта за раз и отдыхать между ними.

— Мне не нужна твоя жалость к моей физической подготовке.

Он снова поднял бровь. — Так ты хочешь…?

Я тяжело вздохнула. Потом застонала, прежде чем сказать: — Давай сделаем это.

Первые два полёта были довольно лёгкими, но к третьему мои квадрицепсы начали сводить судороги, и я почувствовала, как пот начал выступать на моём лбу.

— Ты в порядке? – спросил Ник, когда мы остановились на первый перерыв.

— А ты? – я пыталась удержать себя от одышки, но голос был довольно запыхавшийся, когда я сказала: — Это раз плюнуть, – я заметила, что он не проявлял никаких признаков физического напряжения, кроме лёгкого румянца на щеках.

— Правда? – он подозрительно посмотрел на меня и сказал: — Прости, я тебя задерживаю? Хочешь пробежать следующий пролёт?

«КОНЕЧНО ЖЕ НЕТ!», «Нет, спасибо», «Ты что, с ума сошёл?» – всё это были бы подходящими ответами, но мой рот, казалось, не мог вымолвить ни слова. Что было странно, потому что я не считала себя особенно конкурентоспособной, тем более когда дело касалось спортивных состязаний.

Но тот факт, что я могла сказать, что он знал, что я этого не сделаю, заставило меня произнести немыслимое.

— А как насчёт следующих двух?

Его рот скривился широкой улыбке, и он сорвался с места. Я начала медленно бежать по лестнице за ним, желая умереть в своих кожаных штанах, и он тут же замедлился и поравнялся со мной. Я посмотрела налево, и там был он, улыбаясь так, словно мог бегать по лестнице весь день.

Я улыбнулась в ответ, в то время как моё сердце колотилось, выкрикивая нецензурные слова и пыталось вспомнить, в чём заключается его работа.

Мы пробежали один пролёт, затем другой, но после этого мы продолжали бежать. Мои ноги начали гореть, и я бежала по лестнице медленнее чем если бы я шла, если честно. Должно быть, моё лицо выглядело измученным, потому что, когда мы достигли следующего пролёта, Ник сжалился надо мной.

— Подожди, – он остановился, и меня порадовало, что он тоже тяжело дышал. Он поднял палец вверх, пока переводил дыхание, что меня вполне устраивало, потому что мои уши, казалось, были забиты ватой, чтобы хоть что-то услышать.

— Значит, – выдохнул он, — на каждом этаже в этом здании есть лифт.

— Да...? – я сложила руки над головой, когда мои лёгкие завопили.

— Давай выйдем из лестничной клетки. Подумай об этом. У нас неплохие шансы добраться до лифта на случайном этаже офисов, прежде чем нас кто-нибудь заметит.

— Ты уверен? – я не хотела подниматься ещё ни на одну ступеньку, но я также не хотела, чтобы меня поймали, когда мы почти у цели.

— Полностью. Ты мне доверяешь?

Я кивнула, всё ещё пытаясь восстановить дыхание, что вызвало у него улыбку. Он сказал:

— Давай постоим здесь пару минут, чтобы не выбежать с лестничной клетки запыхавшимися и вспотевшими. Люди могут что-нибудь заподозрить.

В моей голове мелькнул образ Ника и меня у стены лестничной клетки.

Воу.

Я была счастлива, когда он отвлёк меня, сказав: — Думаю, в любом случае, сейчас моя очередь задать тебе вопрос.

— Нет, моя, – я прислонилась к стене и сказала: — Давай по-крупному. Ты когда-нибудь был влюблён?

Он посмотрел на меня так, словно счёл этот вопрос абсурдным. — Ответ: твёрдое «нет».

— Даже близко? – не знаю почему, но меня это шокировало.

— Я любил, конечно, но я не был влюблён. Даже близко, – он опустил взгляд и начал возиться с молнией на куртке. — А ты?

— Хммм, – я заправила волосы за уши и сказала: — Когда я проснулась в День Святого Валентина я думала, что влюблена. Но вот я здесь, несколько часов спустя, и спрашиваю себя, любила ли я когда-нибудь Джоша вообще.

Он поднял глаза. — Может, это просто потому, что ты злишься на него.

— Вот что странно, – я на мгновение задумалась, а потом сказала: — Да, я злюсь на то, что он поцеловал свою бывшую девушку, но только немного. Определённо не так сильно, как должна.

Это заставило меня почувствовать... не знаю... сожаление. Неужели мои чувства были не совсем искренними?

Он продолжал возиться с молнией. — Так... почему...?

— Это новое осознание, так что я всё ещё работаю над этим.

— Разумеется, – он бросил возиться с молнией, выпрямился, затем подошёл к двери и приоткрыл её. Его глаз был прижат к проёму на целых двадцать секунд, прежде чем он снова его закрыл.