Аксель снял мои туфли и свободной рукой помассировал мои больные ступни. Мое дыхание выровнялось, я наслаждалась небольшой передышкой. Он поцеловал каждую ягодицу, прежде чем вернуться к внутренней стороне бедер. Мои протесты стихли к тому моменту, как он сдвинул трусики в сторону и его язык скользнул между губами моей киски. В голове не осталось ни одной мысли, когда он прощупал вход и проник внутрь. Успокаивающие облизывания были единственным доступным пластырем, способным заглушить боль. Я закрыла глаза, пока он пировал, отвлекая свой мозг от болевых сигналов.

Аксель поглощал меня с энтузиазмом изголодавшегося волка. Его страсть разрушила мой контроль над телом, пальцы на ногах подогнулись. Отвлечение от боли было слишком приятным, и эта передышка заставила мою киску сжаться, прежде чем из меня вырвался крик оргазма.

Его язык исчез, оставив меня с ощущением пустоты. Мои бедра задрожали, когда раздался отчетливый звон его ремня, свидетельствующий о том, что он вынул его из петель. За ним последовал звук расстегивающейся молнии. На протяжении всего процесса раздевания он держал руку на моей пояснице, чтобы удержать меня в случае, если я попытаюсь сбежать.

Ему не стоило тратить силы. Охватившая меня эйфория лишила меня всякой возможности оправиться от предыдущего изнеможения. Когда он схватил меня за внутреннюю поверхность бедер и стянул нижнее белье, мое дыхание было затрудненным, а уши горели. Унижение струилось по спине, когда естественная смазка позволила ему без усилий войти в мою киску.

Я ожидала, что он возьмет меня грубо. Вместо этого Аксель проталкивал член с контролируемой точностью, замерев, как только полностью вошел. Я бы приняла это за заботу о моих пульсирующих ягодицах, если бы он не был тем, кто причинил боль. Тем не менее, его тяжелое, ровное дыхание действительно звучало как попытка подавить желание вонзиться в меня.

Я чувствовала, как на меня смотрят властные глаза, и закрыла свои, чтобы скрыться от его интенсивности.

— Как ты могла выйти замуж? — сформулировал он вопрос, заданный ранее, прежде чем начать трахать меня. Доброта, которую он проявил из-за боли, утихла при воспоминании о моем «предательском» замужестве с кем-то другим.

Несмотря на последующую жестокость, Аксель старался не таранить бедрами мою покалывающую попку. Он раздвинул мои ягодицы, чтобы свести к минимуму последствия своих грубых толчков. Горячее дыхание и щетина Акселя защекотали мочку моего уха, когда он наклонился вперед и зарылся лицом в мои волосы.

Хотя боль усиливалась всякий раз, когда он прикасался к любой части моей воспаленной попки, я не издавала ни звука. Моя правая щека упиралась в стол, когда он двигался. Он наблюдал за мной, оценивая каждую реакцию моего тела, чтобы выявить мои слабости. Я пыталась отгородиться от него, чтобы он не смог найти еще больше уязвимых точек и использовать их против меня.

Отрыв от реальности только затуманивал мое сознание. Я не обратила внимания, когда его рука обвилась вокруг моей талии, а ладонь опустилась на чувствительный клитор. Прошло совсем немного времени, прежде чем перевозбужденный комок нервов дал отклик. Я дернулась и запрокинула голову назад. Он наклонил лицо в сторону, избегая предположительного удара головой. Однако я уже не заботилась ни о чем, кроме нарастающего оргазма.

— Блядь, — прорычал он, чувствуя, как сокращаются мои мышцы.

Я распахнула глаза от неожиданного звука его голоса. Он прижал ладонь к клитору, заставляя моё измученное тело снова упасть с обрыва. Нетерпеливый стон сорвался с моих губ в ответ.

— Боже.

Его контроль над тем, чтобы трахать меня с осторожностью, полностью сломался с первым криком, который я не смогла заглушить. Он стал вколачиваться в меня, трахая так сильно, что ножки стола заскрипели о деревянный пол. Моя рука хлопнула по столешнице в тот самый момент, когда он вонзился в последний раз, кончая.

Ладони Акселя расположились рядом с моей головой, он навис надо мной, хрипло дыша, пока я лежала совершенно неподвижно. Казалось, мы оставались в таком положении целую вечность, прежде чем Аксель, наконец, вышел из меня и разгладил мою юбку.

Мне потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя и признать тот факт, что я была достаточно возбуждена, чтобы меня тщательно оттрахали во время унижения. Я опустила голову и не двигалась. Хотелось верить, что он поймет по выражению моего лица, что мне нужна минутная отсрочка и предоставит необходимое пространство.

Никогда не стоит недооценивать отсутствие эмпатии у этого мужчины.

Аксель схватил меня и оторвал от дорогого стола, вынудив повернуться к нему лицом. Я вздрогнула, отшатнувшись, когда его рука потянулась к моей щеке.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала.

Аксель замер, услышав отказ, и в комнате стало еще тише, чем прежде. Я ждала новый приступ гнева.

И была удивлена, когда Аксель не отреагировал яростью. Вместо этого он схватил меня за лицо и притянул к своей груди. Наши рты столкнулись, а мои руки уперлись в его грудь, чтобы увеличить расстояние, которого так я отчаянно добивалась. Я не могла бороться с ним. Его хватка на моем лице оставалась крепкой, хотя он целовал меня с нежностью, которую не проявлял всего несколько минут назад.

— Прекрати, — взмолилась я.

В ответ он подхватил меня на руки и вынес из комнаты. Моя воинственная натура отошла на второй план, я чувствовала себя опустошенной. Я позволила ему отнести меня в другую комнату, которая, как я предположила, была его спальней. Я не проронила ни слова, когда моя спина коснулась мягкого матраса, и когда он раздевал меня.

Борьба казалась бессмысленной. Этот дом был забаррикадирован кодовыми замками на каждом шагу, мой телефон разрядился, и никто не знал, что я здесь. Да и кто стал бы меня искать? Я не могла выбраться, пока Аксель сам не выпустит меня, а споры с ним только вредили мне.

Я потерпела поражение.

К тому времени, как он укрыл нас одеялом, мои глаза закрылись. Я не удивилась, когда Аксель забрался сверху и раздвинул мои ноги. Его губы коснулись моего горла, попеременно покусывая и посасывая.

Он помечал меня своими зубами.

Этот первобытный акт вновь вызвал во мне естественную борьбу, и я взмахнула рукой, не уверенная в своей конечной цели. Он схватил мои запястья и прижал их к голове, снова погружаясь в меня. На этот раз не было грубых толчков.

Он убрал несколько прядей волос с моих глаз, и прислонился своим лбом к моему. Я встретила его темный задумчивый взгляд и не смогла удержаться, чтобы не пробормотать последнюю защитную фразу, пронизанную чувством вины.

— Представь, что почувствовала бы твоя жена, если бы узнала, что ты трахаешь другую женщину в своей постели.

Он сделал паузу, склонив голову набок. Несмотря на все безразличие, которое я ожидала от Акселя, я никогда не смогла бы предсказать его следующие слова.

— Какую другую женщину? Ты — моя жена.