— Пия? — нажал он. От его низкого голоса у меня по спине пробежали мурашки. Я несколько раз сглотнула, когда почувствовала его преследующее присутствие у себя за спиной. Подалась вперед, ударившись бедром о край его офисного стола из красного дерева. Когда места больше не осталось, он схватил меня за локоть и развернул лицом к себе.

— Мне нужна минутка.

Я попыталась высвободить свою руку из его хватки, потому что я бы развалилась на части, если бы он сказал еще хоть что-нибудь прямо сейчас.

Он задумчиво изучал меня, не отпуская своей руки.

— Скажи мне, почему ты плачешь.

— Потому что я тронута. — Прошептала я, не в силах сдержаться. Я пыталась забыть о нашей совместной ночи, списать всё на прекрасный сон. Но правда заключалась в том, что на протяжении всех этих лет я часто думала об Акселе. Пока мы не столкнулись на вечеринке, я полагала, что он совсем забыл обо мне. Я никогда не ожидала, что окажу на него такое же глубокое воздействие или что он вспомнит о пианино, о котором я упоминала много лет назад.

Однако для нас было уже слишком поздно.

Я покачала головой.

— Что бы здесь ни происходило, это неправильно. Мы оба женаты. — Напомнила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Это нужно было произнести вслух и неоднократно.

Он не стал оспаривать заявление, наблюдая за мной все теми же бесстрастными глазами. Меня раздражало, как мало Аксель заботился о наших супругах, тем более, что деньги его жены проложили ему путь.

Я не знала конечной цели Акселя, но мне было известно следующее. Ни один диджей в мире не зарабатывал таких денег, какими щеголял Аксель. Я оглядела элегантную комнату. Чтобы сколотить такое богатство, потребовалось бы несколько поколений, а он получил доступ к этой возможности благодаря своей жене-наследнице.

Я знала, что у Акселя большие амбиции, но не ожидала, что он будет использовать ничего не подозревающую женщину в качестве старта. Скорее всего, он вложил ее миллионы в свои различные дела, превратив их в еще большие миллионы. Теперь он жил мечтой и покупал дорогие подарки для своей любовницы — потому что именно в неё он намеревался превратить меня — на деньги, которые она финансировала. Мое сердце сжалось от стыда.

— Ты… ты купил мне пианино на деньги своей жены. — Возмущенно обвинила я его.

Я знала, что Аксель богат сам по себе, но он не был бы таким богатым без нее. Он женился на состоятельной женщине, чтобы приумножить свои доходы. Я не могла смириться с этой мыслью и попыталась отойти, когда его ладонь легла на мою руку.

— Аксель, пожалуйста, просто прекрати, что бы ты ни делал.

Аксель поступил наоборот и наклонился ко мне.

— С того момента, как я снова увидел тебя, я знал, что ты недовольна тем, как сложилась твоя жизнь.

— Ты ничего не знаешь о моей жизни, — твердо ответила я, потому что он действительно не знал. С его точки зрения, все может показаться плохим, но было время, когда Джей, Поппи и я были счастливой семьей.

— Ты задыхаешься от фасада, который тебе приходится поддерживать. — Возразил он. — Ты не раскрываешь семье свою истинную профессию. Амбани не заинтересован в том, чтобы видеться с тобой, а твоя дочь тебя терпеть не может. Я что-то упускаю?

Грубое изложение Акселем моей жизни звучало так убого, словно моё существование не имела смысла, вот только он не знал правду.

Я попыталась оттолкнуть его, но хватка Акселя была железной.

— Отпусти, — прошипела я.

— Ты не хочешь быть с мужчиной, который бросает тебя при каждом удобном случае. — Его голос понизился. — С мужчиной, который заставляет тебя чувствовать себя неуверенной и нежеланной, как раньше заставляла тебя чувствовать себя твоя семья. Ты жаждешь принадлежать мужчине, который смотрит только на тебя.

— Я не кусок собственности. Я не жажду принадлежать какому-либо мужчине.

— Ты могла одурачить меня тем, как смотрела на меня той ночью. Ты хотела принадлежать мне.

Я еще раз попыталась освободиться.

Когда он заговорил снова, его голос был мрачным, без прежнего высокомерия.

— Сначала я не мог понять, почему ты ушла после того, что мы пережили на том пляже. Мы были идеально совместимы, и я знал, что не только я это чувствую. Итак, я искал тебя повсюду, отслеживал каждый шаг, изучал каждую подсказку, которую ты оставила, но так и не смог тебя выследить.

Я ничего не сказала. Мой желудок скрутило узлом от осознания того, что он ненавидит меня за то, что я ушла в тот день. Если бы мы с Акселем встретились несколькими годами позже, он бы легко разыскал меня. Препятствием на его пути было отсутствие социальных сетей в то время. Даже Instagram появился только через год после нашей встречи.

— Я точно не мог просмотреть инстаграм страницы всех гостей со свадьбы, — прочитал он мои мысли. — Если бы я это сделал, то знал бы, что ты — сестра жениха.

Мои глаза округлились. Сколько именно Аксель выяснил обо мне?

— Как только я узнал твое имя, найти любую информацию, которая когда-либо существовала о тебе, не составило труда. — Ответил он на мой незаданный вопрос. — Чем больше я узнавал, тем больше понимал, почему ты ушла в тот день.

Мой желудок сжался от дурного предчувствия, я знала, что мне не понравится следующее разоблачение.

— Ты понимала, что твоя семья отречется от тебя, если тебя заметят с каким-то сбродом. Ты не собиралась отказываться от своей безбедной жизни и поступила так, как поступает каждая избалованная принцесса в твоем положении. Ты нашла себе богатого мужа…

Моя вспыльчивость взяла верх над рассудительностью, и я попыталась влепить ему пощечину. Аксель оказался быстрее. Он схватил меня за оба запястья и прижал их к груди. Затем выгнул мое тело и развернул меня на месте, обхватив рукой за талию, чтобы я стояла к нему спиной. Молниеносно он перегнул меня через стол. Важные на вид документы смялись под нами, но организованного Акселя этот хаос не взволновал.

— Отстань от меня! — Я закричала. Мои попытки оттолкнуть его были тщетны. Он не сдвинулся с места.

— Ты жалеешь о своем выборе каждый день с тех пор, как оставила меня на том пляже. Признай это. Позволь мне спасти тебя от жизни, которая ниже твоего достоинства.

— Спасти меня? — Я недоверчиво вскрикнула. — Ты разрушаешь жизнь, которую я с таким трудом построила.

— Тебе безумно скучно, и ты живешь только для того, чтобы делать других людей счастливыми. Амбани не ценит тебя и хочет жену только для видимости. Эти отношения — не что иное, как рабство.

— Это не рабство, когда речь идет о том, кого ты любишь.

Аксель замер позади меня. Бросать Акселю в лицо любовь к мужу было ужасной идеей, но слова вырвались сами собой. Зловещая тишина в комнате длилась всего мгновение, прежде чем я почувствовала прохладный ветерок из вентиляции на своей голой попке, когда он с силой задрал мою юбку-карандаш.

— Какого хрена ты делаешь? — закричала я.

Громкий шлепок по заднице лишил меня дара речи. Я замерла, прежде чем осознала, что он ударил меня.

Я вышла из себя.

— Ты что, совсем свихнулся?

Шок от унизительного поступка не успел пройти, когда еще один шлепок приземлился на другую ягодицу. Моя кожа горела в знак протеста, хотя боль не заглушила рычания Акселя:

— Как ты посмела выйти замуж за другого?

Я его не понимала. Почему Аксель вел себя так, будто мой брак был личным оскорблением для него? Он тоже женился, хотя Аксель и вступил в брак только для того, чтобы жена помогла воплотить в жизнь его мечты об успехе.

Тяжелая рука Акселя снова опустилась на мою попку, и я закричала.

— Черт, Аксель. Не надо.

Он проигнорировал меня, раз за разом шлепая меня по заднице своей большой ладонью. Мои глаза наполнились яростными слезами. Я осыпала его всевозможными ругательствами, дергая ногами, чтобы освободиться. Боль взрывалась от многочисленных ударов, а я продолжала кричать, пока мой голос не охрип. Я отбивалась от него из последних сил, пока не поняла, что это бесполезно; он был слишком силен.

Измученная, я обмякла над столом в поражении, а порка продолжалась, казалось, целую вечность.

Аксель, наконец, прекратил свою атаку, но только после того, как я совершенно успокоилась. Пот катился по моему лбу, когда я пыталась отдышаться после тяжелого испытания. Нанесение ударов не входило в число всех вещей, которые Аксель сделал до сих пор. Тень предательства упала на оставшуюся ниточку надежды, за которую я цеплялась, когда дело касалось Акселя. Это было больнее, чем физическая боль.

Его мотивы были бессмысленны, и я больше не стремилась в них разбираться. Вместо этого я хрипела над столом, истощенная от потраченной энергии. Сознание вернулось, когда я почувствовала горячее дыхание, щекочущее мою киску. Я издала болезненное шипение, когда он пососал внутреннюю поверхность моих бедер, а затем своим безжалостным языком проложил дорожку к горящей попке.

— Аксель, — слабо прохрипела я, вяло пытаясь избавиться от его ласк.

Аксель схватил меня сзади за бедра и в ответ подтолкнул вперед, прижимая их к краю стола. Постоянная боль и физическая нагрузка вымотали меня, оставив усталой и почти бесполезной. Ему не пришлось напрягаться, чтобы удержать меня на месте. Хотя слабый голос настаивал на том, чтобы я ударила его ногой и бросилась наутек, сдаться было легче. Энергия борьбы покинула меня. Я не смогла даже слабо запротестовать, когда его рука скользнула между моих бедер.

— Почему ты это делаешь? — Я напряглась. Мой голос был неузнаваем — последствие предыдущих криков.

— Потому что я не могу остановиться. — Хрипло ответил он, и от жажды в его голосе мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Он попеременно целовал и скользил языком по коже на моей истерзанной попке, как будто пытаясь унять пульсирующую боль, которую он причинил. Я старалась отгородиться от его пристального внимания. Это было трудно, когда влажность его языка оказывала охлаждающий эффект на разгоряченную попку, ослабляя боль от физического воздействия.