"Ну вот. Теперь ты снова плачешь». Его голос тоже начинает начинает дрожать, когда он вытирает слезы, наполняющие мои глаза.

Я киваю и глубоко вздыхаю: «Я признаю, всё, что ты сказал, правда. Но даже если ты сможешь взять столицу, решение последствий и многих других вопросов после сдачи потребует много времени, усилий и ресурсов. Как тебе это удастся?»

Его брови поднимаются вверх, выражение лица становится свирепым: «С тех пор, как ты взошёл на трон, обязан знать, какие крайние меры должен принимать могущественный человек. Я слышал кое-что о том, что ты сделал: резня в судах, расстрел беженцев. То же самое касается и меня. Есть только вопрос «должен ли я» и «нуждаюсь ли я», а не «смею ли я» или «могу ли я». Мой отец с детства учил меня, что никогда нельзя быть слишком великодушным в кровопролитии и беспощадности, если он хочет достичь этого всемогущего положения наверху. Кровь невинных окрестила мой клинок, когда мне было восемь лет. Думаешь, что теперь я буду бояться резни?"

Он делает короткую паузу, прежде чем выплюнуть ядом: «Хочешь знать, как я собираюсь укротить Великую Жуи? Расскажу как. В тот день, когда падут стены и город сдастся, я убью каждого мужчину старше пятнадцати лет, способного дать отпор. Я не пощажу ни одного. Я их всех зарежу. Тогда давай посмотрим, как ты выступишь против меня!"

Я бросаю на него холодный взгляд. Знаю, что он говорит правду, и мне нечем возразить.

«Из трех предложенных тобой условий я приму первые два. Забудь о последнем. Принцесса...»Затем он качает головой, очень слабо вздыхая: «Так что... не мог же остановить мои ухаживания...»

«В конце концов, мы всё ещё на противоположных сторонах». Он прикасается подбородком к моим щекам. Короткая щетина слегка покалывает меня.

Увидев его лицо, не могу удержаться от прикосновения к нему. Он замирает на мгновение, прежде чем улыбнуться. Мои пальцы соприкасаются с его ужасно холодной кожей. Когда собираюсь отступить, он берет меня за руку и не отпускает.

Наши губы слегка касаются друг друга, прежде чем разойтись.

"Уже поздно. Я должен идти". После мысленных сражений, даже если мне не хочется покидать это тепло, я не забыл, зачем пришел.

Некоторое время он молчит, потом его рука, лежащая на моей, дрожит и отпускает меня. Мужун Юй садится, не говоря ни слова, снимая плащ и подставляя нас под ледяной воздух. Я вздрагиваю и поднимаюсь с земли.

Он что-то берет и надевает: "Иди. Уже наступил Час Тигра*».

Ковёр завален одеждой - плащами, рубашками, нижним бельем, - некоторые из которых порваны и скомканы, как будто это место было разграблено.

Я беру свое нижнее белье, бросая на него грязные взгляды, пока надеваю каждое. Вытряхиваю еще один кусок одежды, и что-то белое вываливается наружу. Встревоженный, я спешу поднять его, но он внезапно бросается вперед, наклоняется и первым поднимает его, поднося поближе, чтобы рассмотреть. Затем он лучезарно улыбается, прежде чем подойти и надеть мне на шею.

Я улыбаюсь в ответ и ничего не говорю.

Я помню свой кулон. Если бы только сейчас он был со мной, я бы отдал его ему, но...

Сидя на стуле, Мужун Юй наливает себе чашку чая и небрежно наблюдает за мной с легким озорством в глазах. Он даже подталкивает меня: «Если собираешься одеться, поторопись».

Я скрежещу зубами от злости так сильно, что слышу это. К чёрту всё. Начинаю натягивать всё через голову. Между тем, всё ещё чувствую на себе его взгляд, хотя и смотрю в другую сторону. С досадой дергаю куски ткани и протестую: «Чёрт! Не думаю, что они продержатся до обратного пути!»

Он замечает, как будто я ничего не сказал: «Почему ты прячешься? Не то чтобы я ещё не видел всего».

Когда я наконец оделся и причесался, подхожу к столу и вынимаю из рукава стопку писем и пропуск в форме полумесяца. Он показывает озадаченное лицо. Я объясняю: «Ты можешь взять всё это, если хочешь. Вот письма, которыми я обменивался со вторым принцем. Считаю, что они могут быть полезны. Это пропуск Призраков, который ты можешь использовать, чтобы командовать силами в Яне».

Он молчит, выражение лица темнеет и на нём играет несколько эмоций.

«Ты правда думаешь, что я отведу свои войска?»

Я глубоко вздохнул: «Это твой выбор, а это - мой. Здесь нет никакого конфликта».

Он тупо смотрит на меня, не веря тому, что я только что сказал.

«Трон для тебя важнее всего», - спокойно говорю я.

Прежде чем он отвечает, я поднимаю и надеваю плащ. Стягиваю воротник, пряча своё тело. Внимательно смотрю на него, прежде чем повернуться ко входу в палатку.

«Синь».

Мои ноги резко останавливаются, но я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть: «В чём ещё дело, Ваше Высочество?»

Шаги позади меня звучат приглушенно. Думаю, он идет большими шагами. Я снова попал в эти знакомые объятия. Он обвивает меня за талию и наклоняется, прижимаясь губами к моей щеке.

"Почему ты должен быть таким?"

Я немного поворачиваю голову, чувствуя его горячие губы, но ничего не говорю.

«Ты... Ты действительно невнимателен и безрассуден, как всегда, всегда доставляешь проблемы, но никогда не убираешь за собой. Ты использовал моего младшего брата и теперь выбрасываешь его без всяких забот, оставляя старшего брата наводить порядок».

«Разве это не идеально для тебя?»

«И всё же ты не обязан передавать мне секретные послания. Для Великой Жуи было бы лучше, если бы мне пришлось труднее. Ты не обязан мне помогать».

Я слегка улыбаюсь: «Я в долгу перед тобой, но даже если и так, я должен больше, чем когда-либо смогу вернуть».

Он трясется и крепче обнимает меня: «Ты сам мой. Что тут можно задолжать?»

Я улыбаюсь, слезы наворачиваются на глаза. Заставляю их вернуться и просто оставаться там. Если бы я только мог быть в его объятиях до скончания веков.

Долгое время есть только наши выдохи и вдохи.

Я похлопываю его по руке: "Мне действительно пора идти".

"Чтобы сделать что?"

«Мне нужно принять ванну и немного вздремнуть, если есть время. Тогда меня, наверное, разбудят. День только что начался».

Он поворачивает меня к себе лицом. Я не сопротивляюсь. Он наклоняется и прижимается губами к моим, неуверенно вторгаясь в рот - такой холодный, нежный, без всякой похоти, это просто движение взаимного утешения; отчаянное, горячее и медленное.

Так знакомо, что я жажду этого; жажду так сильно, что поддаюсь этому.

Я стискиваю зубы и отступаю. Слезы текут по моему лицу и застревают между губ.

Он делает шаг вперед, его руки всё ещё в той же позе объятий, пристально глядя на меня.

Я резко оборачиваюсь, слишком напуганный, чтобы его увидеть. Вытираю слезы и иду к выходу. Поднимаю заслонку и останавливаюсь на месте, не поворачивая голову назад: «Не могли бы вы, Ваше Высочество, передать от меня несколько слов герцогине Сяо, если вы её увидите?»

Не дожидаясь ответа, я спокойно говорю: «Пожалуйста, дайте ей знать, что её сяо всё ещё со мной. Я подарю ей новый, если будет возможность. Кроме того, я ей очень благодарен».

За пределами палатки по-прежнему мрачная ночь. Вдали стоят на страже Эйдолоны и солдаты. Капитан подходит и придерживает для меня полог палатки. Я выхожу быстрым шагом и вскакиваю на лошадь. Капитан опускает полог и присоединяется ко мне на своей лошади. Вся группа молча выходит из бокового входа, как и раньше.

Моё тело болит, но раны в сердце ещё хуже. Прикрыв капюшоном плаща лицо, я позволил слезам течь свободно.

Шаги эхом разносятся по длинному черному туннелю. У меня всё болит, и я чувствую слабость в ногах. Внезапно спотыкаюсь и ухитряюсь удержаться на ногах, держась за стену. Эйдолон позади меня бросается вперед, чтобы помочь, но я качаю головой, переводя дыхание.

Этот ублюдок никогда не знает, где граница. Я извиняю за то, что он так дерётся, но он занимается сексом точно так же. Мое зрение затуманивается, и я чувствую, что могу заснуть прямо на месте. Сейчас нет ничего лучше, чем немного поспать. Нет ничего мягче подушки.

Нет, я всё ещё липкий. Первое, что нужно сделать, когда вернусь, - это принять ванну и обработать эти очевидные следы, раны от драки и лилово-синеватый оттенок от его укусов... Рана на уголке моих губ начинает жечь.

Первое, что я вижу, когда выхожу из туннеля, - это Лю Ань, свернувшийся клубком, спрятавший голову. Думаю, наши шаги разбудили его, и он поднимается на ноги: «С возвращением, Ваше Величество».

Я слабо киваю. Эта боль начинает меня беспокоить. Он идет позади меня, согнув спину, когда мы выходим из комнаты Цин Фэна: «Ваше Величество, к вечеру битва, похоже, утихла. Вы приказали закрыть дворец, поэтому мы несколько раз отказывали маршалу Хэну во въезде, боюсь..."

«Иди вперед и приготовься. Я хочу искупаться", - приказываю я, игнорируя его слова.

Пар поднимается в воздух, затуманивая обзор изысканного декора.

Только после погружения в горячую воду с прохладным белым мрамором на спине, моё тело немного расслабилось. Ощущение напряжения уходит, а боль и усталость становятся более явными с жаром, исходящим от воды. Невыносимая боль, сопровождавшая каждый мой шаг, полностью исчезла, но ощущение начинает возвращаться в онемевшую нижнюю часть моего тела с помощью воды. Частые, но не сильные, покалывающие волны заставляют меня вздрагивать при каждом движении.

Обхватив чистую воду руками, чтобы умыться, я замечаю, что грудь и плечи покрыты засосами, синевато-пурпурный цвет которых становится всё более очевидным. Неосознанно, я потираю шею и беспомощно смеюсь. Знаю, даже не глядя в зеркало, что это место наверняка темно-красное, как будто меня укусила собака.

От купания в воде меня клонит в сон. Я закрываю глаза, готовый уснуть в этой душной комнате.

«Ваша одежда собрана, Ваше Величество», - через некоторое время дрожащим голосом произносит женщина. Я моргаю и открываю глаза, выходя из оцепенения, и вижу нескольких женщин, держащих какую-то одежду по другую сторону тонкой вуали, их головы низко склонились на дальней стороне ванны.