ГЛАВА 50

АНГЕЛ

— Пей, - приказываю, протягивая Кристиану стакан с водой.

Он слегка хихикает.

— Да, доктор Янг.

Мы дома уже несколько дней, и с тех пор как мы вернулись, я не позволяю Кристиану и пальцем пошевелить. Знаю, что свожу его с ума.

Он не любит, когда о нем заботятся. Это заставляет его чувствовать себя беспомощным и слабым. Он считает это бесчеловечным. Я уже сбилась со счета, сколько раз он ворчал о том, что это он должен заботиться обо мне.

Провожу пальцами по беспорядочным волосам Кристиана и ухмыляюсь. Ему нужно подстричься. Такой неухоженный.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке.

— Сколько раз мы должны об этом говорить? Ты не в порядке. В тебя стреляли. Ты умер. Один раз у меня на руках, а потом еще раз в хирургии. Ты был без сознания и не реагировал на происходящее в течение восьми дней. - Делаю глубокий вдох. — Восемь дней, Кристиан. Так что не говори мне, что ты в порядке. Скажи мне, как ты действительно себя чувствуешь.

Кристиан облизывает зубы, в его глазах появляется блеск в ответ на мое неповиновение. Он игриво закатывает глаза.

— Больно.

— Насколько сильно? - спрашиваю, хватая оранжевую бутылочку с рецептом.

— Семь из десяти.

Выдыхаю и снова провожу пальцами по его волосам, делая успокаивающие круги на коже головы, а другой рукой протягиваю ему два обезболивающих.

— Спасибо, что был честен со мной.

— Сколько еще мне придется лежать в этой постели?

Хихикаю над его беспокойством.

— Столько, сколько твоя жена скажет.

— Это так? - спрашивает он, запутывая ладонь в моих распущенных волосах и притягивая мои губы к своим. — Тогда моя жена должна знать, что болит не только моя грудь. Мне нужно лекарство, которое можешь дать только ты.

— Малыш, доктор сказал, никакого секса.

— Я говорю не о сексе. - Пожимает он плечами. — Но я бы не отказался, если бы ты предложила что-то более интересное.

Озорно смеюсь и слегка покусываю его ухо, а затем медленно целую в шею. Впиваюсь поцелуем в ключицу, где его серая майка обнажает впадину горла.

Покрываю поцелуями его шею, а затем осторожно спускаюсь по телу, держась подальше от заживающей раны на животе. Он издает слабый стон боли, когда добираюсь до пояса его треников, и напрягает пресс. Приостанавливаюсь, смотрю вверх с беспокойством.

— Ангел, если ты остановишься, я рискну получить внутреннее кровотечение только для того, чтобы удержать тебя и засунуть свой член в твою глотку.

— Ты мне не хозяин, - говорю я, облизывая его твердый член поверх одежды. Он откидывает голову назад и испускает тяжелый вздох.

Тянется, чтобы стянуть свои треники, обнажая свой пульсирующий, ноющий член.

— Положи член в этот красивый ротик, Елена. Легонько целую кончик пальца.

— Что я только что сказала?

Кристиан смотрит на меня с черной яростью в глазах. Скрежещет зубами и я поднимаю бровь. Он понимает, о чем речь. Я не сдвинусь с места. Пока он не даст мне то, что я хочу.

— Вы главная, миссис Ривз, - мурлычет он, его голос чувственно обволакивает мой позвоночник. — Но помни, что я сказал о контроле, милый ангел. Он твой только до тех пор, пока я тебе его даю. - Проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Наслаждайся.

Продолжаю смотреть ему в глаза, облизывая нижнюю часть восхитительного члена и мурлыча от знакомого мужского вкуса. Провожу языком по головке, размазывая жирную каплю спермы и стону от ее солености.

— Еще, - сквозь стиснутые зубы требует Кристиан, его руки сжаты в кулаки.

— Скажи, пожалуйста.

Он рычит от разочарования и хватает меня за волосы, откидывая голову назад, чтобы заставить посмотреть на него.

— Еще. Пожалуйста.

Смеюсь над его отчаянием и повторяю слова, которые он говорил мне уже много-много раз.

— Умоляй об этом, Кристиан.

Мой бедный муж хнычет. Он так сильно хочет меня.

— Пожалуйста, ангел. Пожалуйста, детка. Будь для меня хорошей девочкой и пососи мой член.

Беру в рот столько, сколько могу, и он тут же вздрагивает, дико стонет и запутывает пальцы в моих волосах. Неистово сосу и облизываю его.

— О, черт, - стонет. — Да. Да, вот так. Блядь, твой рот - это рай. Потрогай себя, ангел. Засунь пальцы в эту милую киску.

Потакаю ему, не сбавляя темпа, несмотря на то, что моя челюсть начинает болеть от его размера. Провожу руками по телу, пока они не добираются до шорт. Стягиваю их и провожу пальцами по своей скользкой киске и стону от его члена, когда мои пальцы касаются набухшего клитора.

Чувствую, как восхитительное давление нарастает в моей сердцевине.

— Я уже близко, - вздыхает Кристиан. — Ты ведь проглотишь всю мою сперму как хорошая девочка, детка?

— Мм, - бормочу, упираясь в его член. Его руки опускают меня так низко, как только я могу выдержать, и он выпускает струю своей горячей спермы мне в горло.

Послушно глотаю все, как он и хотел.

— Блядь. Иди сюда, детка, сядь мне на лицо и дай попробовать эту идеальную киску.

Ползу по его телу, не обращая внимания на его рану, и сажусь ему на лицо. Он тут же присасывается к моему клитору, заставляя меня откинуть голову назад и громко вскрикнуть от удовольствия. Руки Кристиана проникают под мои бедра и грубо сжимают задницу, притягивая еще ближе к его рту. Чувствую, как его язык пробует на вкус каждый дюйм моей кожи.

— Не могу умереть, не попробовав эту восхитительную киску вновь. И не побывав снова внутри тебя. Боже, я так мечтал об этом. - Стонет от моего вкуса, как будто это самое сладкое, чем он когда-либо лакомился. Вибрация посылает в меня новую волну удовольствия, и я прижимаюсь к его лицу. — Вот так, ангел. Покатайся на моем лице. Заставь себя кончить.

Громко стону, обеими руками дергаю его за волосы и притягиваю к себе невероятно близко. Он посасывает клитор и проводит пальцем по тугому розовому бутону, без предупреждения засовывает палец внутрь, до первой костяшки, и я трепещу у него на лице, обильно кончая ему в рот и на подбородок.

После долгого мгновения вздыхаю с облегчением и слезаю с него, ложась на бок рядом с ним. Целую его в щеку. Наши тела гудят от сладкого блаженства, которое следует за тем кайфом, который можем подарить друг другу только мы.

— Что у тебя сейчас болит? - спрашиваю, проводя пальцами по его ключице.

— Ничего, когда я с тобой.

Хихикаю.

— Теперь, когда мы повеселились, ты знаешь, который час.

Кристиан стонет.

— Нет.

— Да, - тихо говорю, постукивая его по носу и садясь. — Я приготовлю воду.

Встаю и иду в ванную, открывая воду, пока она не станет теплой, а затем жду, пока ванна наполнится, ровно настолько, чтобы покрыть его ноги и бедра, потому что ему нельзя мочить швы.

Он ненавидит ванны. Не только потому, что мне приходится его купать, хотя и это он тоже ненавидит, ведь это еще одна вещь, которая заставляет его чувствовать себя никчемным. Кристиан просто ненавидит ванны в целом. Он считает их отвратительными, что немного лицемерно с его стороны, учитывая, что у него самая большая ванна на Восточном побережье.

Помогаю Кристиану встать с кровати, оставаясь рядом с ним на случай, если ему понадобится помощь в ходьбе, хотя он скорее упадет, чем признается в этом. Мы медленно доходим до ванной и он садится на край, пока я раздеваю его, а затем осторожно снимаю марлю.

Мы оба смотрим на его рану и одновременно встречаемся взглядами. Он выглядит таким пристыженным, будто ранение сделало его менее мужественным.

Бросаю на него напряженный взгляд и велю залезть в ванну. Он медленно опускается в теплую воду и тогда я снимаю рубашку. Тоже опускаюсь в ванну, сажусь ему на колени и наливаю на губку неароматизированного мыла. Начинаю медленно мыть его тело с нарочитой осторожностью.

— Как ты себя чувствуешь? Морально, я имею в виду.

Кристиан хмыкает.

— Ангел, мы можем поговорить о чем-то другом, а не о пулевом отверстии в моем торсе?

— О чем, например?

Он пожимает плечами.

— Например... ты говорила со своим отцом?

Вижу, что он меняет одну щекотливую тему на другую. Качаю головой и прикусываю внутреннюю сторону щеки.

Это правда. Мы с отцом не разговаривали уже несколько месяцев. Я позвонила ему, чтобы сказать, что мы с Кристианом собираемся пожениться по решению суда в январе. Пригласила его, маму, Трэвиса и Джастина быть свидетелями вместе с Эдвином.

Мой отец был единственным, кто не пришел.

Это так сильно разбило мне сердце, что я еле смогла пройти через это. Моя мама была единственной, кто заставил меня явиться на собственную церемонию.

Не плачь из-за того, о чем он потом будет жалеть. Ты выходишь замуж ради себя, а не ради него.

Она, конечно, была права, но все равно было больно. Он не пришел ни на церемонию, ни на небольшой ужин, который мы устроили после нее в пентхаусе «Черного дворца», самого большого и грандиозного из сети отелей, которыми Кристиан владеет по всему миру.

Он даже не позвонил, чтобы поздравить меня.

Такое ощущение, что я для него умерла.

Когда мы с Кристианом поделились новостью о том, что удочерили Кэролайн, он был единственным в моей семье, кто не пришел с ней познакомиться.

Кристиан делает глубокий вдох.

— Мне очень жаль, ангел.

Киваю.

— Знаю. Это не твоя вина. Я сделала свой выбор. Выбрала любить тебя. Он решил отречься от меня.

— Он не отрекался, - говорит Кристиан, пока я тщательно очищаю входную рану. — Его проблема во мне. Он любит тебя. - Постукивает пальцами по краю ванны. — Может, тебе стоит позвонить ему?

— Он не ответит. - Грустно смеюсь. Постукиваю пальцами по груди Кристиана и озорно улыбаюсь. — Может, еще один внук сделает его мягче?

Кристиан улыбается в ответ.

— Не искушайте меня, миссис Ривз. Я не шутил насчет того, чтобы забить на свою рану. Как только будешь готова, я трахну тебя и не остановлюсь, пока в тебе не будет моего ребенка.

Лицо опускается при мысли о детях и младенцах, а на глаза наворачиваются слезы.

— Кэролайн... Боже, я даже не могу представить, что бы с ней было, если бы ты умер. Она даже не понимала, что происходит, а у меня не было сил сказать ей об этом.