Мой голос дрожит, когда начинаю говорить, даже не пытаясь связно излагать свои мысли.

— Ладно... иногда я думаю о том, чтобы украсть орехово-сливочный сироп из офиса, потому что не могу позволить себе свой собственный, но всегда боюсь, что если это сделаю, ты разоришься и это будет моя вина, а я попаду в тюрьму из-за сливочного сиропа для кофе.

Кристиан поднимает свою голову и смотрит на меня, как на идиотку. Конечно, кража сливок и сиропа не выведет Reeves Enterprises из бизнеса и никто в здравом уме не станет тратить время на то, чтобы отправлять меня в тюрьму из-за сливок, когда по этому ужасному городу бегает настоящий серийный убийца.

Если моя глупость помешает Кристиану войти туда и устроить Нилу Хейдену перелом шеи, сравнимый с переломом руки, то это будет стоить минутного унижения.

Кристиан берет меня за щеки, сокращает пространство между нами и целует меня так сильно, что у нас клацают зубы. Он прижимает меня к своей груди, вырывая воздух из моих легких.

Отпускает меня только тогда, когда за углом раздается урчание двигателя его машины, но прежде чем полностью отстраниться, Кристиан грубо качает головой, и я слышу, как он бормочет сквозь стиснутые зубы: «Ты - ошибка».

Его голос был таким тихим, не думаю, что он хотел, чтобы я его услышала. И с этим вся моя надежда на то, что он станет моим будущим, разрушилась.

Уже почти полночь. Я разбита.

Кристиан высадил меня у моей квартиры, не сказав ни слова, и едва успела встать на ноги, как он уехал, и с тех пор я ничего о нем не слышала. Прошло всего несколько часов, но подозреваю, что не увижу его еще долгое время. Может быть, вообще никогда.

В конце концов, он получил от меня то, что хотел.

Сижу на полу в своей квартире, прислонившись спиной к шкафам моей маленькой кухни. Я съела три пинты мороженого с шоколадной крошкой, целую пачку "Орео", холодную пиццу и выпила две трети бутылки горькой текилы. Завтра все равно отпрошусь с работы по болезни, так что мне совершенно все равно, если у меня будет похмелье и адская боль в животе.

Я скорблю, ясно?

Оплакиваю потерю своего достоинства. Кристиан забрал его с собой, когда испортил мою вагину, а потом назвал меня ошибкой.

Мое платье и туфли на каблуках небрежно брошены через всю комнату. На мне только украшения, которые подарил мне Кристиан, и пиджак от его костюма. Волосы, на завивку которых я потратила столько времени, теперь беспорядочно прикрывают мои сиськи. Зачерпываю и кладу в рот еще одну ложку мороженого и слышу стук в окно. Даже не поднимаю глаз. Мой затуманенный мозг сосредоточен только на одном: запихнуть в рот как можно больше нездоровой пищи и посмотреть, смогу ли я выпить всю бутылку текилы, прежде чем потеряю сознание.

Из окна доносится еще один стук, который я игнорирую.

Наконец, после того как стало очевидно, что я не двинусь, слышу, как Глушитель подковыривает что-то под подоконником, отпирает его изнутри и впускает себя внутрь. Не смотрю на него, но краем глаза вижу, как он заходит с другой стороны комнаты. Уверена, что выгляжу так, как будто у меня начинается психическое расстройство. Мало того, что я голая, окруженная нездоровой пищей и алкоголем, так еще и десятки выброшенных салфеток вокруг меня, словно я провожу сеанс со своими слезами и соплями.

Его тяжелые ботинки топают по полу и он опускается на колени рядом со мной. Чувствую, как тыльная сторона его пальцев в перчатках проводит по моей щеке, убирая прядь волос, прилипшую к лицу от слез.

— Кого мне нужно убить?