Леато присоединился к ним, когда за мастером дуэли закрылась дверь. "Дуэлянт Рывчек шутит, но Надежра не так безопасна, как Сетерис". Он бросил на Ренату косой взгляд. "Неплохо бы знать о работе с клинком немного больше, чем то, за какой конец держаться; не каждый вор будет стоять на месте, пока ты бросаешь в него стрелы". Он снял защитную куртку и протянул руку, любезно повторяя развратные заигрывания Рывчек. "Я могу показать тебе".

"Конечно, стоит", - сказала Джуна. "Я распоряжусь насчет угощения, когда вы закончите". Прежде чем Рената успела решить, стоит ли протестовать, она так же быстро, как и Рывчек, оказалась за дверью.

Кажется, кто-то играет в сватовство. Но в том, чтобы воспитать любимое дитя Донайи, не было ничего плохого. Он уже доказал свою способность влиять на мать. Рената положила свою руку на руку Леато и сказала: "Я буду рада".

Он повел ее на паркет. Вместо того чтобы взять тренировочный клинок Рывчек, он протянул Ренате свой. "Ты ведь солнечная рука, верно? Хорошо - у нас нет мечей для земной руки. Оберни пальцы вот так..."

Кожа рукояти, нагретая стараниями Леато, согрела ладонь Ренаты. Он обхватил рукоять пальцами, перекинул один из них через перекладину гарды, и она подняла острие вверх. "Держи руку прямо и высоко", - сказал он. "Это самое короткое расстояние до цели".

Так вот почему мечники Лиганти так держат свои клинки. Ей всегда было интересно.

Но меньше всего ей хотелось участвовать в спарринге. Она привыкла драться ножами, булыжниками, локтями и зубами, любыми твердыми предметами под рукой - и не совсем твердыми. Если бы Леато бросился на нее с клинком, все эти инстинкты включились бы, и он в конце концов стал бы удивляться, почему его элегантная кузина дерется как дикая кошка. Поэтому она намеренно стояла плохо, подставляя все тело под удар, чтобы выглядеть как можно более невежественной.

"Нет, встань вот так". Леато переместился за ее спину, выровняв свои руки с ее. Он осторожно повернул ее так, чтобы они оба стояли под углом к острию клинка. "Идея в том, чтобы создать как можно меньшую мишень".

"Понятно." Он был так близко, что, когда Рената вдохнула, ее спина коснулась его груди. Леато был выше ее, но не намного. Он обволакивал ее, как одеяло, согревая прохладой комнаты, и от него неприятно пахло потом и карамелью, оставшейся от его парфюма.

"Позиции и углы атаки названы в честь нумины, - сказал он, положив руку на ее запястье. "Твоя основная позиция, как эта, называется униат, потому что парирование образует вокруг нее своеобразный круг. Илли - это когда ты делаешь выпад, чтобы нанести удар в центр, как здесь". Он направил ее в выпад, затем вернул обратно. "Затем Туат, Трикат, Кварат..."

Рената почти ничего не помнила из того, что он ей показывал. Ее слишком отвлекало присутствие Леато позади нее, и она боролась с желанием отстраниться. Тесс и Седж были единственными людьми, которым она доверяла.

Он как раз направлял ее на очередной выпад, когда дверь распахнулась.

"Леато, госпожа Рывчек сказала, когда...?" Донайя остановилась на пороге, Тефтелька лежала у ее ног, а пара перчаток забывчиво болталась в ее голой руке. "Рената. Я не знала, что ты здесь. А ты, я вижу, берешь уроки?"

Леато прочистил горло и отошел в сторону, ухмыляясь лишь с легким смущением. "Я подумал, что со мной ей будет безопаснее, чем с Рывчек".

"Правда?" Губы Донайи дернулись, но она покачала головой, пропуская момент. Натянув перчатки - Рената отметила, что это обычное безразличие человека, одевающегося для выхода в свет, а не застигнутого врасплох посетителем, - она сказала: "Правильно ли я понимаю, что у вас двоих есть планы на вечер? Мы с Джуной отправляемся на остров Экстакиум, чтобы попробовать последний пресс Суреджио. Я надеялась на твое общество, Леато, но мне бы не хотелось, чтобы ты отказывался от ранее принятых обязательств.

"Я собирался научить Ренату играть в бочче", - сказал Леато, прежде чем Рената успела ответить.

Он ничего такого не говорил, но она сразу поняла намек. "Да, простите, я не знала, что вам сегодня нужен Леато. Я могу изменить свои планы..."

Донайя отказалась, как и следовало. "Вовсе нет. Я рада, что ты наслаждаешься спокойной ночью".

Как только она ушла, Леато повернулся к Ренате. "Спасибо. Надеюсь, вы не против, но гордость Эрет Экстакиум своим вином... неуместна". Он резко вздрогнул. "Я бы не хотел провести вечер, попивая что-то, напоминающее по вкусу плесень, вымоченную в уксусе".

Она задалась вопросом, пробовал ли он когда-нибудь в реальной жизни что-нибудь настолько отвратительное. Ее собственные воспоминания давали слишком много сравнений. "Может, займемся чем-нибудь более приятным? Бочче или что-нибудь еще".

"Может быть, в другой вечер? Призовая охотничья псина Орручио Амананто родила, и он уже несколько недель добивается от меня, чтобы я увидел щенков".

Он выглядел искренне сожалеющим. Любая, кроме Рена, поверила бы в это. "В качестве компенсации вы должны дать мне еще один урок", - легкомысленно сказала она, возвращая с поклоном тренировочный меч. "Я буду наслаждаться редкой тихой ночью дома".

А может быть, я загляну к Амананто, чтобы посмотреть, действительно ли ты там.

Остров Экстакиум, Истбридж: Эквилун 7

Джуна любила Парму Экстакиум, но поместье Экстакиум никогда не было одним из ее любимых мест. Он был прекрасен, как любой из благородных домов - и гораздо прекраснее, чем поместье Трементис, - но ему не хватало утонченности. Эрет Экстакиум предпочитал перегруженные парчовые ткани, показной мрамор и золото на всех поверхностях... включая губы и ресницы своих слуг.

Но не только безвкусный декор отталкивал. От насыщенных, тяжелых запахов благовоний и масел у Джуны разболелась голова. В особняке всегда было слишком тепло, даже зимой, а светящаяся нумината давала в два раза меньше света, чем обычно, заставляя ее щуриться. Слуги доставляли ей неудобства: их голоса были слишком придыхательными или знойными, а движения - слишком грациозными и позерскими. Ходили слухи, что на некоторых приемах - на те, на которые Джуну не приглашали, - они вообще не носили одежды, только плащи или накидки, а плоть под ними была выкрашена и намазана маслом.

Она прижалась к матери, жалея, что ее лицо еще не блестит от пота. Когда кто-то протянул ей бокал с ледяным вином, она выпила его, благодарная за то, что оно хоть как-то охладило ее, хотя оно было таким приторно сладким, что она смогла уловить лишь намек на пробковую плесень.

Донайя сделала недовольное лицо, глядя на свой бокал. "Нам не стоит задерживаться, Джуна, - пробормотала она. "Зная Суреджо, это скоро перестанет быть цивилизованным делом. Но мне нужно поговорить с Меде Исорран о возможности охраны каравана - ты сможешь выдержать час?"

"Я справлюсь, матушка". Донайя и Леато всегда пытались защитить ее, как будто кто-то заботился о ее существовании настолько, чтобы угрожать ей опасностью. "Я просто найду скамейку у окна, чтобы не умереть от жары".

Поцеловав мать в щеку, Джуна рассталась с ней прежде, чем та стала для нее обузой. Она бродила по перегретым комнатам, ища Парму; там, где она бывала, обычно заседали Бондиро и Эглиадас, и они могли развлекаться втроем. А еще лучше, если Джуна будет молчаливым зрителем их выходок.

Вместо этого она попала в плен к Фадрину Акрениксу и не смогла вырваться из его окружения, состоявшего в основном из подхалимов, принадлежащих к знати Дельты. Фадрин вел их за собой, в пустую высмеивая наследника Эры Новрус, Иаската.

"А вот и младшая сестра Леато, совсем взрослая, - сказал Фадрин, поднимая руку Джуны к Яскату, как бы впервые представляя их друг другу. "Она тебе по вкусу? Она слишком свежа для твоей тети, чтобы на ней была грязь".

"Прекрати, - сказал Яскат Фадрину и Джуне, - не обращай на него внимания. Я не знаю, как кто-то мог проглотить достаточно этого вина, чтобы опьянеть, но он это сделал".

"Чем больше пьешь, тем вкуснее", - сказал Фадрин, проиллюстрировав это здоровым глотком.

По крайней мере, вино было безопасной темой для разговора. "Разве никто не сказал Эрету Экстакиуму, что слишком много сахара замедляет работу дрожжей?" спросила Джуна. "Чтобы сделать такое плохое вино, нужно почти специально это делать".

Полный рот Яската искривился в кислую линию. "Иногда я думаю, не специально ли это. Дом Экстакиум, возможно, и не имеет места в Синкерате, но они слишком важны, чтобы их игнорировать, поэтому он позволяет людям приходить и делать вид, что они наслаждаются его ужасным вином".

"У некоторых людей есть вкус к сладкому", - сказал Фадрин, бросив взгляд на Джуну.

"Некоторые люди должны лишиться языка", - раздался низкий, медовый голос. В круг вошел Сибилиат, обняв Джуну за талию.

"Привет, птичка, - сказала Сибилят с лукавой улыбкой, предназначенной только Джуне. "Не позволяй голубой сойке задирать тебя, иначе она никогда не отстанет".

Фадрин сунул свою пустую чашку в руку слуги. "Где твоя кузина, малышка Трементис? Она бы добавила пикантности этой встрече - возможно, сказала бы Экстакиуму, что она думает о его работе. Похвалит ли она его, скажет ли правду или плюнет ему в лицо - это будет хорошее зрелище".

"У нее была предварительная встреча", - сказала Джуна, жалея, что ее не пригласили поиграть в бочче с Леато и Ренатой.

Яскат усмехнулся. "Мудрая женщина. Может быть, она заведет моду держаться подальше".

Фадрин выхватил у проходящего мимо слуги еще один бокал и поднял его. "Теперь у нас есть повод прославить красоту Сетерин. За Альту Ренату, которая демонстрирует свою утонченность, не склоняясь перед прихотями Экстакиума. Пусть мы все научимся ей подражать".

Иаскат и еще несколько человек подняли бокалы в знак согласия. Сибилят не подняла. "Вы все более приторны, чем виноград этого года. Пойдем, Джуна. Мы можем найти разговор получше этого".