Со смешком Чан Гэн покачал головой.

— Разумеется нет. Управляющий вечно норовит израсходовать остаток средств, выделенных на содержание дома, на помощь вдовам и сиротам. Ужасный транжира. Боюсь однажды ему придется продать дом своих предков.

Сюй Лин опешил, когда понял, что речь идет не о пустующем поместье Янь-вана, а о поместье Аньдинхоу. Деньги на самом деле передавались семьям солдат, которые погибли или были серьёзно ранены на службе. Несколько лет назад, еще до начала войны, государственная казна уже была пуста. Император умышленно урезал расходы на армию. Кроме того он постоянно сокращал размер денежного пособия. И без того скудные средства нередко подолгу задерживались в министерстве финансов и военном министерстве. Чиновники постоянно затягивали и усложняли процесс получения пособий, поэтому бывало, что денег совсем не поступало. Если бы Аньдинхоу лично заявился к ним на порог и потребовал причитающееся, то, возможно, дело и сдвинулось с мертвой точки, но в ближайшие годы он не планировал возвращаться в столицу. Поэтому можно было предположить, что, пока он находился на далекой границе, ему неизбежно приходилось расходовать свои личные средства на нужды армии.

Раз в мирное время дела были настолько плохи, то с началом боевых действий мудрое изречение Императора «в первую очередь ресурсы должны тратиться на обеспечение военных гарнизонов в разных концах страны» могло только усугубить ситуацию... Даже если утраченные территории через несколько лет удастся вернуть, к тому времени местные жители будут ходить в одежде с заплатками.

Чем больше Сюй Лин об этом думал, тем сильнее тревожился.

Чан Гэн прошептал:

— Боюсь, нам с тобой придется изображать голодранцев. Впрочем, это неважно. Если они хотят выставить нас дураками и поразвлечься за наш счет, то я приготовил для них забавный сюрприз.

Сюй Лин принял решение во всем слушаться Янь-вана и в точности исполнять его указания, поэтому без возражений последовал за ним в трактир с героической решимостью избавиться от продажных чиновников.

Званый ужин, на который их пригласили, давали в честь Ян Жунгуя.

Ян Жунгуя, зятя старшей сестры шилана министра финансов Люй, как раз назначили наместником Лянцзяна. Разумеется, титул это был важный, но во время войны не самый влиятельный. Далеко не вся Цзяннань находилась под контролем нового наместника — большая часть Хуайнани [1] и Северобережный лагерь уже ему не подчинялись. Таким образом в ведении Ян Жунгуя находились несколько небольших областей вблизи Янчжоу. Его в спешке назначили на эту должность, поскольку для того, чтобы стабилизировать обстановку на фронте и в тылу, вернуть утраченные земли и устроить беженцев, требовался высокопоставленный столичный чиновник. В будущем, если Великая Лян вернет захваченные врагом земли и Ян Жунгуй хорошо себя проявит, он мог сохранить пост одного из восьми наместников Императора.

К несчастью, ненасытный человек подобен змее, пытающейся проглотить слона [2]. С момента вступления в должность Ян Жунгуй был недоволен сложившейся в Цзянбэе ситуацией, поэтому часто напивался и постоянно жаловался своим дружкам, что наместник он лишь на бумаге, а на деле — рядовой провинциальный чиновник.

Руки его пока были связаны, но это не сбило с наместника Ян спесь. Семья Люй старательно его покрывала. Кроме того, он сразу не поладил с выдвинутыми Ду Ваньцюанем новыми чиновниками. Ему, разумеется, пришлось поприветствовать приезжих купцов, но сопровождали его лишь несколько скучающих бездельников-торговцев. Во время званого ужина наместник постоянно шутил и балагурил. Чжэн Кунь, не считаясь со своим высоким положением, болтал о том и сем, но тут к нему подошел слуга и что-то прошептал на ухо. Чжэн Кунь, правитель столичной области Янчжоу, вдруг резко переменился в лице, сорвался с места и покинул званый ужин.

Сюй Лин скрывался под именем Чжан Дафу. Из-за природной бледности стоило ему напиться, как лицо сразу краснело, отчего он казался человеком честным и простодушным. Сделав вид, что захмелел, он невзначай спросил соседа:

— Эй, мы всего-то три чарки с вином осушили. Почему господин Чжэн уже нас покинул?

Сидевший рядом мужчина рассмеялся и пояснил:

— А, так братец Чжан не в курсе. Наместник Ян должен был кое с кем встретиться на приеме. Вы приехали как раз вовремя! Говорят, один важный господин...

Его собеседник вытянул руку, изобразил хлопающего крыльями дикого гуся и прошептал:

— ... прибыл сегодня в Янчжоу. Вот наместник Ян вместе с другими знатными господами и отправился лично его поприветствовать.

Потрясенный его словами Сюй Лин подумал, что неправильно понял, поэтому переспросил:

— Кто приехал-то?

— Неужели братец Чжан ничего и об этом не слышал? — Вино развязало ему язык. Он знатно надрался и болтал без умолку: — Сам Янь-ван, Янь-циньван... родной младший брат Императора! Не мне тебе объяснять, что это значит. Несколько дней назад жалоба одного дебошира достигла столицы, и Император принял ее чересчур близко к сердцу. Вот и послал к нам Янь-вана. Он важный гость. Если не окажем ему должный приём, нам всем головы поотрубают да выставят на площади.

Для верности его собеседник встряхнул головой и добавил:

— Мы с тобой ни в чем не виноваты. Людям порядочным нечего бояться клеветников, пусть проверяет нас сколько влезет, ха-ха... Проблема в том, что господин Ян вынужден повсюду его сопровождать. Вот бедняга.

Не дослушав, Сюй Лин тайком бросил взгляд на сидевшего за столом Чан Гэна.

Если настоящий Янь-ван находился здесь, кого же тогда отправился встречать Ян Жунгуй?

Янь-ван тихо рассмеялся, взял со стола самую аппетитную пельмешку и положил в рот. Не пропадать же добру.

Сначала они проникли в тыл врага, теперь произвели подмену с переодеванием. Несмотря на то, что Сюй Лин был ученым, он умел и проявлять гибкость. Иначе до смерти боялся бы Янь-вана.

После напряженного званого ужина, во время которого ни у кого кусок в горло не лез, Сюй Лин отослал прочь танцовщиц, что заигрывали с ним и Янь-ваном, и сразу же вернулся на постоялый двор. Убедившись, что рядом нет посторонних, он закрыл дверь и тихо спросил:

— Ваше Высочество, откуда взялся еще один...

Чан Гэн со смешком ответил ему:

— У наместника Яна везде есть глаза и уши. Ему известно, что императорский ревизор покинул столицу. Если бы сюда так никто и не приехал, разве не подозрительно?

Сюй Лин обдумал его слова, но встревоженно напомнил:

— Ваше Высочество ведь встречались с Ян Жунгуем. Что мы будем делать, если он обнаружит подмену?

— Всего пару раз. Нас разделяло не меньше сотни шагов, вряд ли он хорошо помнит меня в лицо. Мой друг из цзянху знает на этот случай пару хитрых уловок. Не знаю, насколько достоверно он изображает других людей, но со мной — нас почти не различить. Не переживай. Давай немного отдохнем. Вечером нас ждут дела.

Когда Сюй Лин услышал об этом, настроение его сразу улучшилось. Он догадался, что они отправятся проведать беженцев.

В третью ночную стражу [3] Чан Гэн и Сюй Лин в сопровождении двух солдат из Черного Железного Лагеря тайком вышли из города и направились за городскую стену, в сторону пригорода, где и обитали беженцы. Домами для беженцев оказались пара лачуг, выделенных местными властями. Поскольку лето стояло жаркое, можно было спокойно ночевать на свежем воздухе. За порядком тут присматривал местный гарнизон городской стражи. На улице выставили несколько больших котлов — видимо, там людям наливали жидкую кашу и раздавали еду.

Посреди ночи здесь царила полнейшая тишина. Первыми пошли на разведку солдаты из Черного Железного Лагеря. Ступали они едва слышно и не потревожили спавших под деревом бродячих кошек.

— Ваше Высочество, дело явно нечисто, — прошептал Сюй Лин. — Когда где-то разразилась эпидемия, это сразу видно. Часто, чтобы обеззаразить землю, ее посыпают известью и поливают отваром из целебных трав. Почему же здесь мы не встретили ничего подобного?

Чан Гэн заметил:

— Раз Ян Жунгуя предупредили о нашем визите, он явно хорошо подготовился. Потерпи, ты все увидишь.

Вернувшийся из разведки солдат подкрался к ним неслышно, точно ночная тень:

— Ваше Высочество, внутри живут около тридцати беженцев. В основном это молодежь или мужчины и женщины средних лет. Никаких признаков эпидемии.

— В Цзянбэй стеклись сотни тысяч беженцев, а в предместьях Янчжоу проживает всего около тридцати? — с издевкой спросил Сюй Лин. — Ян Жунгуй сильно нас недооценивает. Поди выбранные им люди сыты, тепло одеты, беззаботны и язык у них хорошо подвешен? Думаю, большая часть этих «беженцев» — нанятые актеры.

— Ваше Высочество, что будем делать? — спросил солдат.

— Поскольку мы не в курсе местных порядков, то пока ничего не можем сделать, — прошептал Чан Гэн. — Попробуй для начала разыскать мастера Ляо Жаня и в ближайшие пару дней пошли своих братьев прочесать окрестности. Нужно найти какую-нибудь зацепку. И у стен есть уши. Вряд ли Ян Жунгуй способен рукой затмить небеса [4].

Вечером из Янчжоу в столицу отправился гонец с тайным донесением, сообщая коварным столичным интриганам, что Янь-ван угодил прямиком в ловушку.

Той же ночью солдаты и офицеры городского оборонительного гарнизона получили распоряжения от наместника Лянцзяна. Им приказали переодеться в гражданскую одежду и тайно прибыть в Янчжоу для подкрепления. Там по-прежнему продолжались песни и пляски, но уже не такие веселые.

Над Янчжоу сгустились тучи.

Столичные гадюки ждали подходящего момента, чтобы нанести решающий удар, и затаились, пока не давая о себе знать. Единственным ярким событием в столице стала тяжелая болезнь старика Шэня.