Если у человека из цзянху имелись какие-никакие связи — с обычными людьми или с разбойниками, — то им было куда подастся. Но большинство беженцев были честными бедняками и мирная жизнь, пропитание и крыша над головой являлись пределом их мечтаний. Пока ты жив, всегда остается надежда, что завтра будет лучше. Сами по себе они бы никогда не стали доставлять никому неприятности. Даже если установленный налог за землю был немного выше, чем у других владельцев залежных земель, в это нестабильное время, когда утром не знаешь, что будет вечером, люди были на все согласны. Они готовы были трудиться в поте лица и послушно выполнять все поставленные условия.

Сюй Лину с трудом верилось в эту сказку. Он всегда считал Ян Жунгуя никчемным и полагал, что этот дармоед по недосмотру допустил эпидемию, после чего скрыл правду от вышестоящих и подчиненных, чтобы уйти от ответственности. Кто же знал, что Ян Жунгуй так тщательно все спланировал? Если план наместника осуществился, откуда тогда в Цзянбэй взяться тысячам беженцев?

— Возделать залежные земли — прекрасная идея, — отметил Сюй Лин. — Раз наместник Ян столь удачно устроил беженцев, зачем ему врать об эпидемии?

— Господин императорский ревизор сама простота и непосредственность. Получает жалование от государя, не задумываясь, откуда берутся деньги, — сказал трактирщик Сунь с насмешкой и ледяным презрением в голосе.

Пораженный его словами Сюй Лин закричал:

— Ты хочешь сказать, что Ян Жунгуй израсходовал средства, посланные императорским двором для обустройства беженцев?!

Совершенно немыслимо! Сюй Лин пожалел о своем длинном языке. Янь-ван и трактирщик Сунь расхохотались. Красный как рак Сюй Лин попытался немного оправдаться:

— Я представить себе не мог, что Ян Жунгуй решится на подобный шаг. Противоположный берег реки оккупирован врагом, а Северобережный лагерь совсем неподалеку. Как же он осмелился...

— Мобилизовать Северобережный лагерь, чтобы с ним разобраться, будет довольно непросто, — пробормотал Чан Гэн. — Если еще и враг на противоположном берегу начнет действовать, никто не возьмет на себя смелость отдать приказ. Ян Жунгую достаточно замести следы, чтобы старина Чжун не узнал об его злодеяниях.

Трактирщик Сунь хмыкнул, явно несогласный с его версией.

— Пока в его руках северная почтовая станция, он может рукой затмить небеса. — Чан Гэн повернулся к трактирщику и сказал: — Раз брат Сунь так прекрасно осведомлен, значит, он явно не раз помогал перевозить беженцев. Думаю, к этому причастны многочисленные лянцзянские рыбаки, а за ними стоит преступная организация под названием Шахай, свирепствующая как на суше, так и в море [6]. Трактирщик Сунь не приходится им часом добрым другом?

Поначалу Сюй Лин не понял, о ком идет речь. Шахай... где-то он уже слышал? Неожиданно трактирщик Сунь вскинул голову, с ухмылкой демонстрируя жуткий шрам от ножевого ранения, растянувшийся от уха до челюсти. Теперь Сюй Лин наконец вспомнил, почему название Шахай показалось ему знакомым. Это же известная преступная организация, действовавшая от Цзяннани до Фуцзяна.

Никакой трактирщик Сунь не охранник, а самый настоящий разбойник! И трактир его не «деревня Синхуа», а место, где продают пирожки с человеческим мясом [7]!

Сюй Лин сразу же напрягся и попытался закрыть собой Янь-вана. То, что он был всего лишь простым ученым, не способным и цыпленка голыми руками задушить, не поколебало его решимость.

— Ты... Так ты...

Чан Гэн сложил руки и поклонился:

— Выступают за справедливость часто люди низкой профессии [8]. И среди разбойников могут быть люди благородные и самоотверженные, простите за неуважение.

Трактирщик Сунь заметил окруживших его солдат Черного Железного Лагеря и решил не юлить:

— Незачем Янь-вану излишне со мной церемониться. Вы все заявились сюда, чтобы тайком вызнать мои секреты, а в итоге оказалось, что вас интересует только алчность Ян Жунгуя, куда он дел несчастных беженцев и правда об эпидемии. Да это я вам и так расскажу. Больных перевезли в другое место, чтобы о них могли позаботиться лекари. По прибытию каждому пациенту выдали миску с лекарством. Той ночью разразился жуткий пожар. Никому не удалось сбежать, а трупы, как и доказательства, уничтожили. Оставшихся в живых беженцев партиями переправили в так называемую «горную деревню» или они присоединились к нам.

Не меняясь в лице, Чан Гэн произнес:

— Опоздай мы еще чуть-чуть, беженцы подняли бы восстание.

Трактирщик Сунь с ухмылкой ответил:

— Угнетенный чиновниками народ неизбежно взбунтуется, но ведь и Северобережный лагерь ничего не сделал, когда Ян Жунгуй убивал переселенцев. Зато подними беженцы восстание, военные будут тут как тут. Эти вояки никак не могут одолеть продажных чиновников и иностранцев, зато, разумеется, легко справятся с простым народом. Все пути ведут на Небеса, тут никому не спастись.

Сюй Лин лично видел, как преобразился Северобережный лагерь и как обстоят дела на обоих берегах реки. Когда он уже открыл рот, чтобы возразить, Чан Гэн жестом приказал ему пока помолчать, а сам спросил:

— Если никому не спастись, почему брат Сунь с надеждой ждал нашего приезда?

— Я с надеждой дожидался вашего приезда, так как хотел узнать, чего стоит императорский ревизор. Если вы умеете только смотреть на других свысока, то вы с ними одного поля ягоды. Мы будем сражаться до конца, даже если Северобережный лагерь откроет огонь на поражение. Мы готовы пожертвовать жизнями в борьбе! Я сомневался, что императорскому ревизору хватит смелости приехать... Да и не могу я привести в наше логова волка. Если вы действительно желаете провести расследование, то берите с собой этого красавчика и следуйте за мной. А своих сторожевых псов оставьте тут.

— Ваше Высочество, одумайтесь! — воскликнул Сюй Лин.

Чан Гэн засмеялся.

— Не смею просить о большем.

Трактирщик Сунь сложил руки в поклоне:

— За мной.

Он вышел на улицу, показывая путь. Неожиданно трактирщик обернулся и взглянул на вывеску, вырезанную Его Высочеством Янь-ваном для заведения, где подавали булочки с человеческим мясом. Лицо старого бандита дрогнуло. Броская надпись гласила «тысячи лет справедливости».

Любой, кто увидел бы сейчас «Янь-вана» в поместье наместника Лянцзяна, был бы крайне удивлен.

При посторонних фальшивый принц держал себя с большим достоинством, но только дверь закрылась, этот ряженый болван сразу же впал в самолюбование [9].

Наместник Ян устроил гостей с комфортом — их покои были роскошно и изящно обставлены. В комнате горели небольшие светильники на цзылюцзине, а западные зеркала в полный рост позволяли со всех сторон себя рассмотреть. Наконец еще недавно стоявший прямо, как сосна, «Янь-ван» качнул бедрами и выгнулся, скрестив длинные ноги. Он поворачивался к зеркалу то левым, то правым боком, подмигивал своему отражению, приподнимал брови и трогал свое лицо, словно никак не мог наглядеться.

«Сюй Лин» опустил глаза, словно превратился в деревянную марионетку, и избегал смотреть на своего спутника.

«Янь-ван» поцокал языком и восхищенно сказал:

— Да не смотри на меня ты так. Это всего лишь личико моего старшего брата. Сколько бы я его не трогал, никак не надоест.

— Попробовал бы ты так с настоящим принцем — если наглости хватит, — фыркнул «Сюй Лин».

— А я сейчас и есть самый настоящий принц, — задрав подбородок, самодовольно заявил «Янь-ван». — По крайней мере достаточно на него похож. Почему он не позволил мне довести образ до совершенства? Раз уж Аньдинхоу вызвался его сопровождать, можно было и его лицо отлить. С чего ему вдруг взбрело в голову сразу отправиться в Цзянбэй, чтобы избежать подозрений?

— Радуйся, что тебе не позволили изготовить его маску, — сказал «Сюй Лин». — А то ошибись ты хоть на черточку в лице маршала Гу, Черный Железный Лагерь заживо порубил бы тебя на кусочки.

Разок «Янь-ван» злобно сверкнул глазами, но вскоре перестал обращать на него внимание, восхищенно разглядывая свое великолепное лицо в зеркале.

Неожиданно к ним зашел слуга:

— Ваше Высочество, господин Сюй, наместник Ян желает встретиться с вами по важному вопросу. Он будет ждать снаружи.

Фальшивые Янь-ван и Сюй Лин переглянулись.

— Представление окончено, приглашенные гости и хозяин остались довольны, — успокоил его «Янь-ван». — Думаю теперь они попытаются осыпать нас дарами? Снаружи нас ждут сундуки с серебром и золотом, и прекрасные девы. Красавицы, конечно, не особо меня интересуют, но могу я оставить себе пару красавцев? Старший брат отдал нам распоряжение сохранить все вещественные доказательства подкупа, но не говорил, как поступать со свидетелями.

Когда «Сюй Лин» услышал, как «Янь-ван», обладавший невероятно прелестными тонкими чертами лица, мечтательно протянул «красавцы», у него аж живот от возмущения свело. Не успел он отпустить саркастичный комментарий, как вдруг рядом послышались торопливые шаги. Охранники призывали незваных гостей остановиться, но те были непреклонны. Раздался звон оружия и шум драки.

«Сюй Лин» растерянно прошептал:

— Неужели нас раскрыли? Или...

«Янь-ван» резко помрачнел и перестал выглядеть как бесстыдная подделка, став куда больше похож на настоящего Янь-вана.

Он шагнул вперед, распахнул дверь, скрестил руки за спиной, пряча их в широких рукавах, и надменно посмотрел на незваных гостей во главе с Ян Жунгуем, что посмели вломиться в броне и с оружием в его жилище.

— Наместник Ян, как это понимать? — спросил «Янь-ван».

Оставшийся позади «Сюй Лин» незаметно засунул руки за пояс, готовясь прорубать путь к отступлению, если их маскировку раскрыли.

Совершенно внезапно еще недавно обуреваемый жаждой убийствой Ян Жунгуй решительно бросился вперед, упал на колени и воскликнул: