Глава 43 «Южное приморье»

 

***

Ифу, ты можешь лечь мне на колени?..

***

Главарь разбойников Цзинсюй следовал за «солдатом южной армии», который поспешил доложить ему обстановку, чтобы спасти Фу Чжичэна и ситуацию, но через некоторое время этот опытный старый разбойник обнаружил одну проблему — кажется, проводник привел их в место, которое бандиты часто использовали для того, чтобы «бить в колокол».

Подобные места часто встречались в юго-западных горах. Рельеф местности был чрезвычайно сложным: лабиринты были созданы самой природой, и кроме местных змей [1], никто другой, попадись он в ловушку гор, не сможет найти север [2]. Под землей было бесчисленное множество пещер. Если бы люди внутри решили устроить засаду, они смогли бы незаметно появляться и исчезать, появляясь подобно духам и исчезая как призраки.

Горные разбойники, как правило, сначала всеми правдами и неправдами пытались обмануть людей, затем блокировали пути отступления и грабили их. Это место идеально подходило для подобного рода дел. Лабиринт был специально разработан для работы с некоторыми известными экипажами или группами сопровождения грузов из цзянху, которые на своем жаргоне называют такое место «колокольней».

Не смотря на то, что Цзинсюй очень спешил, его мысли оставались ясными. Приблизившись к нужному ему месту, он был шокирован, когда понял, что это место было «колокольней». По его спине потек холодный пот. Цзинсюй немедленно остановился и допросил «солдата южной армии». Тот был немногословен, но его ответы изобиловали неточностями. «Солдат» попытался напасть на Цзинсюя, но его не смогли удержать. И тут, вопреки ожиданиям, он покончил с собой, выпив яд.

В сердце ошеломленного Цзинсюя закрались нехорошие подозрения, и он немедленно приказал своим людям отступать. На обратном пути он увидел пропитанные кровью тела двух братьев из своего лагеря — только тогда он узнал, что его логово было уничтожено. Когда они спешно бросились назад, повсюду были видны только обломки и обгоревшие трупы.

Десятки лет трудов за одну ночь превратились в пепел.

— Старший брат! — к Цзинсюю подбежал один из бандитов и схватил его за руку. — Тайный ход! Без паники! У нас все еще есть тайный ход!

На юго-западе было много гор. Большинство горных разбойников научились делать укрытия в пещерах, пересеченные множеством тайных проходов в горах, что позволило им бежать под землю.

Если враг атаковал их на горе, они могли притвориться, что ведут бой, а затем сбежать через тысячи тайных проходов. Даже Черные Орлы в небе не смогут поймать подземных крыс.

Услышав эти слова, разбойники будто проснулись ото сна. Их глаза загорелись.

Но Цзинсюй дрожал, подобно клену, а на его лице не было ни намека на радость.

Он бесстрастно наблюдал, как его восторженные подчиненные, ведомые слепыми надеждами, отправляются на поиск тайных проходов — он знал, что эти проходы сейчас совершенно бесполезны.

Если враг намеревался только убить людей, то большинство из разбойников могли бы спастись, сбежав по этим самым проходам, и спрятаться в горах. В любом случае, противник не смог взять укрепленное укрытие — вместо этого он сжег гору.

Даже Куай Ланьту не знал о том, что он сгорел.

Цзинсюй очень долго неподвижно стоял. Недалеко от него внезапно раздался резкий крик, переходящий в рев. Он услышал, как отчаянно кричит человек, который отправился в поисках тайной дороги:

— Тайный ход разрушен!

Вот значит как...

Главарь разбойников закрыл глаза.

Под горой, в этом незаурядном тайном хранилище, было не настоящее золото и серебро, как в Синцзы Линь, а цзылюцзинь.

Количество цзылюцзиня из императорского двора для местного гарнизона было невероятно ограничено. Даже Черный Железный Лагерь не отличался от остальных и испытывал недостаток в топливе, не говоря уже о южном пограничном гарнизоне. Но у Фу Чжичэна, несомненно, были свои способы достать цзылюцзынь. Куай Ланьту получил тайное сообщение и узнал, что Фу Чжичэн очень тесно общался с главарем разбойников, даосом Цзинсюй, но он не знал, что на самом деле этот лживый даос Цзинсюй был «казначеем», который незаконно ввез цзылюцзинь для Фу Чжичэна.

Горные разбойники занимались грабежами, разоряли семьи и грабили хижины, делая все, чтобы вырвать перо у пролетающего гуся [3]. Цзинсюй вступил в контакт с черным рынком для Фу Чжичэна и контрабандой провез цзылюцзинь. Несомненно, он тоже поживился на этом, но считал, что он не жадный человек — каждый раз Цзинсюй оставлял себе только одну часть. Фу Чжичэн знал об этом и всегда молча принимал это положение дел.

Незадолго до этого Цзинсюй отправил последнюю партию цзылюцзиня на южную границу. В тайном хранилище под горой оставалась лишь одна десятая излишка цзылюцзиня. Кто бы мог подумать, что именно он станет смертоносной фигурой после поджога взорвавшись и уничтожив без остатка все логово и все его тайные проходы.

Это было совпадением? Такое вообще может быть совпадением?

Цзинсюй вспомнил, как давным-давно кто-то сказал ему: «Благородный человек хорошо разбирается в морали, а подлый хорошо разбирается в прибыли, и если два таких человека встретятся, их союз непременно развалится».

Он и Фу Чжичэн работали вместе ради прибыли. Теперь, когда эта тайна раскрылась, Фу Чжичэн, конечно, может легко отказаться от их союза. В горах было полно разбойников: избавившись от одного Цзинсюя, он сможет найти бесчисленное множество других на замену.

Кто-то подбежал к нему и приглушенно сказал:

— Старший брат, давай раскопаем проход, кто знает, но может там еще есть выжившие.

Цзинсюй продолжил стоять с равнодушным выражением лица и покачал головой.

— Старший брат!

Когда со всех сторон раздался плач, Цзинсюй внезапно закричал:

— Довольно!

Все выжившие по счастливой случайности разбойники топтались на выжженной земле и таращились на него.

— Следуйте за мной.

Глаза Цзинсюя постепенно стали красными, словно у готового вцепиться в глотку зверя.

Он прошипел сквозь зубы:

— Если Фу Чжичэн не проявит должного уважения, не вините меня за несправедливость — после стольких лет, неужели он действительно думает, что у меня нет никаких способов с ним справиться?

***

— На южной границе много гор и укрытий. Местные разбойники сформировали систему и не действуют самостоятельно. Насколько мы знаем, есть три главаря.

В Синцзы Линь Чан Гэн достал выполненную из бараньей кожи карту. Гу Юнь заметил, что Чан Гэн, видимо, не раз сталкивался с подобными ситуациями, так как карта была весьма потрепанной и со множеством меток. Отметки на ней были чрезвычайно сложными, с учетом местности, погоды, типа дорог и лошадей, на которых можно было передвигаться, и многими другими.

Подобный рисунок Гу Юнь уже видел в Цзяннане. Это, несомненно, была работа Линь Юань. Он задумчиво посмотрел на Чан Гэна, склонившегося к масляной лампе, но не проронил ни слова, знаком давая понять, что Чан Гэн может продолжать.

Гу Юнь позволил трем тысячам лучших солдат Черного Железного Лагеря смешаться с возвращающимися домой с севера караванами. Используя дым сигнального огня, глубокой ночью они тайно передвигались в сторону сигнала. Пока стража Куай Ланьту окружала Фу Чжичэна, неожиданно с неба появилось более двадцати небесных убийц — Черных Орлов — захвативших ситуацию под свой контроль, пока на поле боя не закончилась собачья грызня [4]. Войска наступали в две волны, десятки тысяч военнослужащих Южной армии, дислоцированных у подножия горы, были разделены на несколько отрядов.

Когда прибыли солдаты Черного Железного Лагеря, вражеский главнокомандующий немедленно был арестован. Пусть у южного пограничного гарнизона и было много солдат, сейчас он напоминал лишь стадо домашних овец, которые не могли сопротивляться, в результате подчинились Гу Юню.

Если смелый и уверенный командир не ведет свои войска с целью убивать, совершенно не важно, волк или тигр стоит за солдатами — если его поймают, они будут не более чем овцами.

Однако, хаос в Синцзы Линь даже не закончился, когда Чан Гэн принес еще одну весть.

— Эти три главаря разделили южную границу на три области. Обычно они живут в мире и согласии, каждый сдерживал своих подчиненных. Все были более или менее связаны с южными войсками. Самый заметный из них — даосский священник Цзинсюй с севера, — сказал Чан Гэн.

Шэнь И спросил:

— Почему этот человек особенный, он самый могущественный? Или он ближе всего к Фу Чжичену?

— Потому что он контрабандой провез цзылюцзинь для генерала Фу, — ответил Чан Гэн.

Гу Юнь неожиданно поднял голову и прищурился:

— Откуда ты это знаешь? И вообще, что ты делал на юго-западе?

Четыре года назад, когда Ляо Жань привел Чан Гэна в Цзяннань, у Гу Юня уже были свои догадки и предположения. Затерявшись среди безграничных просторов цзянху, невозможно было перехватывать информацию между верными подчиненными Линь Юань. Единственное, что помогло найти зацепку в Восточном море и предотвратить катастрофу — это отслеживание черных рынков цзылюцзиня.

Чан Гэн слабо улыбнулся. Он, похоже, не хотел больше говорить:

— Ифу не стоит беспокоиться, у людей из цзянху свои методы.

Гу Юнь поднял руку, чтобы остановить Чан Гэна. Лицо маршала помрачнело:

— Ты должен знать, что такое контрабанда цзылюцзиня — тот, кто возьмется за это дело обязательно умрет. Черные рынки цзылюцзиня переполнены отчаянными злодеями и головорезами, смело рискующими собственными жизнями. Праведники не будут стоять под стеной, которая вот-вот рухнет, понимаешь?

Стоявший в сторонке Шэнь И был очень смущен, когда услышал слова Гу Юня. Ему было неудобно до такой степени, что уже был готов покраснеть вместо маршала Гу. Использовать подобные слова при поучении других, как будто контрабанда цзылюцзиня не имеет лично к нему совершенно никакого отношения!