Зачем хвататься за грудь, говоря, что у тебя болит голова?..

На тыльной стороне ладони Шэнь И вздулось несколько синих венок.

Не смотря на эту крайне абсурдную сцену, Шэнь И все-таки неохотно сел поудобнее, развернул лист бумаги, и, тщательно обдумав каждое слово, переписал доклад Гу Юня.

"Покойный" в лице Гу Юня не спешил возвращаться к жизни, потому, как его голова действительно разрывалась от боли. Шэнь И не мог не знать о побочном эффекте лекарства.

Гу Юнь выпил лекарственный отвар, и сразу после, пока тлела одна палочка благовоний, его глаза могли видеть необычайно четко, а слух тотчас делался чрезвычайно острым. Когда благовония догорали, начиналась страшная мигрень. Весь мир кружился перед глазами, стоило Гу Юню их открыть. Каждый окружающий его звук эхом отражался в голове.

Где-то через полчаса этот эффект постепенно шел на убыль. Немногим после его глаза и уши становились, как у нормальных людей.

Но как долго он мог оставаться нормальным? На этот вопрос было сложно ответить.

Когда Гу Юнь принял это лекарство в первый раз, ему было так больно, что он был готов биться головой о колонну кровати. Зато потом он мог видеть и слышать более трех месяцев – за то время он почти забыл, что он калека.

С недавних пор Гу Юнь начал принимать свое лекарство все чаще и чаще. С одной стороны, он научился засыпать с головной болью, насколько бы мучительной она ни была. С другой стороны, действие лекарства становилось все менее и менее эффективным.

На данный момент разовой дозы могло хватить лишь на три-пять дней.

"Через несколько лет оно может стать совершенно бесполезным", - подумал Шэнь И.

Двое: один – сидящий, второй – лежащий; оба не сказали ни слова. Длилась эта тишина до наступления глубокой ночи, пока до них не донеслись голоса ночного патруля. Шэнь И, наконец, опустил кисть. Он обернулся, взял одеяло и укрыл им Гу Юня.

Гу Юнь до сих пор ни разу не пошевельнулся – он так и заснул. Его брови казались слегка нахмуренными, а губы и щеки дышали лунным отсветом, словно в них не было ни капли крови. И только две киноварные отметки продолжали алеть своей красотой.

Шэнь И посмотрел на него и тихонько вышел.

На следующий день, когда маршал Гу проснулся, он вновь стал бодрым Аньдинхоу, полным сил и энергии.

Утреннее солнце едва выглянуло из-за горизонта, а Гу Юнь уже разбудил Шэнь И. Тот успел разве что открыть дверь, как перед его заспанными глазами возник восторженный Гу Юнь:

— То, что я заказал, наконец-то пришло! Ты только посмотри! Будь уверен – я лично гарантирую – когда преподнесу этот подарок принцу в знак извинения, это полностью усмирит гнев моего маленького братишки!

Шэнь И позабыл про сон. Внезапно его сердцем овладело дурное предчувствие.

Маршал отдал приказ четырем солдатам Черного Железного Лагеря перетащить огромную – размером с арку дома – коробку, а затем энергично зашагал к дому губернатора. Пройдя мимо цветочного сада и мятных кустов – тех, что он прошлой ночью благополучно общипал – он сорвал один листочек мяты и положил его в рот, даже не обратив внимания, что острый листный край изрядно порезал ему губу. Гу Юнь напевал мелодию, которую сам же и придумал, решив таким способом издалека известить о своем визите в качестве гостя.

Но, стоило Аньдинхоу ступить во внутренний двор губернатора Го, как его тут же попытался встретить смертоносный длинный меч, направленный прямо в его сторону.

Проходящий мимо слуга, несший чайный поднос, закричал от испуга и упал на землю вместе с чайным сервизом, который тут же разлетелся на мелкие кусочки.

В одно мгновенье из браслета на запястье Гу Юня вылетело острое, размером с ладонь, лезвие, оказывая сопротивление мечу Чан Гэна. Два острых края соприкоснулись, издав пронзительный звук. Однако, стоило Гу Юню согнуть пальцы в кулак и чуть сильнее нажать на меч, как запястье Чан Гэна болезненно заныло и начало быстро неметь. Мальчику пришлось опустить свой меч и отступить, иначе он рисковал бы остаться со сломанным запястьем.

Лезвие с щелчком скрылось в браслете Гу Юня. Сложив обе руки за спиной, молодой человек улыбнулся, спросив:

— Что могло так сильно разозлить Ваше Высочество этим ранним утром? Хотя это уже неважно. Вы можете выплеснуть весь свой гнев на вашего подчиненного.

Чан Гэн ничего не ответил.

Можно было подумать, что человек по фамилии Гу явился будто невзначай, дабы принести извинения. Однако... К несчастью, с какой стороны не посмотри, он явился будто специально, дабы развязать войну