Много лет «воспитывавший» его Гу Юнь не подозревал, что у Чан Гэна могут быть одышка или проблемы с сердцем. Он сразу же закричал:

— Лекаря сюда, срочно!

Караульный, стоявший на посту, заглянул в шатер.

Чан Гэн сумел выдавить:

— Пошел вон! Никому сюда не заходить!

Караульный не понял, что происходит, но не посмел ослушаться приказа императора и мгновенно исчез.

Гу Юнь растерянно посмотрел на Чан Гэна. Зрачки в налитых кровью глазах Чан Гэна почти разделились надвое, но вдруг они снова стали прежними, словно пронзённые тонкой иглой. Он медленно повернулся к Гу Юню. Великий маршал приготовился выслушивать его упрёки.

Но вместо этого после долгого молчания Чан Гэн протянул:

— Если бы я чуть-чуть опоздал, то мы бы больше никогда не увиделись?

Гу Юнь промолчал.

— Пока в столице люди приветствовали и чествовали меня, я желал лишь твоего благополучного возвращения домой. Мне хотелось показать тебе железную дорогу, строительство которой скоро закончат. Хотелось о стольком с тобой переговорить, вернуть и пришить обратно тот лоскуток. И что дальше? — мягко спросил Чан Гэн, всё крепче сжимая его руку. Он опустил взгляд на его бледную кисть. — Могу ли я еще надеяться, что дождусь нашей встречи?

Гу Юнь не знал, что на это сказать, его словно пронзили стальные иглы.

— Ненавижу тебя, — сказал Чан Гэн. — Смертельно тебя ненавижу, Гу Цзыси.

Он подавлял эту мысль в своем сердце с тех пор, как Гу Юнь бросил его в поместье Аньдинхоу и тайком сбежал на северо-запад. После этих слов его обычно мучили приступы Кости Нечистоты.

Теперь же после продолжительного и болезненного лечения ему удалось практически полностью избавиться от Кости Нечистоты. Поскольку ему не нужно было подавлять свои чувства, он мог открыть свое сердце.

Внезапно Чан Гэн сдался, впервые сойдя с выбранного еще в детстве пути «скорее проливать кровь, чем лить слезы» [2].

В маршальском шатре император, что ещё недавно хвалился генералам, что будет сражаться с ними наравне, горько рыдал.

Примечание:

1) Чан Гэн впервые говорит о себе, как императоре, используя традиционное обращение "мы".

2) Отсылка к моменту в 26 главе, где Чан Гэн решает не плакать, а пустить себе кровь