— Что?!

— Император скончался...

Молодой генерал Цай растерянно облизал губы. Поначалу он колебался, но затем все же набрался смелости, преклонил колено у постели Гу Юня и осторожно потянул его за одежду.

— Великий маршал, великий маршал... — прошептал он.

— Так он тебя точно не услышит. — Хэ Жунхуэй подошел, схватил Гу Юня, потряс его за плечо и громким, как удар гонга, голосом крикнул:

— Великий маршал! Мой великий маршал! Просыпайтесь! Случилась беда! Этот негодник-император помер!

Молодой генерал Цай потерял дар речи.

Гу Юнь успел задремать, а когда проснулся от того, что его трясли за плечо, то растерялся.

Наконец до Хэ Жунхуэя дошло. Он обернулся к генералу Цаю и уточнил:

— Погоди, раз император помер, кому перешёл трон? Наследник-то ещё щенок совсем.

Он довольно неуважительно помахал своей огромной рукой на уровне талии, будто показывая юного принца.

— Перед смертью император успел передать трон четвёртому принцу Ли Миню, — ответил молодой генерал Цай.

Пусть Хэ Жунхуэй не блистал изысканными манерами и был резок на язык, но дураком его назвать было нельзя. Он удивлённо спросил:

— Передал престол брату, обойдя родного сына? Что за ерунда?! Он совсем из ума выжил?

Гу Юнь читал по губам. Когда до него дошел смысл их слов, он окончательно проснулся и потребовал:

— Покажите письмо!

Но внезапное происшествие прервало обсуждение вестей из столицы в маршальском шатре. Готовящемуся к бою Шэнь И и переодетому Гу Юнем Цао Чуньхуа показалось подозрительным, что им давно не поступали новые приказы, поэтому они отправили гонца разузнать, в чем дело.

Никто не ожидал, что новый император явится ещё до того, как на передовой успеют переварить последние новости!

Во время ведения боевых действий гарнизон усиленно охранялся. Поначалу караульные решили, что ослышались. Лишь когда командующий северным гарнизоном достал Жетон Чёрного Тигра, они поспешили доложить об их прибытии. Чан Гэн не стал дожидаться возвращения гонца, а сразу со своими людьми вошёл в гарнизон. Не успел он добраться до маршальского шатра, как наткнулся на Цао Чуньхуа, который как раз собирался отплыть на борту одного из боевых кораблей.

Цао Чуньхуа загримировался под Гу Юня. Они растерянно уставились друг на друга. Сердце обрадованного воссоединением Чан Гэн стучало как бешеное. Не успел он выровнять дыхание, когда заметил, что «Гу Юнь» страшно испуган — он резко отвёл взгляд, натянул поводья коня и явно собирался сбежать, не сказав ему ни слова.

Чан Гэн опешил.

Легко было догадаться, кто скрывался под маской. Он уже собирался окликнуть друга, но прикусил язык, поскольку боялся всё испортить — вдруг Гу Юнь дал Цао Чуньхуа секретное поручение. Вместо этого он догнал его, схватил коня за поводья и сквозь зубы процедил:

— Цао. Нянцзы.

Цао Чунхуа хотелось рыдать, но глаза оставались сухими. У Чан Гэна было такое выражение лица, будто он явился требовать возврата долгов, поэтому Цао Чунхуа опустил голову и спрыгнул с коня.

Ему еще не было известно о важных переменах в столице, поэтому с кислым выражением лица тихо прощебетал:

— Ваше Высочество...

Чан Гэн пристально на него посмотрел:

— Я поручил тебе позаботиться о нём, а вместо этого ты выполняешь любые его приказы? Как я мог рассчитывать на твою помощь?!

Цао Чуньхуа бессовестно воспользовался сходством с Гу Юнем и притворился уязвлённым его словами. От возмущения у Чан Гэна живот свело, и он отвернулся. Загадка, как этот придурок умудрялся несколько раз проникнуть в стан врага и не выдать себя.

— Вдали от дома... На войне бывает нельзя ослушаться приказа командира, — прошептал Цао Чуньхуа, указывая путь Чан Гэну. — Если бы великий маршал не позволил, то я... я... я... Я при всём желании не смог бы передавать известия...

Чан Гэн недовольно фыркнул, но, судя по всему, решил пока спустить это ему с рук и спросил:

— Так вот в какие игры ты играл все это время? Настоящий и фальшивый верховный главнокомандующий?

У Цао Чуньхуа похолодело внутри, он что-то неразборчиво пробормотал в ответ. Пока они разговаривали, он украдкой косился на Шэнь И. Ему удалось задержать Чан Гэна, а Шэнь И в свою очередь бросился к маршальскому шатру. Таким образом Шэнь И и Цао Чуньхуа решили применить тактику "сманить тигра с горы на равнину". Пока один в панике пытался отвлечь противника, другой сообщил бы маршалу новости.

Заметив, что Шэнь И скрылся из виду, Цао Чунхуа наконец вздохнул с облегчением. Не успел он порадоваться временной победе, как Чан Гэн спросил его:

— Куда это ты уставился?

Цао Чунхуа промолчал.

Чем дальше, тем сильнее Чан Гэн убеждался в том, что дело нечисто. Он оставил Цао Чуньхуа позади. Поскольку Чан Гэн когда-то больше месяца прожил в лянцзянском гарнизоне, то точно знал расположение маршальского шатра и сразу быстрым шагом направился туда.

— Ваше Высочество! Ваше Высочество!!! — в порыве отчаяния Цао Чунхуа схватил Чан Гэна за рукав и нервно сглотнул. — Ваше Высочество, вам лучше... Немного успокоиться.

Тем временем перепуганный Шэнь И влетел в шатёр и с таким видом бросился к Гу Юню, будто за ним следом гналось морское чудище с верховным понтификом во главе:

— Цзы... Цзы... Цзыси!

— Брат Цзипин, чего всполошился-то? — недоуменно спросил Хэ Жунхуэй.

Шэнь И не стал тратить на него время. Он подбежал к постели Гу Юня и, задыхаясь, выпалил:

— Его маленькое Высочество прибыли. Ты... ты... ты...

Присутствующие ещё не до конца отошли от потрясения, что Янь-ван стал их новым императором. Поэтому они не сразу поняли, кого Шэнь И подразумевал под «Его маленьким Высочеством». Хэ Жунхуэй и генерал Цай переглянулись. Гу Юнь прочитал по губам слова Шэнь И и удивленно спросил:

— Чан Гэн?..

Шэнь И кивнул с таким видом, будто горько оплакивал родителей.

Гу Юнь резко изменился в лице — если бы он не обессилел от усталости, то точно вскочил бы на ноги... Гу Юнь почувствовал, как язык заплетается, словно у неверного мужа, застуканного женой в публичном доме в объятиях любовницы:

— Под кроватью есть, где спрятаться? Старина Хэ, не мешайся, отойди, кхе-кхе...

Незажившая рана на горле дала о себе знать: Гу Юнь зашёлся в приступе кашля. Не успел он перевести дыхание, как лёгкий порыв ветра коснулся бледной руки этого полуслепого и глухого человека. При помощи нового монокля Гу Юнь слабо различил маячивший в проходе высокий силуэт.

Гу Юнь замер.

Всё кончено.

В шатре надолго установилась мёртвая тишина. Если Гу Юнь перепугался, то остальных поразило, что новый император, о котором они буквально только что прочитали в письме, заявился сюда.

Шэнь И нарушил тишину:

— ...Не вини меня за медлительность.

Хэ Жунхуэй уже встречался с Янь-ваном, когда тот сопровождал конвой с довольствием для армии на северо-западе, поэтому первым пришел в себя и произнес:

— Ваше Величество?

Это помогло остальным выйти из ступора и уважительно поприветствовать государя. Чан Гэн не сводил с Гу Юня глаз. Он рассеянно махнул рукой и явно с большим трудом сохранял невозмутимый вид.

— Когда мы последний раз встречались с вами, господа, то обращались друг к другу как братья. Незачем церемониться.

Шэнь И озадачило его поведение. Он заметил, как Чан Гэн подошел ближе, вежливо ему кивнул, а затем прошел мимо — прямо к кровати, где лежал Гу Юнь. Все это время он не сводил с него глаз, пока они не заслезились, словно в них воткнули иглы.

Тело Гу Юня сковывал стальной корсет, а бинты под одеждой были пропитаны кровью. Если, где и видна была нежная кожа, то разве что на ключицах и запястьях. В губах его не было ни кровинки. Специальный монокль состоял из нескольких толстых линз и закрывал половину лица. Второй его глаз был расфокусирован, словно по-прежнему мог видеть что-то неведомое.

У всех на виду Чан Гэн неспешно присел у постели Гу Юня, поправил покрывало, мельком взглянул на открытое письмо, а затем приказал командующему северным гарнизоном, который вошел за ним следом:

— Возьмите Жетон Чёрного Тигра и объявите всем батальонам морских драконов, тяжёлой и лёгкой брони, Орлам и кавалеристам, вне зависимости от занимаемого звания, что пока мы [1] здесь, господа, вы будете неуязвимы и не будете знать поражений в бою.

Поначалу повисла тишина, а затем кто-то трижды воскликнул «Да здравствует император!» и все остальные подхватили.

Этот лозунг скоро разнесся за пределы маршальского шатра, точно на крыльях, и вскоре его скандировал весь лагерь. Впервые за сотни лет две части Жетона Чёрного Тигра появились в одном месте, точно к развевающемся на ветру воинскому знамени добавили волшебную иглу, повелевающую морем, и теперь войскам Великой Лян не страшен был артиллерийский огонь. Так несмотря на то, что официальная коронация ещё не состоялась, нового императора признали командующие всех четырёх границ страны.

Когда вражеские пушки вновь дали залп по оборонительному рубежу, Гу Юнь не стал больше медлить. Генералы стремительно ринулись в бой, выполняя свой долг. Они получили указания и ушли один за другим. Даже гонец покинул ненадолго шатёр. Наконец Гу Юнь и Чан Гэн остались наедине.

Теперь, без посторонних, Гу Юнь просто не знал, что ему сказать. Чан Гэну вдруг показалось, что у него вынули позвоночник: его тело задрожало, и он едва не рухнул без сознания. Его грудь сдавило, словно от невыносимой боли, а дыхание сперло. Он рукой схватился за сердце, с силой сжал зубы, а спина его так напряглась, что, казалось, вот-вот сломается.

Гу Юнь перепугался. Он протянул руку и осторожно погладил его по спине:

— Чан Гэн, что стряслось?

Тот сбросил его руку и тут же в панике за неё схватился. Он отчаянно сжимал ладонь Гу Юня, словно это была спасительная соломинка, и судорожно глотал воздух, будучи не в силах издать ни звука. На его висках вздулись вены.