14

СВЯТОЙ

— О нем позаботились?

Джеймс подвинул ко мне свой телефон через стол, и я посмотрел на изображение мертвого мужчины, свисающего вниз головой с потолка.

Я вернул ему телефон.

— Похоже, для него все закончилось болезненно.

— Крайне болезненно.

— Хорошо. Свидетелей нет?

— Конечно, нет.

Я должен был догадаться, что задавать этот вопрос было глупо. Джеймс был моей правой рукой с тех пор, как я вышел из отцовского дома. Не было ничего, что он не сделал бы для меня, не было черты, которую он не переступил бы, если бы я попросил. Я доверял ему свою жизнь, верил в его преданность. Мы подружились в юном возрасте, его мать работала горничной в особняке моего отца. Но мой отец был жестоким человеком, требовал уважения самыми бесчеловечными способами, а с другими обращался как с дерьмом.

В тот день, когда я решил уехать, Джеймс забрал свою мать и уехал со мной. С тех пор они оба работали на меня, но его мать скончалась полгода назад. Мы никогда не говорили об этом, но я знал, какое горе он несет. Сочувствие, которое я проявлял к нему, скрывалось в одном лишь похлопывании по спине и редких выпивках, которые мы разделяли без единого слова в полночь, когда не могли успокоиться.

Я потер затылок. В этом новом пути, который я выбрал для себя, была какая-то нервозность. Это не входило в планы, но по какой-то причине я не мог перестать думать об этом и понял, что просто обязан это сделать. Нужно было исправить несколько ошибок, и я должен был стать тем, кто это сделает.

Лед в его водке звякнул, когда он покрутил стакан.

— Должен сказать, Святой, это очень непохоже на тебя, я имею ввиду менять планы в последнюю минуту.

— Я знаю. — Я повертел шеей из стороны в сторону. — И признаюсь, мне не нравится это чувство тревоги. Но это нужно сделать.

— Почему сейчас? Ты знал о ее прошлом задолго до того, как мы привезли ее сюда. Почему ты делаешь это сейчас?

Ответ на этот вопрос был прост. Я не знал. Но это был не тот ответ, который я хотел бы дать кому-либо, поэтому я постарался, чтобы в моем выражении лица не было ничего, кроме решимости.

— Каким бы я был мужем, если бы не позаботился об этом?

Джеймс знал, что не стоит задавать лишних вопросов. Он знал, когда нужно надавить, а когда заткнуться. Я протянул ему через стол еще одну папку.

— Твое следующее задание. Сделай это скорее раньше, чем позже.

Он кивнул.

— После этого мы займемся последним?

— Да. — Я сел обратно на свое место. — Но последнего я хочу привезти сюда.

— В Италию? — Джеймс выглядел озадаченным.

Я кивнул.

— Я хочу увидеть лично, как он испустит свой последний вздох.

Джеймс встал и поставил свой пустой бокал на приставной столик, а затем взял папку.

— Тогда давай сначала разберемся с этим ублюдком. — Он вышел, и я понял, что пройдет совсем немного времени, прежде чем я получу второе сообщение с фотографией, подтверждающей, что мой последний заказ был выполнен. Джеймс знал, что я ненавижу ждать, да и сам он не отличался терпением. Кроме того, он любил вершить правосудие над теми, кто этого заслуживал, почти так же, как и я.

— Марчелло?

Я сунул телефон в карман, когда в дверях появилась Елена.

— Тетя.

— Мы готовы присоединиться к тебе за завтраком.

— Мы?

Елена отошла в сторону, и появилась Мила. Только это была не она. Это была не та Мила, которую я впервые увидел в Нью-Йорке. Женщину в рваных джинсах и грязных кроссовках. Она выглядела совершенно по-другому, но все равно оставалась прежней. Ее непослушные кудри были укрощены шикарной укладкой темных волос, обнажив нежную кожу шеи, стройную и манящую. На мгновение я беззастенчиво залюбовался женщиной, стоявшей передо мной в бледно-розовом платье, которое идеально облегало каждый ее изгиб, а пастельный цвет составлял яркий контраст с ее безупречной оливковой кожей. Мой взгляд просто впивался в нее, ее ноги были стройными и подчеркнутыми высокими каблуками. Мысль о том, как она обхватывает тонкими икрами мою талию, заставила меня остаться на месте, поскольку мой член упирался в молнию брюк. Это было неожиданно: я вожделел ее с тех пор, как она поднялась на борт моего частного самолета. Но было в ней что-то такое, что заставляло меня желать показать ей, как прекрасна она будет, развращенная моей тьмой.

Мила переминалась с ноги на ногу, мой пристальный взгляд причинял ей некоторый дискомфорт.

— Ты выглядишь потрясающе, Милана.

— Мила, — ответила она. — Меня зовут Мила.

— Конечно. — Я ухмыльнулся. Использование ее настоящего имени было намеренным, так как я знал, что это позволит мне получить часть того пылкого отношения, которое меня так заинтриговало. Даже пленило.

Я повернулся к Елене.

— Надеюсь, это твоя работа?

Елена улыбнулась от уха до уха.

— Я всего лишь отполировала бриллиант, Марчелло.

— Я здесь, — сказала Мила. — Я вас слышу.

Это заставило меня хмыкнуть, и я наконец-то смог встать со своего места.

— Тогда пойдемте завтракать.

— Святой? — Мила сделала шаг ко мне. — Могу я поговорить с тобой? Наедине?

Прежде чем я успел попросить Елену оставить нас наедине, дверь закрылась, и мы остались одни. Я засунул руки в карманы брюк и слегка расставил ноги, наблюдая за ней и пытаясь понять, что происходит в ее маленькой хорошенькой головке.

— Чем я могу помочь тебе, Милана?

— В последний раз говорю, меня зовут Мила.

— О чем ты хочешь поговорить?

Ее темные брови сошлись, а губы сжались, чтобы я увидел на ее лице, как сильно она меня ненавидит. Но было что-то в том, как она смотрела на меня, вспышка чувственности, смешанная с презрением. Я подумал, не чувствует ли она себя так же растерянно, как выглядит.

Она скрестила руки.

— Тебе что-то нужно от меня, поэтому я думаю, что будет справедливо, если я тоже получу что-то от этого соглашения.

— Вряд ли ты в состоянии торговаться со мной.

— А я не думаю, что ты в состоянии мне отказать.

Я фыркнул, не зная, забавляться мне или раздражаться из-за того, как она со мной разговаривает.

— С чего ты взяла?

Один локон, выбившийся из прически, свесился на щеку, и она завела его за ухо.

— Ты прошел через множество трудностей, чтобы найти меня и привезти сюда. А то, как ты, не моргнув глазом, убил Брэда, говорит о том, что не зря я до сих пор дышу. Если бы у тебя был другой способ получить эти акции, кроме как жениться на мне, меня бы здесь не было.

Я облизал губы.

— Ты говоришь это так, будто это должно быть для меня новостью.

— Я нужна тебе. Я не знаю, какие у тебя планы после того, как ты завладеешь моими акциями, но все, что я знаю, это то, что я тебе нужна. — Расправив плечи и вздернув подбородок, она подошла ко мне одним вызывающим шагом. — Без меня тебе крышка.

Мои ноздри раздулись, и я начал склоняться скорее к гневу и раздражению, чем к веселью.

— Я должен предупредить тебя. Торговаться со мной неразумно.

— Мне все равно. Если ты хочешь, чтобы я сыграла роль заботливой жены и явилась на фиктивную свадьбу, которую планируешь ты и твоя ненормальная и слишком дружелюбная тетя, которая мне нравится гораздо больше, чем ты, то я тоже должна что-то с этого получить.

Мой гнев немного рассеялся. Удивительно, как в одном предложении ее голос превратился из сердитого в решительный и причудливый.

— Ладно. — Я скрестил руки. — Я подыграю. Чего ты хочешь? Семизначный счет в банке? Дом на Бали? Бесконечный запас футболок "Лейкерс" и рваных джинсов?

— Смешно. — Она нахмурила лоб. — Мне не нужны твои деньги для себя.

— Но тебе нужны мои деньги?

Она прикусила внутреннюю сторону щеки — первый признак неуверенности в себе с тех пор, как она вошла сюда.

— Я хочу, чтобы ты помог мне открыть сиротский приют у себя дома, такой, где детей не будут бросать в любой приемный дом только для того, чтобы они могли уступить свою кровать следующему ребенку, который появится.

Мои глаза расширились.

— Детский дом?

— Да. Я знаю, что для таких, как ты, это, наверное, не имеет смысла…хотеть помогать людям вместо того, чтобы убивать и похищать их…

— Будь осторожна, Мила, — предупредил я. В этом разговоре она уже много раз проявила неуважение ко мне. — Знаешь, если бы я вчера не прижал руку к твоей пизде, я бы подумал, что у тебя есть яйца между этими твоими милыми ножками.

Ее щеки вспыхнули глубоким розовым цветом, румянец распространился по шее и груди. Это было чертовски красиво, то, как мой грязный рот заставлял ее кожу светиться.

— Господи, — пробормотала она. Локон, который она ранее убрала назад, снова выбился, задев щеку, и она сдула его с лица, запыхавшись. Я не знал, в чем дело, но она стала еще красивее с того момента, как вошла сюда, и до этого момента… С этого момента.

Не глядя на меня, она продолжила.

— Я сыграю свою роль. — Она сглотнула, ее тонкое горло дрогнуло. — Я сделаю все, что ты хочешь. Выйду за тебя замуж и буду притворяться твоей женой. — Она прикусила губу и посмотрела на меня из-под длинных ресниц, неуверенность затуманила блеск изумрудных радужек. — Если ты поможешь мне с приютом.

Я провел пальцем по лицу.

— Ты хоть представляешь, сколько волокиты, когда нужно открыть такое заведение, а потом управлять им? Это не гребаный продуктовый магазин, Мила.

— Я знаю.

— И что? — Я пожал плечами. — Я даю тебе деньги, необходимые для открытия приюта, и что дальше? Ты просто найдешь достаточно большое здание, раздашь несколько листовок и начнешь принимать детей?

— Не говори со мной, как с дурой. — Ее ноздри раздулись, а губы вытянулись в прямую линию. — Я знаю, что открыть приют, это не то, что можно начеркать несколько нулей и сделать это в одночасье. Существуют правила и юридические вопросы, о которых я понятия не имею. — Она провела рукой по руке — признак того, что она начинает нервничать. — Вот почему… — Она сглотнула. — Вот почему мне понадобятся не только твои деньги. Я просто хочу помочь детям, сделать все, что в моих силах…

— Чтобы то, что случилось с тобой, не случилось с другим ребенком. — Это был не вопрос. Я точно знал, почему из всех богатств, которые я мог бы ей дать, чтобы она больше никогда ни в чем не нуждалась, она решила попросить моей помощи, чтобы помочь другим.