Он сжал руки в кулаки, его большие карие глаза смотрели умоляюще. Его голос все еще хрипел от воздействия дыма, но, казалось, к нему вернулась энергия.

— Очень прошу вас, мисс Амелия?

— Я ненамного лучше пою, — улыбнулась Амелия, хотя помнила те ночи с Бенджи в заброшенных офисах, домах и отелях, в карантине от остальных членов группы, пока они ждали, когда вирус «Гидры» проявит себя.

Бенджи изогнул брови и наклонился, чтобы заговорщически прошептать:

— Ты лучше, чем Ло Ло. Намного лучше. Но не говори ей, что я так сказал.

Мика рассмеялся.

— В любом случае, мне нужно уточнить у Джерико планы на завтра. Увидимся позже.

— С ним все будет в порядке, — подбодрила Мику Амелия. — Если что, Габриэль умеет выживать.

Мика поправил очки большим пальцем.

— Да, наверное, так и есть.

Амелия похлопала по спальному мешку рядом с собой. Бенджи нырнул в него и прижался к ее боку.

— Где все?

— Охраняют что-то или исследуют. Я уже осмотрел все экспонаты. — Он сморщил нос. — Там много голых статуй, картин и прочего.

— Что ты об этом думаешь?

— Абсолютно отвратительно.

Амелия улыбнулась и откинула голову к стене. Она напевала классику, «Петю и волка» и «Колыбельную» Брамса, знакомые мелодии успокаивали ее больше, чем она могла бы сказать.

Она не успела допеть третью композицию, как Бенджи всхлипнул. По его маленькому лицу потекли слезы.

— Что случилось?

Он сел и вытер глаза.

— Простите, я знаю, что не должен плакать, мисс Амелия.

— Кто сказал, что тебе нельзя плакать?

Он шмыгнул носом.

Амелия коснулась его плеча.

— Ты можешь мне рассказать.

— Ло Ло всегда говорит мне быть храбрым и сильным. Я стараюсь изо всех сил, клянусь.

— Но? — мягко спросила она.

Его лицо погрустнело.

— Я скучаю по маме.

Желудок Амелии скрутило в железные узлы. Бедный ребенок. Им всем было тяжело. Она не могла представить, насколько ужасно это для восьмилетнего мальчика.

— Знаешь что? Я скучаю по своей маме. И знаю, что Уиллоу тоже скучает по твоей маме.

Она заключила его маленькое тело в свои объятия. Бенджи прижался к ней, как щенок, и обхватил ее шею своими тонкими ручками. Его сердце билось о ее грудь. Амелия все еще не совсем привыкла к физическим прикосновениям. Ее семья была, мягко говоря, сдержанной. Но Бенджи облегчил ей задачу своими буйными объятиями, лаской и безоговорочным доверием.

Она нежно погладила его по спине.

— Уиллоу не нужно, чтобы ты был для нее сильным, Бенджи. Она уже большая девочка. Она может быть сильной сама. И я открою тебе маленький секрет. Если ты плачешь, это не значит, что ты недостаточно сильный. Слезы — это не слабость. Эмоции — это не слабость. Они — часть того, что делает нас такими, какие мы есть. Мы можем быть счастливыми, храбрыми и сильными, но также можем грустить, переживать и бояться. Так что не утирай слезы, хорошо?

Он кивнул.

— А как же сопли?

— А сопли вытирать можно. Только не рукавом рубашки.

— Вот блин. — Но он ухмылялся.

— В ванной есть туалетная бумага. Помни, всего пара квадратиков. А потом ты вернешься и будешь обниматься и плакать со мной, сколько захочешь.

Тени вокруг них удлинились, и Амелия долго напевала классическую музыку. Она отрабатывала движения на воображаемой скрипке в своих руках, и пальцы ее двигались с памятью, которая жила глубоко в ее плоти.

Когда навернулись слезы, Амелия не стала их останавливать.