ГЛАВА 5

Было уже совсем темно, как и на протяжении всей её поездки, когда Мерри добралась до Куперстауна. Но, проснувшись в своей постели и позавтракав следующим утром в кругу семьи, Мерри не жалела о том, что пришлось бороться с пятничными пробками.

Даже без солнечного света она видела, как менялся пейзаж с каждой милей, пройденной Land Rover между Манхэттеном и Куперстауном.

В Кэтскиллз вместо дождя, который остался в городе, падал снег. В отличие от коричневого пейзажа, который она наблюдала, когда в последний раз была дома на День благодарения, сегодня природа была одета в безупречный белый цвет.

Даже чёрное покрытие дорог казалось нарядным.

Они были укрыты белым, как будто их посыпали сахарной пудрой. Хотя она знала, что на самом деле это следы обработки солью, проведённой дорожной службой. В сочетании с мелкими падающими снежинками, которые так и оставались висеть в холодном ночном воздухе, они создавали вихри над дорогой. Пойманные фарами Land Rover, они превращались в бесплотное облако, которое расступалось перед ней и указывало путь.

Съехав с шоссе и свернув на дорогу, ведущую к дому, она увидела, что дорожки, тротуары и подъездные пути давно расчищены. Но холодная температура позволила толстому покрывалу белого снега сохраниться во всех остальных местах.

Именно это время года она любила больше всего. Когда ослепительно белый снег покрывал траву и грязь, что составляло разительный контраст с унылыми коричневыми и серыми цветами, окружавшими её на юге штата.

Притормозив, она свернула на подъездную дорожку. Уже украшенный к Рождеству Фернли гордо и величественно возвышался перед ней, когда она подъехала к дому.

Она ещё в юности поняла, что не все растут в домах, у которых есть имя. Она уже давно перестала называть его иначе, чем «дом» или «дом моей семьи», особенно при общении с людьми на её новой работе. Но неважно, как он назывался, он всё равно вызывал в ней волну тепла и восторга каждый раз, когда она возвращалась после отсутствия.

Первыми её встретили собаки. Фенимор и Купер, словно две коричнево-белые пятнистые ракеты, бросились на неё, когда она распахнула дверь со стороны водителя.

Спаниели были хорошо обучены. Они бы сели и затихли, если бы она приказала. Но она этого не сделала.

Мерри позволила им приветствовать её, даря возбуждённые поцелуи, которые она возвращала, пока её сестра не вышла вслед за ними.

Один короткий, резкий свисток Бет заставил обеих собак замереть у её ног в идеальной позе, как стаффордширских фарфоровых собачек на камине в гостиной.

Она пробормотала собакам: «Извините». Она извинилась за то, что их веселье было пресечено авторитетным человеком.

— Мама не хочет, чтобы они прыгали, — сказала Бет, когда оказалась достаточно близко.

Не обратив внимания на порицание, Мерри сказала.

— Мамы здесь нет, чтобы увидеть это.

Вместо того, чтобы спорить, Бет улыбнулась.

— Не могу поверить, что ты действительно здесь. На день раньше.

— Я же обещала, что приеду, — сказала Мерри, когда они обнялись.

Когда Бет отстранилась, то посмотрела на Мерри.

— То, что ты говоришь, и то, что делаешь, — две разные вещи с тех пор, как ты устроилась на эту работу.

Сестра произнесла «эту работу» так, словно эти слова были горькими на вкус.

— Ты знаешь, почему я согласилась на эту работу, и, как я уже говорила, это не пожизненное заключение. А временно. Максимум пара лет...

— Ты сказала — один год, — Бет приподняла одну светлую бровь.

— Посмотрим, — как можно быстрее отмахнулась Мерри от этой темы, пока она не переросла в большую дискуссию, которую ей не хотелось затевать.

Температура была ниже нуля, но на севере штата холод ощущался иначе, чем в городе. Почти нежно, без ветра, хлещущего по бетонным каньонам зданий.

Несмотря на это, Мерри сказала.

— Помоги мне донести сумки, чтобы мы могли войти в дом.

Бет вышла из дома без куртки, а Мерри сняла куртку в дороге. Пора было занести вещи в дом.

Войдя в дом через боковую дверь кухни, Мерри почувствовала себя так, как будто и не уезжала.

Звуки и запахи Рождества в Фернли донеслись до неё сразу у двери, где она поставила сумки. Она повесила куртку на единственную оставшуюся свободной вешалку и ключи на один из небольших крючков, рядом с остальными.

Что-то готовилось в духовке, распространяя восхитительный аромат, и тихая музыка дополняла атмосферу.

Из старого радиоприёмника по кухне разносились звуки классических рождественских мелодий в исполнении оркестра.

Окинув взглядом радиоприёмник, возраст которого приближался к тому, чтобы быть официально признанным винтажным, Мерри сказала.

— Дедушка, как я вижу, до сих пор не пользуется Алекса², которую я ему подарила.

Бет фыркнула.

— Видимо, Алекса не сразу поняла, когда он сказал ей включить NPR³ и всё. Он навсегда отказался от неё.

Мерри спрятала улыбку, представив себе этот разговор между её пожилым дедушкой и умной колонкой.

— Мы можем запрограммировать её на это.

— Я ему так и сказала. Не прошло. Я поставила устройство в комнате для тренировок, чтобы можно было послушать какую-нибудь зажигательную мелодию, пока я на беговой дорожке, — Бет исполнила странный танец, чтобы продемонстрировать, как она зажигала.

Услышать такое из уст сестры-пианистки, имеющей классическое образование, было всё равно, что ведущему тенору Метрополитен-оперы выпустить рэп-альбом.

Мерри вздрогнула.

— Пожалуйста, никогда больше не говори и не делай ничего подобного.

Бет сморщила нос, как делала это, когда ей было семь лет, а Мерри — пять.

Они были настолько разными, насколько и похожими. Бет была тихой блондинкой и музыкальным вундеркиндом, а Мерри — рыжеволосой, прямолинейной, по мнению некоторых, и созданной для бизнеса. Но они обе любили собак и лошадей, этот город, свою семью — даже своего надоедливого старшего брата Эдварда — и они обе обожали Рождество.

Кстати...

— Я купила мальчикам одинаковые клетчатые галстуки для рождественской фотографии, — объявила Мерри.

— Боже мой. Эдди это не понравится, — сказала Бет с ухмылкой, на которую Мерри ответила своей.

— Я знаю, правда? Не могу дождаться, — замучить брата в отместку за все те случаи, когда он терзал их в детстве, потому что был старше на один год, было для обеих сестёр целью всей жизни. Его женитьба и переезд ничего не изменили.

— Чем это так вкусно пахнет? — спросила Мерри, когда её желудок заурчал.

— Маминым яблочным пирогом.

Она надеялась на настоящий ужин, но пирог вполне сойдёт.

— Даже не думай об этом, — сказала Бет, пресекая эту мысль. — Ты не получишь ни кусочка. Он на завтра. Но когда ты позвонила и сказала, что уже близко, я, как добрая сестра, поставила мясной пирог в духовку.

Глаза Мерри расширились.

— Ням.

Её мать готова была умереть за кулинарную книгу «Barefoot Contessa».

Она любила готовить для семьи или друзей, и её домашние пироги с курицей и овощами были потрясающими. Она могла бы продавать их и прославиться благодаря им.

Но всё же неприкасаемый яблочный пирог стоял у Мерри на первом месте, поскольку именно его аромат наполнял тёплый воздух кухни, дразня её.

— Подожди. Почему нам нужен пирог на завтра? Что-то происходит, о чём я не знаю?

Приезд брата и невестки для фотографирования не казался ей достойным пирога. По крайней мере, ежегодное фотографирование семьи никогда раньше не было событием, включающим пирог.

Выражение лица Бет заставило Мерри нахмуриться и спросить.

— Что?

— Мама пригласила кое-кого в гости.

— Кого? — спросила Мерри.

Учитывая положение её родителей в обществе, варианты были безграничны.

Это мог быть практически любой человек. Мэр Куперстауна, и в этом случае им всем придется вести себя как подобает. Совет директоров Фонда Кларка — в этом случае им тоже придется вести себя хорошо.

Чёрт, да это может быть губернатор штата или Дерек Джитер из команды «Янкиз», насколько она знала. Список контактов её матери был очень широк.

— Всё, чего я хочу, — это пить много гоголь-моголя, конечно же, с шипучкой, и смотреть рождественские фильмы. Почему у нас должны быть гости? — Мерри продолжала ныть.

Она понимала, что дулась, но когда планы на выходные разрушались на глазах, ей было все равно. Даже пирог не мог компенсировать это нарушение её планов.

— Мы всё равно сможем все это сделать, но Джефф будет здесь, с нами, — Бет сморщилась после такого заявления.

— Джефф? Какой Джефф?

Неужели у жениха её сестры Брайана есть брат, о котором она никогда не слышала? Или, может быть, лучший приятель? Возможно, это не так уж и плохо. Брайан был достаточно милым. Любой, кого он приведет в гости, несомненно, будет таким же.

Погрузившись в размышления, она начала успокаиваться.

Мерри наклонилась и заглянула в духовку, чтобы проверить, не подрумянилась ли ещё корочка пирога, чтобы она могла наброситься на него, как Бет сказала.

— Джефф — парень, с которым ты встречалась в школе.

Когда горячий воздух из духовки ударил ей в лицо, отчего у неё заслезились глаза, Мерри повернула голову и посмотрела на Бет.

— Джефф.

— Он вернулся в город, — продолжала Бет.

Мерри выпрямилась и снова закрыла дверцу духовки.

— И? Что из этого? Это не значит, что мы должны быть его группой приветствия.

— Я думаю, мама надеется, что вы будете вместе, — торопливо проговорила Бет.

— С чего это она вдруг затеяла сватовство? Разве у неё и так не хватает забот?

Её вполне устраивало быть незамужней и пока сосредоточиться только на своей карьере.

Если бы она чувствовала недостаток романтики в своей жизни, то просто включила бы один из ста пятидесяти рождественских ромкомов, выходящих на всех потоковых каналах с октября по Новый год, и выкинула бы это из головы.

Бет пожала плечами.

— Подумай об этом. Эдди женат. Я помолвлена. Теперь твоя очередь.