Глава Тридцать Восьмая

Я вглядывалась в темноту, пытаясь выхватить из черных теней за светом костра знакомые человеческие очертания. Светящийся глаз моргнул один раз, но не шелохнулся.

Медленно, осторожно, словно стараясь не спугнуть дикого зверя, я сделала три шага к краю укрытия и спустилась на утоптанный снег.

Рука Заиры опустилась мне на плечо: "Я вижу его", - прошептала она: "Попробуем взять его?"

Я притормозилась, страх, тоска и мука стремительно бежали по моим венам. Все девять адов в одном вопросе: "Я не знаю", - прошептала я: "Я не знаю, сможем ли мы. Или что мы будем делать, если поймаем его".

"Ничего, что я могла бы сделать, чтобы поймать его, было бы некрасиво", - сказала Заира: "Ты можешь задержать его, пока не вернется господин Украшающий Кости".

"У Рувена почти абсолютная власть по ту сторону границы, а у Катэ она здесь. Пока один из нас не переступит границу, мы мало что сможем сделать друг другу". Я сделала дрожащий вдох: "Поэтому я собираюсь поговорить с ним".

Заира вздохнула с видом "это ужасная идея": "Хорошо. Я отойду на несколько шагов и буду сопровождать. Только не делай ничего такого, из-за чего мне придется его поджечь".

Мои шаги хрустели по снегу, с каждым шагом отдаляя меня от теплого света костра и приближая к пылающему глазу, ждущему в лесу. С каждым шагом блики от костра становились все слабее, и я все лучше различала его. Знакомый силуэт, склоненные плечи, опирающиеся одной рукой на пограничный камень. Пуговицы его мундира, поблескивающие в отраженном свете костра. Темные волны его волос. Серебристая чешуя, струящаяся по щеке.

То ли от усталости, то ли от горя его лицо было впалым, а щетина смягчала четкие линии подбородка. Он наблюдал за моим приближением, не шевелясь, оба глаза ярко горели в свете костра.

Я остановился слишком близко к нему, на расстоянии вытянутой руки, и мое дыхание замерло между нами. Сердце колотилось так сильно, что трепетал потрепанный шнурок на воротнике.

"Амалия". Он сглотнул, как будто мое имя причинило ему боль: "Я рад, что ты жива".

В голове пронеслось все, что я могла бы сказать. Я могла бы попытаться достучаться до настоящего Марчелло, чтобы поддержать его против влияния Рувена. Я мог бы заставить его говорить, чтобы потянуть время до возвращения Кате, в надежде схватить его. Я мог бы попытаться получить от него информацию о Рувене. Или я мог бы сказать ему все то, что должен был сказать давным-давно, когда думал, что у меня будет целая вечность, чтобы успеть сказать это.

"Что мне делать с тобой, Марчелло?" - прошептал я. прошептала я.

"Предложение милорда Рувена остается в силе". Его голос оставался мягким и усталым, как будто я застала его перед сном: "Он почувствовал ваше прикосновение к своему пограничному камню и полагает, что вы подали знак, что хотите говорить. Я здесь, чтобы спросить, сделала ли ты свой выбор".

"Ты ненавидишь его", - сказала я, глядя в жесткую тень его единственного зеленого глаза.

"Да", - тихо сказал он: "Больше, чем ты можешь себе представить".

"Это на тебя не похоже. Ты никогда никого не ненавидел".

"Теперь ненавижу".

Я закрыла глаза, чтобы увидеть знакомое лицо, теплое, честное и упрямое. Но тот Марчелло никогда не вернется, даже если мы его как-то вылечим. В нем была невинность, которая теперь была разрушена, как и моя, когда я убила Роланда.

"Люди меняются", - прошептала я: "Люди должны меняться. Они просто другие, а не исчезли".

"Мне нужен твой ответ, Амалия".

Я снова открыла глаза. Марчелло, смирившись, ждал "нет", которое он наверняка получит. Но мама учила меня никогда не отказываться от предложения, руководствуясь только инстинктом. Подумай обо всех последствиях и возможностях, говорила она мне. Интуиция может быть правильной, но она ни в коем случае не является единственным ориентиром.

У нас были другие, лучшие способы изгнать Рувена из королевства. Я мог жить с ядом в жилах, как жил полжизни. Но Рувен был единственным, кто мог снова сделать Марчелло человеком.

Однажды я уже пожертвовал любимым человеком ради Империи. Но это не значит, что я должен делать тот же выбор снова и снова. Я не должен был становиться таким же человеком, холодным и безжалостным, топящим пепел своего сердца ради Раверры.

"Чего ты хочешь, Марчелло?" Это был вопрос, который я так и не смог задать Роланду.

Марчелло вздохнул, белое облачко пронеслось по его лицу и рассеялось в зимнем воздухе: "Ты спрашиваешь о том, кем я был, или о том, кем я стал?"

"Ты не вещь", - резко ответил я: "А я спрашиваю тебя. Воспринимай это как хочешь".

"Я не знаю." Он провел рукой по волосам в разочаровании: "Я хочу того, чего хочет Рувен, но я также хочу убить его. Я ужасаюсь тому, что я сделал, и горжусь этим. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и хочу, чтобы ты страдала". В его голосе зазвучала неуверенная нотка. Он поднял руку перед собой, обнажая изогнутые когти, следы которых все еще оставались на моих руках; я вздрогнула: "Я хочу остаться таким навсегда, - прошептал он, глядя на них с явным восхищением: "Быть сильным, быстрым и лучше людей. Но я также хочу вырвать эти когти из своих пальцев и этот глаз из своей головы".

Я, не задумываясь, протянула руку, не обращая внимания на его когти, и схватила его за руку, прежде чем она успела двинуться к его лицу: "Пожалуйста, не делай себе больно".

" Прежний я скорее отрублю себе руки, чем снова причиню тебе боль". Он провел своими пальцами по моим, его прикосновение было душераздирающе нежным, соединяя нас через границу: "Но это неважно, что бы я выбрал. Я буду делать только то, что хочет Рувен". Он встретился с моими глазами; оба они, зеленый и оранжевый, были одинаково безнадежны: "Я всегда доверял тебе принимать решения, Амалия. Я могу сказать тебе, что Рувен хочет, чтобы ты сказала "да", потому что он боится. Но я не могу сказать тебе, чего хочу я, потому что не знаю, что из этого - я, а что - он, а что - какой-то животный инстинкт, который он передал мне, чтобы я лучше убивал". Марчелло тряхнул головой, как бы стряхивая с себя невидимых насекомых, которые его терзали: "Мое дело - попросить тебя принять решение. Каким бы оно ни было, я верю, что ты примешь правильное решение".

Я должна была догадаться. Выхода не было: как и в случае с Роландом, мне придется делать выбор самой. Но на этот раз, вместо простого обмена одной жизни на тысячи, я отдавала силу своему врагу в обмен на... что? Нужно было быть еще большей дурой, чем я была, чтобы хоть на минуту поверить в то, что Рувен откажется от контроля над Марчелло. Даже если он снова сделает его человеком, это будет изменение, которое он сможет отменить в любой момент. Он будет держать Марчелло рядом и мучить его всякий раз, когда Рувен сочтет нужным держать меня в узде.

Я высвободила свои пальцы из пальцев Марчелло, нежно, осторожно. Тепло его прикосновения задержалось на моей озябшей коже.

"У меня есть для тебя послание, которое ты должен передать Рувену, - сказала я.

Что-то мелькнуло на лице Марчелло - разочарование? Признание? Это прошло слишком быстро, чтобы я могла угадать. Но он кивнул: "Вот почему я здесь".

" Передай ему спасибо".

Марчелло вскинул брови: "Спасибо? За что?"

Я достала свой кинжал: "За то, что научил меня, как его победить".

"Амалия, что ты делаешь?" крикнула Заира сзади.

Я уколола палец, прорезав его глубже, чем, вероятно, было необходимо в моем диком порыве решимости, и засунула его в нишу в пограничном камне.

"Ты что, с ума сошла?" Шаги Заиры быстро захрустели по снегу.

"Стой!" крикнул Марчелло с паникой в голосе.

Я сжала палец, и три капли крови быстро потекли по шершавому камню.

Все деревья на казератской стороне границы задрожали, как будто по ним пронесся сильный ветер. Птицы гневно закричали, их крики поднялись в ночной воздух.

"Как ты смеешь!" зашипел Марчелло, перепрыгивая через границу и хватая меня за запястье. Его лицо исказилось от яростного презрения; в его выражении не было ничего от себя.

Ветка, упавшая на меня сверху, превратилась в копье и пронзила его плечо.

"Марчелло!" закричала я.

Он попятился назад, выпустив меня, кровь окрасила его потрепанный мундир сокольничего в темный пунцовый цвет. Он схватился за плечо, его глаза встретились с моими, полными предательского шока.

Я обернулась, но возвращения Катэ не было видно; только Хэл бегал вокруг убежища с мечом в одной руке и керрикомбом в другой, пытаясь понять, что происходит. Дерево обнаружило вторгшуюся химеру и действовало самостоятельно.

Я повернулась к Марчелло, но он уже убегал. Его шаги удалялись в темноту с неестественной быстротой, оставляя на холодном белом снегу лишь след из капель крови.

"Есть ли какая-нибудь причина, по которой ты не попросил Леди Ужасных Ползучих Тварей встретиться с тобой где-нибудь поближе? Заира спросила Катэ, когда на следующее утро наши сани промчались по лесной дороге через Лет, а их Страж Сердца ехал рядом с нами.

"Нет, я просто люблю все усложнять", - сказал Катэ так легко, что на мгновение я засомневалась в том, что он шутит.

Однако Заира рассмеялась: "Ну, и в чем же причина?"

На губах Катэ играла улыбка. Милости просим, мне было приятно видеть улыбку близкого мне человека. Это ослабило узлы, образовавшиеся в моих плечах после вчерашнего вечера.

"Я знаю один секрет", - сказал он.

"И, конечно, ты нам его расскажешь, потому что ничто так не скрашивает хмурый зимний день, как свежий секрет", - сказала Заира.

"Конечно. Тем более что это секрет Рувена". Ухмылка Катэ стала шире: "Я знаю, где находится один из его кровавых камней".

Я издала благодарный звук, но глаза Заиры оставались полузакрытыми: "Я уверена, что это отличный переворот, которым можно похвастаться в кофейне повелителя ведьм, но чем это отличается от камня, на котором Амалия пролила кровь прошлой ночью?"