Глава Тридцать Шестая

Первые кости лежали разбросанными у подножия дерева.

Заира, казалось, ничего не заметила, ее веки опустились после попытки уснуть в санях, когда мы ехали всю ночь и до самого утра, но с меньшим успехом, чем я. Мой организм был достаточно истощен ядом, чтобы проспать нечто гораздо худшее, чем поездка в санях. Я проснулась только тогда, когда Заира подтолкнула меня принять утреннюю дозу эликсира, доставленную вторым вороном за ночь. Я проснулась с ожидаемой раскалывающейся головной болью и гораздо более удивительным теплом повелителя ведьм рядом со мной; очевидно, я провела ночь, прижавшись к Катэ, и его плащ укутывал нас обеих.

Теперь он наполовину встал, когда сани начали замедлять ход, его глаза загорелись, он жадно откинулся на край и сделал долгий, глубокий вдох, словно впитывая все, что его окружало. Я почти убедила себя, что в моем отравленном состоянии мне показались кости, или, по крайней мере, что череп не мог быть таким круглым, таким явно человеческим.

Потом мы прошли мимо дерева, на котором, несомненно, висел человеческий скелет, острая ветка пронзила его ребра, как копье. С него свисала пурпурная форма в изорванных клочьях, а на костях виднелись царапины и шрамы от животных, которые так чисто их обобрали.

Заира резко вдохнула. Катэ, казалось, ничего не замечая, выпрыгнул из саней с радостным криком, как будто мы приехали к красивому сверкающему озеру или, может быть, к особенно вкусной пекарне, а лошади растерянно остановились.

Глубоко в лесу, в стороне от дороги, лежало еще больше скелетов, некоторые из них были еще с кусками плоти. Рядом с ними в подлеске валялись брошенные мушкеты и пики. У дерева, стоящего дальше по дороге, на ветвях, словно плоды, висели черепа, но от остальных костей, которые, должно быть, когда-то их сопровождали, не осталось и следа.

Я встретилась взглядом с глазами Заиры: они были такими же широкими, как и мои собственные, полностью окруженные белым: "Что за черт", - прошептала она.

Катэ даже не взглянул на кости. Он положил руку на ствол дерева и ласково вздохнул. В ветвях над ним щебетали птицы, они порхали рядом, некоторые из них садились на него. Сначала я подумала, что к нему подбежала собака: язык радостно болтался, хвост вилял; потом я увидела ее безумные желтые глаза и поняла, что это, наверное, койот. Катэ бросил снежок, чтобы он погнался за ним.

Когда он поднял со снега бедренную кость человека и энергично потряс ею, я уже не выдержала.

" Катэ", - резко крикнула я, прижимая пальцы к виску, чтобы заглушить головную боль.

Он повернулся к нам, ухмыляясь. Он широко раскинул руки, его плащ развевался вокруг него, как темные крылья.

"Добро пожаловать в Лет", - объявил он.

Я уставилась на него, не находя слов.

"Конечно, - пробормотала Заира, в ее голосе слышалась ирония: "Глупая я. Должно быть, я не заметила границы, потому что была слишком занята, глядя на всех мертвецов".

"Это...", - сумела я вымолвить, затем облизала пересохшие губы и повторила попытку: "Все ваши владения оформлены в этом стиле?"

Катэ огляделся, как будто только сейчас заметил все кости, и сделал смущенную гримасу, как будто мы застали его за каким-то глупым, но безобидным увлечением, вроде создания одежды для кошек: "Рувен совершил нападение на мою границу здесь. В Васкандаре принято оставлять останки тех, кто пытается нарушить границы, в качестве предупреждения. Я забыл, что в Империи так не делают".

"Ты сделал дерево из черепов", - заметила Заира: "Это не просто оставить тела там, где они упали".

Катэ посмотрел на дерево, и его глаза сузились в чем-то похожем на удовлетворение: "Ну, я был зол".

Заира бросила на меня многозначительный взгляд, который я истолковала так: "Ты за ним ухаживаешь. Это твоя вина". Я покачала головой, отрицая всякую ответственность за жуткие приветственные знаки Катэ.

"И нет, не все так. Только граница Казерата", - сказала Катэ: "Пойдем, я все покажу".

Певчие птицы продолжали собираться вокруг него на всех доступных ветках, даже сидели на черепах, распевая приветствие. Койот ускакал, чтобы рассказать остальным членам своей семьи, а когда его не стало, на соседнем дереве появилась тройка белок, бегающих друг за другом, и их кустистые хвосты возбужденно подергивались, когда они болтали с Катэ. Казалось, что зверьков никто не контролирует, они были просто рады его видеть.

Катэ помахал нам рукой и стал удаляться по дороге, его плащ с перьями развевался за ним. Наши лошади, казалось, обменялись взглядами, а затем пошли за ним скромной рысью. Сани скользили по дороге, проезжая между висящими черепами и разбросанными человеческими костями, словно это были не более чем деревья и кусты, которые мы видели на атруинской стороне границы.

"А я-то думала, что с ним все в порядке". Заира покачала головой: "Прирученных повелителей ведьм не бывает, я думаю".

Мне оставалось только кивнуть в знак ошеломления. Слишком легко было забыть, когда Катэ был хитер и очарователен, что я видела, как он ударил женщину ножом в спину и похоронил ее заживо. Правда, она пыталась убить меня, но костяной нож, который он использовал, все еще лежал у его бедра, блестящий и зловещий.

Любовь, которую испытывали к нему обитатели его владений, застала меня врасплох, а зря: "У него слоев больше, чем в лоретском торте", - пробормотала я.

Заира посмотрела на неполный скелет, висевший вниз головой на ветвях древнего дерева, увитого мшистыми лианами: "Ага. На мой вкус, некоторые из них немного темноваты и горьковаты".

Катэ опустился на землю и пошел рядом с санями, неестественно быстрым шагом поспевая за рысью лошадей. Его дыхание висело в воздухе, когда он с большим энтузиазмом указывал мне на вещи.

"Этому дереву шестьсот лет. Из-за него ваше королевство выглядит как младенец. А вон там, видишь снежный просвет между деревьями? Сейчас он выглядит не очень, но летом это круг бархатистого зеленого мха, и он покрыт крошечными цветами, как поле звезд".

Заира указала на перевернутый скелет: "А это что?" - спросила она с иронией.

Катэ показал зубы: "Это вражеский вивомант, который думал, что сможет сорвать один из моих пограничных камней. Ему повезло, что его поймал именно я; есть много Повелителей ведьм, которые бы заставили его смерть длиться несколько дней". Поймав наши взгляды, Катэ вздохнул, и на его плечи словно опустилась тяжесть: "Вы считаете меня варваром, не так ли?"

"Нет", - поспешно возразила я, хотя Заира ответила: "Немного, да".

"Война есть война. Я бы не хотел никого убивать, но если они принесут насилие к моим границам, я буду защищать свои собственные". Он поднял бровь на Заиру: "Как и ты, маг".

Заира вздрогнула. Я инстинктивно затаила дыхание, чтобы сказать что-нибудь в ее защиту, но говорить было нечего: мы оставили за пределами Арденса гораздо более обширные и не менее жуткие свидетельства того, что случилось с теми, кто угрожал нашему народу.

"Пойдем, - сказал Катэ, и голос ее стал серьезным, - я покажу вам, что я защищаю.

Пока мы шли, Катэ продолжал собирать животных. Птицы перелетали с дерева на дерево рядом с нами, пара оленей шла по краю леса. Волк подошел и обнюхал его руку, а он рассеянно почесал его за ушами, как будто это была собака; после того как он ушел, за ним несколько минут шла рыжая лиса, ухмыляясь языком. Он был похож на одного из тех, кто изображен на картинах, где грации идут по сельской местности, птицы и звери с обожанием смотрят на них, а цветы распускаются по их следам; это было причудливым контрапунктом к мрачным реликвиям битвы вокруг нас. Голова раскалывалась, а тело все еще было истощено действием яда, и я могла только смотреть.

Вскоре, однако, дорога свернула в сторону от границы Казерата, и мы были избавлены от подобных мрачных предупреждений. Мы выехали из леса в фермерскую деревню, вокруг простирались белые от снега поля. Большинство домов стояли неровным квадратом вокруг деревенской зелени; их обветренные серые доски и остроконечные шиферные крыши были скорее практичными, чем красивыми, но, похоже, исправными, и из их труб поднимался веселый дымок. Сама зеленая зона была очищена от снега, на одном ее конце горстка коз кормилась удивительно сочной травой, а на другом - забор отгораживал их от огорода, на котором росли явно несезонные овощи, несомненно, благодаря местному вивоманту.

Едва мы достигли края деревенской площади, как к нам подбежала пара собак, возбужденно лаявших и вилявших хвостами. Дикие животные, преследовавшие Катэ, разбежались, и он, смеясь, присел, чтобы поприветствовать собак, которые восторженно извивались от его внимания. Неподалеку от них появилась небольшая стайка детей, кричавших почти с таким же восторгом, и по всей деревне распахнулись двери, когда взрослые вышли посмотреть, что происходит.

"Лорд Катэ! Лорд Катэ! У моей кошки родились котята!" - визжала маленькая девочка, явно уверенная, что эта новость будет для него крайне важной.

"Лорд Катэ! Вырастишь ли ты для нас вишни?" - умолял мальчик.

"А с воронами ты проделаешь свой фокус?"

"Пришли ли еще солдаты Казерата, лорд Катэ? Ты убил их всех?"

"Останешься ли ты на ночь? Ты можешь спать в моей постели! Я буду спать на полу, я не против!"

Катэ смеялся и отвечал каждому из них, как мог, все еще приседая от приветствия собак и протягивая руки, чтобы взъерошить волосы и погладить плечи: "Я знаю! Шесть здоровых котят! Их мать, должно быть, гордится. На этот раз обошлось без солдат, Рика, рад сообщить. Вишни... посмотрим..." Катэ щелкнул пальцами, и во дворе дома на другой стороне площади за его спиной вдруг зацвела ветка дерева. Цветы распустились и в одно мгновение опали, осыпавшись, как розовый снег, а ветка прогнулась под стремительно растущим весом пухлых красных вишен.