Глава Двадцать Вторая

Странно, - сказала я пустой ламповой комнате курьера. И все же я не могла не почувствовать необъяснимого воодушевления.

Катэ не стал долго кричать об ужасе ситуации. Он сразу перешел к вопросу о том, что делать дальше. Я должна была поступить так же.

Я поспешила в библиотеку, преисполненная чувством неотложной цели, и стала прочесывать книжные полки в поисках текстов, которые могли бы помочь мне решить проблему бессмертия Рувена. Старый Анзо мягко напомнил мне, что надо поужинать и поспать. Я отнесла книгу в столовую и стала читать, пока ела. Катэ был прав, я должна была бороться. Первым шагом было выяснить, как это сделать.

Я успела откусить всего несколько кусочков и пролистать несколько страниц, когда в столовую вошла Люсия с поклоном и сообщила, что у меня гость.

Я нахмурилась: "Я, честно говоря, слишком занята и слишком устала для визитеров".

Она кивнула со своей обычной готовностью: "Я могу сказать ей, чтобы она пришла в другой раз, миледи, если вы хотите. Но это леди Заира".

"О!" Я чуть не опрокинула стул, поднимаясь на ноги: "Пожалуйста, проводи ее".

"Я слышала, ты теперь очень важная персона", - поприветствовала меня Заира, входя в столовую: "Как мне тебя называть? Ваша Девятка? Леди Высокий Могучий Имперский Бильгесукер? Пряничные щечки?" Она села напротив меня и, не раздумывая, достала мой недоеденный ужин - каракатицу в густом черном соусе из собственных чернил - и принялась поглощать его.

"Привет, Заира. Я тоже рада тебя видеть. Спасибо, я в полном порядке, как и следовало ожидать, и, полагаю, ты и дальше будешь называть меня так, как придет в голову". Я откинулась в кресле, как бы позволяя усталости взять верх, но на самом деле это был прилив головокружительного облегчения от того, что она здесь: "Я не могу передать словами, как приятно видеть тебя и знать, что некоторые вещи остались прежними".

Она посмотрела на меня странным, почти жалостливым взглядом: "Разве ты не знаешь, что ничто не остается прежним?"

От неожиданности у меня заслезились глаза. Я думала, что взяла себя в руки. Но все менялось, ускользало сквозь пальцы, как песок, уносимый приливом. Марчелло ушел, моя жизнь передана Совету, Конюшня пала, моя мать смертна.

"Дай мне притвориться, - грубо сказала я.

Заира пожала плечами: "Можешь притвориться, что ты Грейс Баунти, мне все равно". Ее вилка на мгновение остановилась, и она вздохнула: "Я пришла сюда, потому что услышала новость о побеге капитана Лавбоя".

Хорошо, что Заира съела мою еду. У меня пропал всякий аппетит: "О, - сказала я.

"Проклятие на этого таракана с оспинами", - услужливо подсказала она: "Рувен, то есть".

Я заставила себя говорить спокойно, чтобы скрыть тошнотворную смесь вины и беспокойства в моем нутре: "Это правда, каждый раз, когда я думаю, что не могу ненавидеть его сильнее, он находит способ превзойти мои ожидания". Я заколебалась, потом спросила: "Ты сегодня вообще видела Марчелло?"

"Я ходила к нему с Истреллой. Кстати, ее рука чувствует себя лучше". Заира проглотила кусочек кальмара: "Не хочу этого говорить, но с ней он вел себя почти так же жутко, как с тобой".

"Как Истрелла это восприняла?" Мысль о раненой Истрелле, стоящей перед братом, с чем-то холодным и жестоким в глазах, скрутила тугой узел под моей грудью.

"Ну, сначала она не заметила. Ты же знаешь Истреллу". Заира слизала с губ глубокую черную тушь: "Но она сразу все поняла, посмотрела на него так, словно он пытался продать ей партию мака для дурных снов, и сказала: "Ты мне не брат".

Это ничуть не облегчило рычание в моей груди. Вошел старый Анзо с бокалом вина для Заиры и еще для меня. Я сделала долгий глоток цитрусового белого, прежде чем он вышел из комнаты, и он вернулся, не сказав ни слова, чтобы наполнить мой бокал.

"Не могу представить, что ему понравилось", - сказала я, когда старый Анзо ушел.

"Нет, не понравилось", - коротко ответила Заира: "Вскоре после этого мы забрали Истреллу домой. Я чуть не надавала ему по морде за то, что он ее расстроил, но сдержалась ради тебя, вдруг ты захочешь, чтобы он остался красивым".

Я оперлась локтями на стол и уперлась лбом в руки. Ничто не могло заставить Марчелло чувствовать себя хуже, чем расстроить его сестру: "Мне не следовало оставлять его там".

"Да, я знаю. Мне тоже не нравилось оставлять Терику в замке Рувена". Заира злобно вонзила вилку в черное месиво, оставшееся от моего ужина: "Но Терика и Истрелла были в порядке после того, как Рувен вцепился в них когтями, и он тоже будет в порядке. Он не такой мягкий, как ему хочется думать".

"Я надеюсь на это." Я должна была сказать себе, чтобы поверить в это. У меня была работа, которую нужно было выполнить, и я понятия не имел, где Марчелло и как ему помочь. Сконцентрируйся на проблемах, которые ты можешь решить. Неужели мама говорила мне это давным-давно?

Нет, поняла я. Именно маркиза Палова, как никто другой, наклонилась помочь мне, когда я опрокинула целый поднос с кростини на пол в гостиной, когда мама пригласила ее выпить. Мама добавила, подняв бокал: "А потом найти решения для тех, кто не может".

"Да, - сказала я более твердо: "С ним все будет хорошо. Я в этом уверена".

"Вот это дух".

"Как дела в Конюшне?" спросила я, пытаясь отвлечься от мыслей о том, что сейчас может делать Марчелло и позволит ли ему приказ Рувена найти место для ночлега.

Заира помрачнела: " Пусто, как в аду, когда все заперты в карантине. По крайней мере, теперь я могу уходить, когда захочу - хотя полковник заставил меня взять с собой около дюжины охранников". Она начала считать на пальцах: "Терика работает барменом в доке, пытаясь сварить все зелья для всей проклятой Империи, и она - один из трех алхимиков в Конюшне, не подконтрольных Рувену. Истрелла день и ночь делает курьерские лампы с одной хорошей рукой - девушку не остановить. Наверное, это помогает ей не думать о брате. С Алеки все в порядке, потому что в этом возрасте, клянусь, сопляка может съесть лев, и он снова начнет кашлять, а он будет просто ковылять и устраивать беспорядок, как ни в чем не бывало. Фосс помогает ухаживать за всеми отродьями в карантине и играет с ними в маленькие игры, и это так отвратительно, что с тем же успехом можно просто проглотить чашку сахара".

"А что насчет тебя?" спросила я, присмотревшись к Заире. Она, видимо, не выспалась: ее темные глаза сидели во впадинах от усталости.

"Я?" - фыркнула она: "Я единственный Сокол, свободный от контроля Рувена, которому нечего делать. Все остальные вкалывают, а я бездельничаю, жду, когда появится кто-то, кого надо будет поджечь".

"Тебе не придется долго ждать", - тихо сказала я: "На этот раз нам не удастся отговорить тебя от использования огня в Арденсе".

Она тяжело вздохнула и откинулась в кресле: "Я знаю".

Я ждала, но она больше ничего не сказала. Она не отводила взгляда, не пытаясь скрыть беспокойство в своих глубоких карих глазах.

"С тобой все будет в порядке?" тихо спросила я: "Тебе не нужно этого делать. Принят закон о соколином резерве. Ты можешь уйти с действительной службы. Они не могут заставить тебя использовать свой огонь - не сейчас".

Заира взяла столовый нож и медленно покрутила его между пальцами, наблюдая, как отраженный свет фонарей скользит по нему, когда она поворачивается: "Я думала об этом", - призналась она: "Не буду врать, я не тяну за поводок, чтобы стать тем монстром, которого используют родители Васкандрана, чтобы держать своих детей в узде". Она издала невеселый смешок: "Иди спать, а то Заира тебя сожжет".

Я сглотнула: "Ну, в таком случае, я уверена, что мы сможем..."

"О, спрячьте это". Заира подбросила нож, ловко поймав его: "Конечно, я это сделаю. Я не собираюсь оставлять весь город Арденс на мокром камне во время прилива. Я просто..." Она замолчала, нахмурившись.

" Боишься?" тихо добавила я.

"Черт бы тебя побрал, Корнаро". Она вонзила нож в атласную поверхность нашего обеденного стола, оставив его дрожать перед ней.

Я подскочила: "Я только хотела сказать..."

"Да", - огрызнулась она: "Конечно, я боюсь. Я всю жизнь пыталась удержать этого демона, запертого в подвале, пока я стояла на люке и делала вид, что все в порядке, пока он когтями вырывался из-под меня". Она покачала головой: "А теперь ты хочешь, чтобы я его выпустила. Черт возьми, я боюсь".

"Но после этого ты всегда остаешься собой". Я протянула руку, взяла со стола нож и протянула его ей обратно, рукояткой вперед: "Да, когда на тебя обрушивается огонь, ты похожа на благодать победы, скрещенную с демоном смерти. Но потом это исчезает, и ты снова становишься Заирой. А демон возвращается в подвал".

"Пока что." Она на мгновение уставилась на нож, затем взяла его у меня и воткнула обратно в стол с ухмылкой, которая говорила: "И что ты собираешься с этим делать?

Я попробовала еще раз: "Достаточно сказать, что если тебе когда-нибудь понадобится... ну, выслушать или..." Я запнулась, потому что плечи Заиры затряслись от беззвучного смеха.

"Или что? Обнять?" Она покачала головой: "Для этого у меня есть собака. Пойдем, Корнаро, нам обоим нужно поспать. Нам завтра вставать с рассветом".

Когда мой катер остановился у "Конюшни", чтобы забрать Заиру и ее багаж, на черном бархатном небе еще ярко сияли звезды. Несмотря на ранний час, несколько окон "Конюшни" светились теплым светом, в основном в одном крыле, где был устроен карантин для людей. Люсия доложила мне, что, поскольку сотни соколов были вынуждены искать способ отвоевать Конюшню, а их сокольничие были вынуждены помогать им, а не закрывать ее, Конюшня должна была находиться в состоянии постоянной повышенной готовности, даже если все маги были заперты в тренировочных комнатах, специально защищенных от магии.

Заира ждала меня у причала, потирая глаза и ворча на час; Терика стояла у ее плеча, кутаясь в теплую шаль от зимней ночи. Но третий человек, ожидавший нас, удивил меня - он сидел на массивном стволе, и лунный свет отражался от искусственных очков, задвинутых назад в волосы.