"Нет", - мягко сказала маркиза: "Ни один из них не достаточно велик, чтобы остановить его силы без мощной соколиной поддержки со стороны Конюшни, особенно если учесть, что с ними повелитель ведьм. Он одолеет нас за два-три дня. Любые силы, которые мы сможем собрать до этого времени, будут просто уничтожены".

За столом воцарилось молчание. Я вцепилась в края стула, думая о Доменике, Венаше и всех остальных моих друзьях в Арденсе. Мысль о том, чтобы оставить их на несколько дней на милость Рувена, была невыносима.

Мама сделала долгий, тяжелый вдох: "Если Рувен поддержит их, этого времени будет более чем достаточно, чтобы захватить город. Мы не можем этого допустить". Она подняла глаза на меня: "Амалия, я бы предпочла, чтобы ты оставалась здесь, выполняя свои обязанности в Совете, но, поскольку вся Конюшня находится в карантине, я могу придумать только один способ обеспечить Арденс силой, необходимой для защиты, до прибытия армии Рувена".

Я кивнула, мой желудок сжался: "Заира, вероятно, сможет справиться с небольшой армией. Но если с ними Рувен, я могу только догадываться, что он может сделать".

Глаза моей матери сузились: "Его способность управлять людьми - это проблема. Он почти искалечил нас за одну ночь. Мы до сих пор ловим людей в Раверре и по всей Империи, которые, похоже, действуют под его контролем. У меня есть сообщения о крестьянах, повреждающих мосты и ломающих зеркала курьерских ламп, о доверенных слугах, убивающих лидеров, и о солдатах, пойманных при попытке открыть пограничные крепости для химер Рувена".

"Если мы хотим остановить его, то должны сделать это как можно скорее", - сказала маркиза Палова: "Он стремится к источникам власти Раверрана: Соколам, сети курьерских ламп, инфраструктуре, такой как дороги и система управления. А его зелье контроля способно расширяться в геометрической прогрессии; в захваченной им пограничной крепости был алхимик, так что теперь он точно сможет сделать его больше, если не мог раньше. Мы должны нанести ему ответный удар и причинить такую боль, чтобы он не смог и дальше разрушать нашу способность бороться с ним".

"Этот человек должен умереть", - прямо сказала моя мать: "Обычно я выступаю за дипломатические решения, но лорд Рувен слишком опасен и беспринципен, чтобы жить".

"Я могу послать за ним убийц, - предложил лорд Каулин, - но, насколько я понимаю, они, скорее всего, окажутся неэффективными".

Все взгляды за столом были устремлены на меня. Я неловко сдвинулась с места, но это было справедливо: я была единственной из живущих граждан Империи, кто был непосредственно причастен к гибели двух Повелителей Ведьм: "Я изучила этот вопрос. Это будет нелегко. Он может использовать все жизни в своем домене для поддержания своей собственной". Я открыла было рот, чтобы рассказать о конкретных проблемах и своих соображениях по их преодолению, но тут же поняла, что если кого-то из присутствующих и интересуют эти подробности, то вероятность того, что они поймут магическую теорию, очень мала: "Я буду продолжать работать над этим", - сказала я вместо этого: "Лорд Катэ, возможно, сможет помочь".

"Хорошо. Поговорите с ним. Сделай эту работу своим главным приоритетом", - сказала моя мать: "Используй все ресурсы, которые тебе понадобятся. Чего бы это ни стоило, мы должны найти способ убить его. Ты знаешь Рувена, ты уже сталкивалась с ним, ты понимаешь, что такое магия, и именно тебе я доверяю больше всего".

Я кивнула, стараясь казаться компетентной и уверенной, но совсем не так, как если бы на меня только что, словно гора, обрушилось сокрушительное давление ответственности.

"А как же справедливость по отношению к моему брату?" резко спросил Сципион да Моранте: "Это моя первоочередная задача. После безопасности Империи, разумеется".

Моя спина напряглась, как будто кто-то воткнул вилку в мои мышцы и скрутил их, как спагетти. Я сжала губы, прекрасно понимая, что броситься на защиту Марчелло, когда никто даже не назвал его по имени, может стать для него гибелью.

"Мы нашли виновницу взлома станции в Императорском дворце", - доложил Каулин: "Она оказалась агентом Васкандрана, который каким-то образом завладел лицом офицера Имперской гвардии, которого мы считаем пропавшим без вести. Я передал ее для допроса некоторым из моих лучших людей".

Я не могла не почувствовать сочувствия к этой женщине. Если Рувен не хотел, чтобы она говорила, то она и не сможет, как бы лучшие люди Каулина ни заставляли ее.

Сципион мрачно кивнул: "А тот, кто убил моего брата?"

Я старалась сохранить бесстрастное выражение лица, молча желая, чтобы моя мать нашла способ перенаправить его.

Но ответила маркиза Палова: "Да, через несколько дней действие контрольного зелья должно пройти, и тогда, я уверена, он с радостью расскажет нам все, что знает, без лишних уговоров. Я знаю этого человека, он хороший офицер".

"Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти способ уничтожить лорда Рувена, и тогда мы сможем привлечь к ответственности истинного убийцу вашего брата", - добавила я, испытывая прилив благодарности к маркизе.

Сципион неохотно кивнул. К моему облегчению, разговор перешел на переброску войск для защиты Арденса. Маркиза Палова спорила с лордом Эррарди о том, сколько войск мы можем позволить себе перебросить с границы Рувена и когда соколы Конюшни будут готовы вернуться к активной службе. Кьярда принесла моей матери сообщение о слуге, пойманном при попытке пронести на дворцовую кухню пузырек с зельем Рувена, и о горном городе на пути армии Рувена, который, как полагают, был разрушен.

Милости помогите нам. Империя рушилась на глазах, и теперь мне предстояло все исправить.

Я выпрямилась в кресле и приложила все силы концентрации и искру воображения к каждой возникающей проблеме. Я предложила попросить Кате послать воронов шпионить за армией Рувена. Я предложила попросить наших мастеров, находящихся в карантине, изготовить алхимические кольца обнаружения и раздать их на кухни ключевых военных аванпостов и гражданских командных центров. Но я понимала, что этого недостаточно.

В конце концов, мама объявила перерыв для еды и других дел. Когда остальные ушли, переговариваясь между собой по парам или уходя по неотложным делам, она взглядом попросила меня подождать.

"Вы с Заирой должны уйти с первыми лучами солнца", - сказала мама, когда все ушли. Теперь, когда мы остались одни, она наконец-то позволила боли и усталости придать грубость своему голосу: "Я организую военный эскорт, а Кьярда нашла тебе помощника, который поможет тебе вести хотя бы часть дел Совета в дороге. Если ты будешь пользоваться имперскими почтовыми станциями и каждой минутой дневного света, ты сможешь добраться до Арденса менее чем за два дня, что позволит тебе одержать там победу над Рувеном".

Я кивнула, стараясь не показывать страха, охватившего меня. Я не могла заставить себя говорить. Война. Мы наконец-то собирались на войну.

Глаза мамы смягчились, и она потянулась, чтобы убрать волосы с моего лица: "Я знаю, что тебе нелегко, - тихо сказала она: "Ничего не будет легко еще долгое время. Как ты держишься?"

Я вспомнила, как кто-то задал Ла Контессе тот же вопрос в нашем дворце, вскоре после смерти моего отца. Достаточно хорошо, чтобы служить Империи, - ответила она.

Моя мать никогда не задавала мне подобных вопросов. Она ожидала, что я сделаю то, что должно быть сделано, независимо от того, что я чувствую. Наступили темные времена, когда она, казалось, искренне беспокоилась о моих чувствах.

Но это было несправедливо. Ей всегда было небезразлично, что я чувствую. Просто она никогда не интересовалась этим.

"О, я просто в восторге", - сказал я, позволив иронии наполнить мой голос и выдержав ее взгляд: "А ты?"

Она рассмеялась: "Тоже фантастика". И она обняла меня, все еще смеясь. Я нежно обняла ее в ответ, помня о ране в ее боку: "Все просто замечательно. О, Амалия, как мы здесь оказались?"

Я вдохнула знакомый, успокаивающий аромат ее духов: "Я не знаю, мама. Но мы здесь".

Она держала меня на расстоянии вытянутой руки, изучая мое лицо: "Действительно. И никогда не сомневайся в том, что мы справимся с этой задачей, Амалия. Мы - Корнарос. Мы не довольствуемся тем, что можем; мы делаем то, что должно быть сделано".

Мой позвоночник выпрямился: "Ты права. И я возьму с собой Заиру. Она - неудержимая сила, даже с запечатанным огнем".

"Так и есть". Мать сжала мои плечи: "А теперь иди домой и поспи. Тебе нужно встать до рассвета".

"Сначала я должна проведать Марчелло". Глубокая тревога при мысли о том, что я могу оставить его в Раверре в его нынешнем состоянии, опустилась на меня, как сырой плащ: "Мама, ты можешь пообещать, что присмотришь за ним? Чтобы ему было комфортно, пока он находится в карантине, и чтобы никто не пытался свалить на него вину за смерть дожа?"

"Я уверена, что мы можем..." Она прервалась, когда Кьярда с серьезным лицом проскользнул в дверь комнаты Карт и что-то прошептала ей на ухо. Лицо моей матери опустилось. Мой желудок сжался от страха.

"Об этом, Амалия", - сказала мама, ее голос был медленным и серьезным: "Есть новости".

Ужасные предчувствия накатили на мой желудок, как будто я проглотила чашку свинцовой дроби: "Что?" - прошептала я.

"Капитан Верди пропал", - сказала она: "Он забрал своих охранников и сбежал".