Глава Девятнадцатая

Моя мать перешла в небольшую аудиенц-залу в публичной части дворца, вместо того чтобы пытаться навести порядок в хаосе из закрытой Карточной комнаты. Трон дожа был пуст; кто-то принес моей матери стул, который она проигнорировала, все еще стоя на ногах в той же самой окровавленной мантии, в которой она голосовала за мой закон о Соколином Резерве в тот день сто лет назад. Звезды на небе уже начали меркнуть, но глаза Ла Контессы оставались яркими и зоркими, несмотря на наступающий рассвет.

Почти всем остальным она, должно быть, казалась не тронутой смертью, хаосом и увечьями, сияющим маяком имперского спокойствия, несгибаемой и бессмертной. Но множество едва уловимых признаков говорили об обратном. Она стояла чуть в стороне, наклонившись на один бок. Руки ее были заняты: она возилась с картами или чашками, подпирала их на столе, чтобы они не дрожали. Ее лицо было слишком бледным. Я хотела попросить ее прилечь и отдохнуть, оправиться от раны или хотя бы присесть - но я прекрасно понимала, что она делает и зачем. Империи нужно было, чтобы она стала бессмертной. И неважно, что ее дочь почти дрожала от осознания того, что это не так.

"Кто-то открыл решетку на окне, чтобы впустить этих химер, неважно, управляемых или самозваных", - сказала она капитану Имперской гвардии, ее голос был сильным и четким, как всегда, хотя, возможно, и более напряженным, чем мог бы быть при других обстоятельствах: "Если вы не можете выяснить, кто это сделал, поместите в карантин всех, кто мог это сделать".

"В том числе и меня", - возразил капитан.

"Отправьте в карантин доброго капитана", - приказала Ла Контесса одному из офицеров, стоявших на страже у двери, а затем вернула свой взгляд на шокированного капитана: "Составьте список всех, кто мог это сделать. Кьярда, предоставь мне список, подтверждающий информацию из других источников".

Кьярда кивнула: "Будет исполнено, графиня".

Пока извиняющиеся стражники уводили не сопротивляющегося капитана, мама повернулась к нам с Заирой. Тот, кто знал ее менее хорошо, возможно, и не заметил бы глубоких теней усталости под ее глазами, но я заметила: "Амалия. И Заира тоже. Хорошо. Идите сюда".

Ниро да Моранте был ее другом на протяжении двадцати лет, несмотря на их случайные разногласия, но ее не поколебало его убийство. Я должна была быть такой же сильной. С огромным усилием я вытеснила из памяти лицо Марчелло, готовая сосредоточиться на том, что требовалось от меня Империи: "Ты звала нас, мама?"

"Вы, наверное, не будете шокированы, узнав, что Рувен объединил это нападение на наше руководство и наших соколов с военным нападением". Она указала жестом на стол писца, где кто-то расстелил карту: "У нас пока нет всех подробностей, но мы потеряли связь с одной из пограничных крепостей к северу от Арденса. Нам нужна дополнительная информация о том, что происходит на их стороне границы. Ты можешь передать сообщение Повелителю Воронов?"

"Если я смогу снять одного из его воронов с крыши нашего дворца, то да", - сказал я.

"Сделай это". Она оглядела меня с ног до головы, как бы оценивая мое состояние; нахмурила брови, и голос ее слегка смягчился: "И готовься к путешествию".

"Я так и думала, что это может произойти", - сказала Заира.

" Вся Конюшня находится на карантине, по крайней мере, в течение трех дней". Неодобрительное отношение Ла Контессы к сложившейся ситуации заставило ее напрячься: "Мне не хотелось бы отсылать вас сейчас из Раверры, но если это полномасштабное вторжение, а не мелкая стычка, то нам необходимо послать к границе магическое подкрепление. А ты - практически все, что у нас есть".

Заира пожала плечами: "Я легкая на подъем. Если хотите, я могу быть готова через несколько часов".

"Не совсем так скоро". Моя мать провела рукой по своим каштановым волосам, откидывая их с лица; на мгновение стало заметно, что она устала: "Ты нужна мне здесь завтра для голосования, Амалия".

"Голосование?" Я уставилась на нее, ничего не понимая. Голосование, в которое я вложила столько души, уже состоялось. Конечно, Ассамблея не будет завтра вести нормальную работу, когда Империя находится под ударом.

"Чтобы избрать нового дожа". Голос Ла Контессы упал так низко, что никто из стоящих дальше Кьярды не смог бы его услышать: "Рувен нанес нам тяжелый удар. Мы не можем допустить, чтобы он стал калечащим. Я настаиваю на том, чтобы выборы состоялись завтра, и я выдвину кандидатуру маркизы Паловой. Она будет идеальна на войне, а в мирной жизни прислушается к моим советам".

"Я не уверена, что маркиза Палова хочет быть дожем", - сказала я.

"Вот почему мы говорим тихо. Это сюрприз". Рот моей матери искривился в усталой улыбке: "Я должна придумать, как загладить свою вину перед ней. Но мне нужно выдвинуть сильного кандидата, прежде чем кто-то подумает о выдвижении меня; последнее, что мне сейчас нужно, - это увязнуть в церемониях и политике. К тому же я опасаюсь, что Сципион будет претендовать на корону.

Я попыталась заставить свой мозг думать о политике, но после всего, что произошло сегодня, он упирался, как лошадь, которая хочет вернуться только в конюшню: "Сципион да Моранте? Неужели он настолько плох?"

Заира хмыкнула: "Я познакомилась с ним на вечеринке. Он - мокрая рыба".

Моя мать кивнула, в ее глазах блеснуло признание: "Точно", - сказала она: "Он всегда поддерживал своего брата и повторял все, что говорил Ниро. Сейчас нам нужен настоящий лидер, и Сципио хочет как лучше, но у него нет ни мозгов, ни харизмы. Но семья да Моранте сплотится вокруг него, а они имеют большое влияние. Боюсь, что моя хорошая подруга маркиза - единственная, кто обладает достаточным влиянием, чтобы бросить ему вызов". Она заколебалась. Затем ее голос упал еще ниже: "Кстати, о Сципионе. Вы должны знать, что он требует головы вашего друга".

Это привлекло мое внимание. Дрожь пробежала по моему позвоночнику: "Марчелло был под контролем", - запротестовала я: "Ты же знаешь, что он никогда бы..."

"Конечно, я знаю". Ла Контесса предостерегающе подняла палец: "Но тебе лучше не вмешиваться. Не суетитесь из-за капитана Верди, ради его блага. Если его жизнь станет вопросом на этих выборах, ничем хорошим это для него не кончится. Лучше держать его под замком, а "да Морантес" откладывать с туманными заверениями до тех пор, пока у нас не появится новый дож; если это не Сципион или Каулин, то проблем быть не должно. В конце концов, никто из тех, кто находился под контролем Рувена, не привлечен к ответственности".

Я кивнула: "Очень хорошо. Я постараюсь не привлекать к нему внимания".

Моя мать вернулась к более нормальной громкости: "Тем временем, когда ты вернешь леди Заиру в Конюшню, проследи, чтобы они сделали все возможное, чтобы заработала курьерская лампа, чтобы я могла поговорить с ней из дворца".

"Я могу это сделать".

Она положила руку мне на плечо и легонько сжала его: "А потом поспи, Амалия. У тебя был длинный день".

"Хорошо. Но мама..." Я понизила голос почти до шепота: "А как же ты? Ты ранена. Тебе нужен отдых". В ее глазах мелькнуло нетерпение, и я быстро добавила: "Ты должна быть в наилучшей форме на завтрашних выборах".

Кьярда бросила на мою мать многозначительный взгляд: "Леди Амалия права, графиня".

Моя мать вздохнула и закрыла глаза: "Очень хорошо. Я сама немного посплю, как только здесь все уляжется. А теперь иди домой и отдыхай. Я пришлю за тобой кого-нибудь, когда придет время голосовать".

Когда мы пересекали лагуну в бледном холодном свете рассвета, я тихо сказала Заире: "Спасибо".

Она бросила на меня косой взгляд: "За то, что удержала тебя от глупых решений? Я ни за что не позволила бы тебе остаться с капитаном Безумные Глаза".

"Я не..." Я проглотила нахлынувшую волну эмоций и повторила попытку: "Я думала об алхимической стороне этого. Я ведь не выдумываю, правда? Он не вел себя так, как вели себя Терика и Истрелла, когда они находились под контролем Рувена".

"Ты не выдумывала." Заира расправила плечи: "Они вели себя как собаки на поводке. Несколько минут казалось, что он держит поводок в зубах, все еще прикрепленный к окровавленной отрубленной руке."

"Спасибо", - сказала я, вздрогнув: " Ты всегда так успокаиваешь".

"Это не моя работа". Она отмахнулась от этой мысли, как от назойливой мухи.

Я поплотнее натянула на себя куртку. Я была слишком измотана, чтобы вырабатывать достаточно тепла для борьбы с прохладой в воздухе: "Я беспокоюсь, что это не зелье". Я заставила себя произнести эти слова, преодолевая страх, что, произнеся их, они станут правдой: "Я думаю, что Рувен мог... что-то сделать с ним, когда он напал на нас на вечеринке у леди Гортензии. С помощью вивомантии".

"Что-то сделал?" Заира настороженно посмотрела на меня: "Например?"

"Я не знаю." Я беспомощно покачала головой: "Я не так много знаю о том, что могут делать скинвичи. И если дело не в зелье, то я понятия не имею, как это изменить".

Заира с облегчением выдохнула и, нахмурившись, посмотрела через лагуну в сторону Конюшни: "Проклятье. Он, конечно, иногда бывает козлом, но такого он не заслужил".

"Он умолял меня не ехать". Его умоляющий голос и этот последний отчаянный взгляд преследовали меня каждый миг, когда я не была занята раной моей матери или другими ужасными проблемами, связанными с различными чрезвычайными ситуациями, с которыми мы столкнулись: "Я должна как-то помочь ему, Заира".

Она ткнула в мою руку острым пальцем: "Ты же не думаешь вернуться туда?"

"Ну..."

"Нет." Она вонзила нож еще раз, сильнее; я подпрыгнула: "Не ходи к нему больше без меня, поняла? Или приведи тень своей матери, ту, что уничтожила всех этих химер".

"Кьярда". Я кивнула: "Она бы держала все под контролем".

Заира фыркнула: "Она бы держала под контролем Ад Раздора. Ты сможешь посетить его, если возьмешь ее или меня. В противном случае держись подальше. Обещаешь?"