Глава Семнадцатая

Истрелла!" Я опустилась на колени возле нее, смутно осознавая, что за спиной идет бой, что Заира и Марчелло борются с солдатом, который в нее стрелял. В сине-оранжевом свете палаты все, что я могла видеть - все, что меня волновало, - это кровь, просачивающаяся между ее пальцами, когда она сжимала левую руку.

"Я в порядке", - сказала она сквозь зубы, раскачиваясь взад-вперед от боли: "Я в порядке. Я должна закончить это. Ой."

"Дай мне посмотреть", - попросила я ее.

Она покачала головой, ее очки с искусственным стеклом сверкнули, и она вынула окровавленные пальцы из маленькой круглой дырочки на рукаве. Затем она взяла кисть в дрожащую руку и продолжила рисовать.

Марчелло опустился на колени рядом со мной, его лицо потеряло цвет: "Она..."

Я схватила его за руку: "Дай ей закончить", - прошептала я со слезами на глазах.

Марчелло сжал мою руку в своей, с ужасом глядя на кровь на руке сестры. Я оглянулась на нас, нервы запели, готовая броситься в бой, чтобы защитить их обоих своим кинжалом, если придется.

Но бой уже закончился. Тела лежали на земле, как опавшие листья; оставалось надеяться, что все они просто потеряли сознание или были выведены из строя иным способом. Кто-то оттеснил Фосса, Алеки и еще нескольких человек в угол и удерживал их там с помощью еще одной веревки, помеченной руной. Несколько человек метались от одного поверженного противника к другому, убеждаясь, что все в безопасности и вряд ли скоро поднимутся.

"Там, - задохнулась Истрелла, когда из дверного проема донеслась вспышка света и запах горелого камня. Она, шатаясь, прижалась к Марчелло, который обхватил ее за плечи; к ней подбежал алхимик с ранцем, полным припасов, в его руке уже был рулон бинтов.

Полковник Васанте вихрем бросилась к Заире, на ее лице отразилась вся ярость Демона Расправы: "Что это было, черт возьми?"

Заира поднялась с бока упавшего сокольничего, стрелявшего в Истреллу, и повернулась лицом к полковнику, напряженная и настороженная.

Васанте хлопнула кулаком по ладони и подошла к Заире: "Это не твоя работа - ломать строй и бросаться на врага. Твоя задача - не мешать, пока нам не понадобится что-нибудь поджечь". Она махнула рукой в сторону тел, усеявших мраморный пол: "Ты могла бы убить хороших людей".

"Я бы не дала и тушки крысы, зараженной чумой, за то, что ты считаешь моей работой", - горячо ответила Заира: "И я никогда не просила никого защищать меня".

" Ты слишком ценна для нас, чтобы рисковать тобой, и ты это знаешь". Полковник ткнула пальцем в Заиру: "Мы победили только потому, что они пытались не сопротивляться. Истрелла не была бы застрелена, если бы не твой идиотизм".

"Что? В нее стреляли?" Заира обернулась и, широко раскрыв темные глаза, уставилась на Истреллу. Извлекая пулю и накладывая заживляющую мазь, алхимик завязывала повязку на ее руке. Истрелла закусила губу, в глазах стояли слезы.

"Черт возьми, Истрелла". Голос Заиры был хриплым: "Прости меня".

Истрелла храбро улыбнулась: "О, все в порядке. Только нам лучше поторопиться. Кажется, я слышу, что идут еще люди".

Снаружи послышался стук сапог. Я помогла Марчелло втащить Истреллу на ноги, и мы побежали через тенистую пасть дверного проема вглубь дома.

Наконец, мы ворвались в кабинет полковника Васанте. Пока наше тыловое охранение пыталось сдержать контролируемых людей, пытавшихся остановить нас, полковник без колебаний вошла в небольшую комнату, скрытую за отодвинутым книжным шкафом. Я не видела, что она там делала, но палаты, которые светились оранжевым светом на протяжении всех длинных кровавых коридоров, вдруг вспыхнули интенсивным синим светом.

В коридоре за ее дверью шум битвы внезапно прекратился, и все - и защитники, и нападавшие - рухнули на пол. Через окно я увидела, что все стражники во дворе тоже упали, обмякнув, как сброшенный платок.

В доме воцарилась жуткая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием десятка человек, забившихся в кабинет. Все остальные спали.

Потом кто-то выругался, кто-то засмеялся, а один солдат разрыдался. Заира выдохнула имя Терики и провела рукой по лицу. Истрелла с трепетом потянулась к Марчелло, который обнял ее одной рукой. Он встретил мой взгляд поверх ее головы с затравленными глазами.

Моя красно-золотая мантия Ассамблеи была испачкана и порвана, и ноги под ней дрожали. Но присаживаться было некуда и некогда. Мы еще далеко не закончили эту ночь.

Полковник Васанте знала это. Она глубоко вздохнула и выпрямила позвоночник.

"Так, - сказала она, ее голос был отрывистым и властным: "Это должно было вывести из строя всех, кто находится за пределами этого офиса. Нужно собрать всех обитателей Конюшни и запереть их в экранированных тренировочных комнатах, пока это чертово зелье не выветрится. Потом мы разберемся, кто контролируется, а кто нет. А нам нужно срочно передать сообщение в Императорский дворец".

"Я пойду", - сказала я, и голос мой дрогнул, несмотря на все мои усилия сохранить его ровным: "Они пропустят меня без вопросов для беседы с дожем и Советом, и я смогу передать сообщение как можно быстрее".

Полковник Васанте сурово кивнула: " Возьмите с собой Верди и вашего сокола, леди Амалия. Тогда у вас будет достаточно защиты, если что-то пойдет не так. Мы не знаем, что еще мог запустить Рувен".

Марчелло с тревогой посмотрел на меня и Истреллу. Заира запротестовала: "Я должна убедиться, что с Терикой все в порядке".

" Берите пять минут и двух охранников", - отрывисто сказала полковник Васанте: "Но я хочу, чтобы вы ушли отсюда. Если что-то пойдет не так и Конюшня снова перейдет под контроль Рувена, я не хочу давать ему двух колдунов".

Я ожидала какого-то ответа, но Заира ничего не ответила. Я присмотрелась, встревоженная. Конечно, молчание Заиры должно означать, что она истекает кровью, но, если не считать нескольких мелких порезов и синяков, слишком незначительных, чтобы сработала магическая защита ее заколдованного корсета, она выглядела невредимой. Но напряжение отразилось на ее лице - в висках и челюсти, достаточно хорошо скрытое, чтобы вряд ли кто-то, кроме Терики, заметил его.

"Стрелла..." пробормотал Марчелло.

Истрелла нежно прижалась к его груди: "Иди с Амалией. Со мной все будет в порядке. Если ты останешься здесь, ты просто будешь все время смотреть на меня и грустить, и это будет жутко".

Я подняла руку, чтобы скрыть улыбку.

"Обязательно вызови врача, чтобы он осмотрел рану", - беспокоился Марчелло.

"Обязательно", - пообещала Истрелла: "А еще нам следует осмотреть твое плечо, когда ты вернешься. Ты сегодня слишком много им двигал".

На лице Марчелло появилось странное выражение: "Все не так плохо, как я думал", - сказал он, пожав плечами: "Я чувствую себя хорошо".

"Может, и так, - сказала я с сомнением, - но мы все равно должны предупредить Совет и дожа. У меня такое чувство, что это будет долгая ночь".

Странно было скользить по Императорскому каналу с его великолепными фасадами и мерцающими огнями в окружении обычного вечернего движения: полупьяных гуляк, голоса которых громким эхом разносились по воде; изысканно одетых патрициев, совершающих вечерние визиты, разодетых в кружева и бархат; последних утомленных купцов и ремесленников, направляющихся домой после остановки в трактире на ужин. Ночной воздух был наполнен разговорами, смехом, шумом воды о дерево и камень, изредка доносились песни. Я услышала несколько замечаний о том, что на какое-то время поднялся ветерок, или о том, как странно выглядели облака, но никто не догадывался, что весь город находится под угрозой уничтожения.

Мой гребец, верно ожидавший нас у причала Конюшни, видел и подозревал больше. Его лицо выглядело немного бледным и потрепанным, но руки уверенно держали весло, пока он направлял нас к Императорскому дворцу. Я мысленно пометила дать ему дукат и поблагодарить, когда мы сойдем на берег.

"Это было ужасно", - сказала Заира, обхватив руками колени.

Я выразительно кивнула: "Даже не знаю, что было хуже. Сражаться с друзьями или знать, что будет, если мы потерпим неудачу".

"Или видеть, как место, защите которого я посвятила свою жизнь, захватывает враг, а мою любимую сестренку расстреливают". Марчелло провел рукой по лицу, все еще бледному и стеклянному от шока.

Заира бросила на нас обоих косой взгляд: "Или наблюдать, как они все падают, как марионетки, у которых в конце концов перерезают ниточки, и понимать, что Империя попросила бывших Соколов работать на износ, создавая ловушку, чтобы их собственный народ никогда не восстал. Это тоже было не очень весело".

"Нет, не было." Я скорчила гримасу.

"И пусть меня проклянут Девять Чертей, но я ненавижу, когда приходится радоваться тому, что они это сделали". Заира покачала головой: "Это было слишком чертовски близко".

"Все могло быть гораздо хуже". Я вглядывалась в огни и голоса вокруг, означавшие, что город жив и находится в безопасности: "Джерит был не единственным Соколом в Конюшне, который мог уничтожить Раверру; он был просто тем, кто мог сделать это быстрее всех".

"Слава Милости, что тебя не было здесь во время произнесения тоста, Заира". Боль огрубила голос Марчелло, и он осторожно опустился на мягкое кресло напротив нас с Заирой: "Я с содроганием думаю о том, что могло бы произойти".

"Большое спасибо. Я старалась не думать об этом", - огрызнулась Заира.

" Извини." Марчелло оглядел лодку, как бы ища там смену темы: "Надеюсь, у полковника есть кому присмотреть за детьми, - сказал он наконец: "Они будут напуганы, когда проснутся. Нам потребуется много времени, чтобы оправиться от этого, и не только из-за одного дня карантина для всей Конюшни, пропажи наших курьерских ламп, раненых солдат, плохих воспоминаний".