Мои кулаки сжались, и кровь в моем теле вскипела, став совершенно горячей:       — Что ты здесь делаешь?

Он попятился, подняв руки в знак капитуляции:

— Привет, чувак. Я здесь просто для того, чтобы поговорить.

Чарли вспыхнула в моем сознании, и я изо всех сил старался успокоиться.

— Чего ты хочешь?

— Послушай, насчет Чарли…

— Не произноси ее имени, — потребовал я, медленно приближаясь к нему, и он сделал шаг назад, его брови опустились к глазам цвета грязи.

— Ладно, ладно. Я просто хотел извиниться.

Мои брови взлетели вверх:

— Я не тот человек, перед которым тебе следует извиняться.

— Что ж, — сказал он, прочищая горло, — я заслужил тот удар.

— И снова, приятель, ты разговариваешь не с тем человеком.

— Я пытаюсь загладить свою вину. Я надеюсь поговорить и с ней тоже.

— Удачи тебе с этим, — если я знаю Чарли, а я знаю, она бы и близко его к себе не подпустила. Не был уверен, что я подпустил бы его к ней, если уж на то пошло. — И вообще, почему ты здесь? Разве ты не живешь в Калифорнии?

— Я… вообще-то, я возвращаюсь домой. МакКензи помогла мне устроиться сюда на работу на следующий семестр.

Пиздец, блестяще. Чарли это вряд ли обрадует.

— Откуда ты знаешь МакКензи?

— Она была моей школьной учительницей театра.

Я моргнул. Гребаный маленький мир становится все меньше и меньше с каждым чертовым днем.

— Похоже, мы какое-то время будем работать вместе, МакКензи сказала мне, что ты скоро заканчиваешь учебу, и я не хотел, чтобы ты бил меня по лицу каждый раз, когда мы заходим в одну комнату.

Я все еще не был уверен, что не хочу этого. Этот парень казался достаточно искренним, но то, что он сделал с Чарли… Я был насторожен.

— Ага, — свет в коридоре вспыхнул, и я отвернулся, не сказав больше ни слова.

Зрительный зал взорвался волной криков и аплодисментов, и я улыбнулся, глядя в бездну. Свет на сцене немного потускнел, и я смог разглядеть лица всех, кто сидел на сиденьях передо мной, но они не сидели, они были на ногах, аплодируя во всю силу.

Моя первая официальная овация стоя. Черт возьми. Выплеснув все свое восхищение, занавес опустился, и я повернулся, чтобы увидеть, как Амелия заключает меня в объятия, хихикая мне на ухо.

Я усмехнулся и поставил ее на ноги.

— Мы можем делать это вечно? Откажись от своей мечты о собственном семейном отеле типа «B&B» и давай отправимся в турне.

Я рассмеялся, и мы направились в сторону зрительного зала, чтобы сфотографироваться.

— Извини, Амс. Мне правда нравится это чувство, но этот отель – вся моя жизнь, — я и представить себе не мог, что оставлю его позади. Играть было весело, но это не было моей страстью.

Она вздохнула:

— Хорошо, но когда тебе понадобится немного уверенности, напоминающей о твоих безумных способностях, вспомни этот момент.

— Так и сделаю, — сказал я. Я ни за что бы этого не забыл.

Мы стояли у двери, ожидая, пока кто-нибудь из других актеров выйдет на улицу.

— Кто был тот парень? — спросила Амелия через несколько секунд.

Я почесал бровь и посмотрел вниз:

— Э-э, это был бывший Чарли, Брэндон.

Амелия фыркнула:

— Это тот придурок, за которого она чуть не вышла замуж?

— Очевидно, он приезжает, чтобы помочь с театральной программой в следующем семестре.

— Чарли сойдет с ума, черт возьми.

Я кивнул, но в данный момент меня больше беспокоил сегодняшний вечер. Я не хотел, чтобы Брэндон испортил ей вечер.

— Что собираешься ей сказать?

Я вздохнул:

— Правду. Нет смысла оттягивать неизбежное. Она заслуживает того, чтобы знать.

Амелия кивнула, когда остальные актеры подошли к нам. На данный момент наш разговор окончен, я открыл дверь и улыбнулся, когда вспышки света проникли в мое зрение.

Возможно, я ухмылялся на каждом снимке, но каждый раз, когда щелкала камера, я был все ближе к тому, чтобы сказать Чарли, что ее бывший вернулся в город, и гораздо ближе, чем ей хотелось бы.

Я больше не мог ждать, накинул куртку на плечи и направился к стоянке, где, как я знал, должна была припарковаться Чарли. Мне нужно было увидеть ее.

Подержать ее.

Пообещать ей, что, несмотря ни на что, даже если бы она не нуждалась в защите, я бы это сделал, если бы она попросила.

Фары ее машины осветили пустую парковку, и я улыбнулся, когда она помахала мне рукой.

Заняв ближайшее место для парковки рядом со мной, она быстро заглушила свою машину и выскочила из нее, прыгнув в мои объятия. Я хмыкнул, тяжесть ее объятий отбросила меня на несколько шагов назад.

Она сжала мою шею, когда я поставил ее на ноги.

Запечатлев поцелуй на ее губах, я потянулся к ней, схватил ее сумку и протянул ей.

Воздух пощипывал нашу кожу, кончик носа Чарли стал светло-розовым. Я взял ее за руку и повел к задней двери аудитории.

Кампус все еще гудел после спектакля, и я украдкой поглядывал на нее, пока мы шли сквозь толпу людей. Она пыталась скрыть свою улыбку, но я каждый раз видел ее, изгиб ее губ, и мое беспокойство немного уменьшалось.

Она крепко держала меня за руку, вечеринка была уже в самом разгаре, когда мы вошли в театр.

Хэм и Амелия подошли к нам.

— Привет! — поздоровалась Амелия, обвивая руками шею Чарли. — Как ты?

Чарли удивленно посмотрела на меня большими глазами через плечо Амелии:

— Я в порядке, Амелия. Я так рада тебя видеть.

Амелия отпустила Чарли, и я не мог в это поверить, но Хэм подошел и легонько обнял Чарли, прежде чем повернуться и обнять меня.

Амелия, Чарли и я отступили назад, ошеломленные, когда он отпустил меня. Я моргнул, не зная, что сказать.

К счастью для меня, Амелия вмешалась:

— Боже мой, чуваки. Видели бы вы нас сегодня вечером!

Чарли рассмеялась:

— Вы, ребята, всегда потрясающие.

— Спасибо, — сказали мы с Амелией одновременно.

Хэм кивнул:

— Сегодня вечером вы оба были на совершенно новом уровне.

Я, честно говоря, был удивлен, что он снова посмотрел это представление. Может быть, он менялся.

Амелия взяла Хэма за руку.

— Итак, — сказала Чарли, — что у вас, ребят, на ужин? Я умираю с голоду!

Я рассмеялся, помахал Амелии и Хэму и повел ее к столу с едой.

— Черт, никаких вафель и взбитых сливок? Что это за неудачное обслуживание такое?

Слегка шлепнув ее по заднице, я схватил тарелку и положил на нее пару бутербродов и два пакетика чипсов.

Чарли оглядела стол с едой и взяла печенье с шоколадной крошкой. Она осторожно откусила кусочек, маленькая крошка прилипла к уголку ее верхней губы. Я усмехнулся, вытирая ее большим пальцем.

— Ты заляпалась, — сказал я.

Хихикая, она высунула язык изо рта, чтобы убрать последние остатки шоколада, и я резко остановился, очарованный этим действием. Никогда еще я так не ревновал к чему-то настолько глупому. К языку.

Она подняла взгляд, и улыбка тронула ее губы. Ее глаза потеплели в тот момент, когда я опустил взгляд.

— Что? — сказал я, моя рука изголодалась по прикосновению к ее коже.

— Ты в некотором роде очень красивый, ты знаешь это?

Мой пульс участился, когда ее голодные глаза оценили меня.

— Ты в некотором роде очень красивая, ты знаешь это?

Она приподнялась на цыпочки, ее губы коснулись моих.

— Э-э, Чарли, — сказал Брэндон у нас за спиной, заставив губы Чарли замереть.

Она отстранилась от меня, нахмурив брови, но не обернулась.

Я прочистил горло и не был уверен, ждала ли она моей реакции или пыталась успокоиться, но я скользнул ладонью вниз по ее руке и сжал ее пальцы.

— Любимая? — прошептал я. — Ты в порядке?

Брэндон покачивался на каблуках позади Чарли, в его глазах было беспокойство.

Медленно повернувшись к нему лицом, она отпустила меня. Брэндон заломил руки перед собой, и когда он открыл рот, она остановила его:

— Подожди.

Она посмотрела на меня в ответ с улыбкой, а затем ударом кулака попала ему прямо в лицо, откинув его голову назад с тошнотворным хрустом. Зрители вокруг нас ахнули при виде этой сцены, но Чарли высоко держала голову, угрожающе глядя в сторону Брэндона.

Из носа Брэндона хлынула кровь, и он прикрыл его руками, широко раскрыв глаза. Он не разозлился, что меня удивило, но опять же, даже он знал, что заслужил то, что получил.

Злобно потрясая рукой, Чарли повернулась ко мне:

— Теперь я чувствую себя лучше.

Я ничего не смог с собой поделать. Я рассмеялся. Если быть более точным, я захихикал, и это было приятно. Как будто, может быть, теперь она сможет двигаться дальше.

Прижимая ее руку к груди, я наблюдал, как несколько человек столпились вокруг Брэндона, прижимая салфетки к его носу. Чарли продолжала сверлить меня взглядом, поэтому я отвел ее в пустую музыкальную комнату, включив один из светильников и открыв дверь.

Я усадил ее на один из пластиковых стульев, расставленных вокруг пианино.

— Это было блестяще, любимая.

— Это было правда приятно, — ей было больно, но это было так, как будто она вложила все свои негативные эмоции в тот удар, и теперь, когда они покинули ее организм, ей стало легче.

— Я безумно горжусь тобой.

Она покраснела, глядя на свою воспаленную, красную руку:

— На самом деле мне больше нечего было ему сказать, понимаешь? Никакое количество слов не заставило бы меня почувствовать себя лучше.

Я понимал. Ей было больно так долго. Она сказала все, что нужно было сказать, еще до того, как он вернулся домой. Своей семье. Блэйк. Мне. Ударить его по лицу было ее способом выплеснуть свое разочарование и разбитое сердце. Возможно, это был не самый добрый способ добиться этого, но он был эффективным.

Пододвинув стул, чтобы сесть рядом с ней, я легонько сжал ее колено.

Она положила голову мне на плечо, ее левая рука поглаживала клавиши пианино. Зазвенели случайные ноты, и мы замолчали, пока она перебирала все, что еще оставалось у нее в голове. Ей нужно было время, чтобы все обдумать.

Шли минуты, и в конце концов она встала и взяла меня за руку.

— Хорошо, — сказала она. — Период скорби окончен.

Я поднялся на ноги:

— Уверена, что с тобой все в порядке?

Она хихикнула, ее губы натянули кожу вокруг рта.

— Я более чем в порядке. Рид, так вот, каково это – не быть обремененной печалью? Знаю, это нелепо и глупо, но я держалась за него два года, — она снова рассмеялась. — Как будто мои глаза наконец-то открылись. Больше никаких розовых очков. Я… свободна.