И тут меня осенила мысль. Он был слишком хитрым.

Я: Черт возьми, Рид. Никакого секстинга.

Рид: :( Мне слишком грустно признавать это сейчас.

Я рассмеялась, но потом мне в голову пришла собственная хитрая идея.

Я: Все будет хорошо. Пожалуйста, подожди.

Я спрыгнула со стойки, когда Блейк вошла в парадную дверь. Я повернулась к ней, указывая на свой телефон, и быстро побежал в ванную, закрыв за собой дверь.

Посмотрев на себя в зеркало, я пристально посмотрела себе в глаза. Прищурившись, я подбодрила себя:

— Ладно, Одед. Просто, блядь, сделай это. Прямо как «Найк», черт возьми (прим. слоган «Найк» – Just do it – просто сделай это). Надень штаны большой девочки и сделай это.

О, Боже. Я разговаривала сама с собой. Я стукнула себя ладонью по лбу. Но Риду нуждался кое в чем, и я почувствовала себя немного неловко из-за того, что дразнила его. Я соблазнительно постояла перед красивой деревянной дверью, которую мы установили вчера, вероятно, выглядя полной идиоткой, расстегнула рубашку и сделал снимок, прежде чем струсить. Быстро взяв себя в руки, я отправила Риду желанное сообщение и вышла из комнаты, как будто только что сделала что-то грязное.

Я имею в виду, наверное, так оно и было.

Рид: Блядь.

Я: Что?!

Черт, наверное, это была дерьмовая фотография, и я сделала ее неправильно. Я никогда раньше не занималась секстингом. Я нуб.

Рид: Ты не можешь просто отправить парню такую фотографию и не ожидать парочки ругательств. Черт, Чарли. Бляяяяядь.

Я улыбнулась, глядя в телефон, и горячий румянец залил мои щеки. Правильно ли я все сделала? Может быть, на самом деле не было неправильного пути.

— Ты сделал что-то неприличное.

Моя голова резко поднялась:

— Что? Почему ты так говоришь?

Блейк хихикнула и перевернула страницу журнала, лежащего перед ней:

— Потому что ты выглядишь в чем-то виноватой.

Я сглотнула и запрыгнула обратно на прилавок, где стоял кассовый аппарат.

— Ты притихла.

Мой нос вспыхнул:

— А почему это плохо?

— Потому что это означает, что ты либо одержима чем-то, либо испытываешь стресс из-за чего-то. Давай, выкладывай.

— Это…

Она не подняла глаз от своего журнала:

— Рид.

— Да.

— Ну конечно.

— Я…

— Ты любишь его.

Я открыла рот:

— Ого. Подожди. Я этого не говорила, — было еще слишком рано для такого рода размышлений.

— Неважно. В любом случае, что насчет Рида?

— Он в некотором роде потрясающий, Блейк. С ним должно быть что-то не так, верно? Ему всего двадцать два. Он ни за что не захочет остепениться. Мне почти тридцать! Посмотри на меня! Я – львица. Прямолинейная крадущаяся львица, охотящаяся на невинных маленьких детенышей, — она даже не знает, что я лишила его девственности. Боже, лишила девственности. Не могу поверить, что мне вообще пришли в голову эти слова. Мне пришлось остановить дрожь в своем теле.

Блейк посмотрела на меня снизу вверх, ее глаза были ледяными, но не недобрыми:

— Чувак. Успокойся. Тебе всего двадцать семь. Чтобы стать львицей, тебе пришлось бы охотиться на кого-то вдвое моложе тебя, что означало бы флирт с подростком, не достигшим половой зрелости.

Меня затошнило.

— Вот именно. Это отвратительно.

— И незаконно.

Она щелкнула пальцами.

— Правда, и у тебя только что был день рождения. Тебе едва исполнилось двадцать семь, — ей не нужно было напоминать, что я каждый год игнорирую свой день рождения.

— Ну, я все равно на пять лет старше его. Он просто… я не хочу его сдерживать. Я многое прожила с тех пор, как мне исполнилось двадцать два.

Блейк вздохнула:

— Тебе серьезно нужно взять уверенность в себе под контроль, Ли Ли. Я знаю, эти эмоции всплывают на поверхность, потому что вы с Ридом только что познакомились, но, чувиха. Перестань сомневаться в том, что у вас есть, или в том, что вы могли бы иметь, или в том, что вы хотите иметь. Кроме того, когда у Рида день рождения? Насколько тебе известно, ему может быть около двадцати трех, а разница в возрасте в четыре года – не такая уж большая проблема.

— Боже, я даже не знаю, когда у него день рождения! Я засранка.

Блейк закатила глаза и застонала:

— Заткнись. Сколько вы копаетесь друг с другом? Несколько месяцев?

— Ага, с сентября, — я погрызла ноготь на большом пальце. Она понятия не имела, что он много лет отдыхал через дорогу от моего дома – я имею в виду, я не знала об этом до недавнего времени, но все же. Я хотела сохранить это при себе. Не потому, что я думала, что это странно, а потому, что мне вроде как нравилось, что наша с Ридом история началась много лет назад. Семя было посажено еще до того, как я догадалась его полить.

— И вы вступили в отношения всего три недели назад. Еще так многому предстоит научиться.

Я вздохнула:

— Верно.

— Так что, перестань нервничать, — зазвонил ее телефон, и она взглянула на экран. — Мне нужно ответить. Я сейчас вернусь.

Я кивнула и скрестила ноги, прислушиваясь к бормотанию мужчин, разговаривающих в глубине магазина. У нас было чуть больше месяца, чтобы подготовить это заведение к нашему торжественному открытию, и я начала задаваться вопросом, не откусили ли мы больше, чем могли прожевать. Нужно было еще так много сделать, а времени почти не хватало.

— Эй, — сказала Блейк, когда вернулась в магазин. — Мне нужно пойти выполнить кое-какие поручения. Хочешь пойти?

Я оглянулась на команду:

— Но кто-то же должен быть здесь.

Блейк открыла рот как раз в тот момент, когда вошла Джеймс.

— Привет, дамы! — поздоровалась она, одетая в узкие джинсы, темно-синюю рубашку и блейзер, закатанный до локтей. Она была невероятно красива – с темно-зелеными глазами и темно-каштановыми волосами.

— Привет, — сказала я в ответ. — Как дела?

— Хорошо, мне нужно было зайти и поработать над несколькими эскизами для новой линии ожерелий с ручной штамповкой.

Передняя часть магазина была почти готова к работе. Ну, знаете, за вычетом инвентаря, краски и украшений. Незначительные детали. Так что там было хорошо работать и доводить дела до конца.

— Мы собираемся отправиться в местный мебельный магазин.

Джеймс повернулась к Блейке:

— Потрясающе. Я буду держать оборону. Покупайте красивые вещи.

Благодарю Господа за «ФейсТайм» и способность моих родителей, по крайней мере, понимать концепцию видеочата.

Мамины глубокие медовые глаза хмуро посмотрели на меня с другого конца телефона, и мне пришлось хихикнуть.

— Серьезно, Чарли. Прилетай в Калифорнию на День благодарения. Мы можем приготовить индейку в фургончике, ты можешь почитать в гамаке, понаблюдать за ночными звездами, это будет так весело. Мы скучаем по тебе.

Я вздохнула, и Блейк посмотрела на меня, опустив подбородок на грудь. Мы обе знали, что я не могу поехать. У нас было слишком много дел.

— Ма, я тоже скучаю по вам обоим. Я просто не могу этого сделать с открытием магазина.

Мини Одед, моя прекрасная и свободолюбивая мать, была не из тех, кто слишком долго сидит на одном месте. Вот почему, как только они с папой вышли на пенсию, они купили дом на колесах, переписали дом на меня и уехали.

Ма фыркнула.

— Возвращайтесь домой. Мы могли бы поужинать здесь. Вы можете увидеть дом, я многое изменила.

— Милая, — сказала ма. — Я прожила в том доме тридцать лет. Я знаю, как он выглядит.

Я фыркнула:

— Мило.

— Ну что ж…

— Итак, это «нет». Все в порядке. У нас всегда есть Рождество.

— Значит, ты сможешь приехать? — в ее голосе звучала надежда. — Мы будем в Вашингтоне.

— Не думаю, — печально сказала я. — Торжественное открытие магазина состоится в день Нового года.

— О, точно, — она покачала головой. — Черт возьми, дитя мое!

Я рассмеялась:

— Итак, вы говорите мне, что не вернетесь сюда до каких пор?

Смирившись, она выдохнула:

— Не знаю. Так много всего нужно сделать в жизни.

— Вы даже не вернетесь за своим единственным ребенком, — я прищелкнула языком.

— Не дерзи мне, Чарли, — она рассмеялась. — Я же не говорю «навсегда». Мы обязательно вернемся к вашему открытию. Мы ни за что не пропустили бы его. Мы с папой так гордимся тобой.

По крайней мере, это было так.

— Спасибо, ма. Как папа? С ним все в порядке?

— У твоего старого папаши все просто отлично. Сегодня утром отправился на велосипедную прогулку. Наверное, заблудился. Спасибо небесам за этот GPS-трекер, который ты показала мне перед отъездом.

Волна печали нахлынула на меня. Их не было почти год, и я вижу их только тогда, когда мы общаемся по «ФейсТайм».

Блейк заехала и поставила машину на стоянку, прежде чем отстегнуть ремень безопасности.

— Послушай, ма. Мне нужно идти. Мы только что вернулись, и нам нужно отнести нашу добычу внутрь. Люблю тебя. Передай папе привет от меня, и я позвоню в эти выходные.

— Мы любим тебя. Мне правда жаль, что мы не увидим тебя на каникулах, но у тебя там семья с Блейк. Вы обе заботитесь друг о друге, — я подавила слезы, которые, как мне казалось, вот-вот должны были пролиться, и кивнула.

— Да. Скоро поговорим с вами.

Она послала воздушный поцелуй и повесила трубку.

Я подавила свою меланхолию и вышла из машины, чтобы увидеть Блейк, стоящую рядом со мной с хитрой улыбкой на лице.

— Э-э, что у тебя с лицом?

Блейк положила руки мне на плечи и повернула меня в сторону магазина:

— Ты войдешь, а я нет.

Мои глаза сузились:

— Что? Что, черт возьми, происходит? Ты весь день странно себя вела.

Она закатила глаза:

— Заткнись. Просто иди. Не задавай вопросов.

Я открыла рот, и с моих губ сорвалось шипение.

— Но мне нужно кое-что взять, — я повернулась, чтобы взять кое-что из того, что мы купили, но Блейк толкнула меня в противоположном направлении.

— Ты можешь просто довериться мне, черт возьми? — она топнула ногой. — И, кстати, я фантастическая актриса. Я вовсе не вела себя странно.

— Дорогуша, — невозмутимо ответила я, — я поняла, что что-то случилось, когда ты оставила меня в магазине, чтобы ответить на звонок. Не думаю, что ты когда-либо так делала.

Ее лицо побелело: