Достопочтенный дьявол тоже хочет знать
Достопочтенный дьявол тоже хочет знать
Если бы не проведенный правительством ремонт, за прошедшие десятилетия храм давно развалился бы, да и людей, делающих подношения в нем, было совсем мало.
Вэньжень видел, как привычно действует в храме Инь Ханьцзян, и кое-что заподозрил. Когда, закончив подношения благовоний и протерев статую, к нему подошел Инь Ханьцзян, он спросил:
- Ты часто приходишь сюда?
Кончики ушей Инь Ханьцзяна слегка покраснели, но выражение его лица не изменилось.
- Если не нахожусь в уединении, то раз в год, - сказал он.
Хотя это был первый раз, когда он пришел сюда с Вэньженем.
- Этот Достопочтенный не собирает заслуги и не нуждается в подношениях и благовониях. Я рядом с тобой, зачем же ты поклоняешься моей статуе? - озадаченно спросил Вэньжень.
Инь Ханьцзян следовал за ним с детства, и Вэньжень Э полагал, что понимает его. Но открыв Жестокий Роман, он обнаружил, что знал лишь ту сторону Инь Ханьцзяна, которую тот хотел показать ему. С тех пор он более внимательно наблюдал за Инь Ханьцзяном и обнаружил много того, чего никогда раньше не замечал.
Например, этому храму явно было более восьмидесяти лет, но статуя все еще была как новая. Должно быть, это, по крайней мере, отчасти было делом рук Инь Ханьцзяна. Он навещал этот храм каждый год, но Вэньжень никогда этого не замечал.
Инь Ханьцзян уже собирался ответить, когда к ним подошел человек, судя по одежде, государственный чиновник. На вид ему было около пятидесяти или шестидесяти, и, увидев Инь Ханьцзяна, он вышел вперед, чтобы завязать разговор.
- Этого молодого героя зовут Инь?
Инь Ханьцзян к этому старому чиновнику отнесся не так холодно, как к другим. Почтительно поприветствовав его, он ответил:
- Да.
Чиновник, казалось, кого-то вспомнил, глядя на лицо Инь Ханьцзяна. Он вздохнул.
- Я пришел в управление мемориальными святынями, когда мне было шестнадцать. Уже прошло более сорока лет, и с каждым годом все меньше и меньше людей приходят сюда отдать дань уважения. Только семья Инь, начиная с твоего дедушки до тебя сегодня, посещает нас каждый год перед наступлением зимы. И все же твой отец не появлялся последние одиннадцать лет, так что я уж думал, что и твоя семья уже обо всем забыла.
- Мой отец последние несколько лет не мог ходить и очень жалел, что не может выполнить свой долг. В этом году я отправился в путешествие, и мой отец умолял меня, чтобы я непременно заехал сюда. Он сказал мне, что восемьдесят лет назад мой прадед был спасен генералом Вэньженем, и все поколения семьи Инь не должны забывать об этом долге. Когда я состарюсь, мой сын тоже должен будет приходить сюда.
Инь Ханьцзян редко говорил так много, он никогда не был хорош в выражении своих мыслей. Вэньжень увидел, как хорошо он смог изобразить перед этим чиновником своего отца, деда и прадеда и, вероятно, в будущем будет играть собственного сына и внука, и в нем поднялось незнакомое чувство.
Эти одиннадцать лет были пропущены не потому, что у отца болели ноги, а из-за того, что Инь Ханьцзян принимал участие в Великой Войне Сект и не смог приехать.
- Мой отец такой же, - сказал старый чиновник. Он вытер влажной тряпкой каменную стелу, стоявшую перед входом в святилище, так, чтобы можно было прочитать каждое выбитое на ней имя. - Он всегда говорил мне, что восемьдесят лет назад, во время той войны, если бы не генерал Вэньжень, этот город не устоял бы.
Убрав ткань, которой он протирал имена, он остановился взглядом на одном: Чжан Эргоу, и сказал с гордостью:
- Это мой дед, который погиб в бою, когда уже родился мой отец. Мой отец сказал, что мир, которым сейчас наслаждается этот город, был завоеван кровью моего деда и бесчисленного множества других солдат, и они заслуживают самых высоких почестей.
Подул холодный ветер, и старый чиновник поплотнее закутался в свою одежду. Усмехнувшись, он сказал Инь Ханьцзяну:
- Вы, молодые люди, возможно, не боитесь холода, но если вы не накинете сейчас чего-нибудь потеплее, став старше, вы пожалеете об этом.
И забрав свою тряпку с ведром, он неторопливо пошел прочь от святилища.
Когда он ушел, Инь Ханьцзян повернулся к Вэньженю и повторил то, что уже говорил недавно:
- Это не одно и то же.
На этот раз Вэньжень все понял.
Вэньжень, Повелитель Демонических сект, не был тем же, что генерал Вэньжень, почитаемый в маленьком приграничном городке, точно так же, как Инь Ханьцзян, Левый Защитник секты Сюаньюань, не был тем же, что молодой герой по фамилии Инь, который каждый год посещал этот храм.
Вэньжень Э подошел к мемориальной стеле и с мягкой улыбкой провел кончиками пальцев по выбитым на ней именам.
- Я действительно помню каждого из них в лицо.
Не «этот Достопочтенный», а просто «я». Сейчас он был не Повелителем Демонов, а генералом Вэньженем.
Все люди, чьи имена были выбиты на стеле, вероятно, уже давно вошли в круг реинкарнации, может быть, даже несколько раз. Но в этом маленьком городке они продолжали жить в сердцах многих людей.
Всех вместе этих людей можно было бы назвать его «стражами».
Ветры на границе были сильными и, проникая под одежду, резали будто ножом. Когда ветер усилился, все люди исчезли с улиц, поспешив укрыться в тепле своих домов, а уличные торговцы собрали свои товары. Через некоторое время на улице остались только Вэньжень и Инь Ханьцзян.
Пронизывающий холодный ветер сдул прядь волос на лицо Инь Ханьцзяна. Обычно его волосы были аккуратно собраны, так что ни одна прядь не оставалась на воле, и хотя выглядел он молодо, он излучал более зрелую ауру. Теперь же, с этой выбившейся прядью, упавшей ему на лицо, для Вэньженя Инь Ханьцзян обрел нотку юношеской невинности.
По правде говоря, Инь Ханьцзян всегда был таким, и дело было только в том, что Вэньжень никогда по-настоящему не смотрел на него и поэтому все эти годы никогда не замечал этого.
Вэньжень едва заметно улыбнулся. Вытащив из рукава книгу с Жестоким романом, он сказал:
- Я должен быть благодарен этой книге. Если бы не она, этот Достопочтенный так и не разглядел бы такого Инь Ханьцзяна.
Взгляд Инь Ханьцзяна снова упал на знакомую обложку книги, которую его Достопочтенный почему-то всегда носил с собой.
Быть может оттого, что сегодня он раскрыл перед Достопочтенным другую сторону себя, или, быть может оттого, что сегодня Достопочтенный выглядел иначе, чем обычно, но Инь Ханьцзян решил видеть его прямо сейчас генералом Вэньженем, а не мастером демонических сект, и потому осмелился задать вопрос.
- Какие тайны скрывает в себе эта книга?
Он вспомнил, что именно после получения этой книги Достопочтенный покинул секту Сюаньюань и сосредоточил свое внимание на ученице праведной секты Бейли Цинмяо, так или иначе заботясь о ней.
Достопочтенный относился к Бейли Цинмяо как к ученице, поэтому Инь Ханьцзян также неосознанно начал уделять больше внимания этой одурманенной чем-то девушке и даже расстраивался из-за ее многочисленных глупостей. Достопочтенный так высоко оценил ее способности и сказал, что у них была кармическая связь, даже пожелал взять ее в ученики. А Бейли Цинмяо думала лишь о том, чтобы прожить свое долго и счастливо с Хэ Вэньчжао, в то время как с таким человеком, как Хэ Вэньчжао...
Несмотря на то, что Инь Ханьцзян редко имел собственное мнение о людях, не считая Вэньженя, он все равно не мог не признать, что Хэ Вэньчжао не заслуживает ее.
Бейли Цинмяо была, по крайней мере, хорошей ученицей праведной секты, наделенной чистым сердцем, а вот Хэ Вэньчжао и вправду вызывал оскомину.
Если бы Инь Ханьцзян отдал свое сердце одному человеку, у него и мыслей бы не возникло в отношении других людей. Разве мог он спокойно смотреть на то, как Хэ Вэньчжао, рассказывая о своей любви к Бейли Цинмяо, в то же время спит с Шу Яньянь?
- Эта книга рассказывает историю любви, - обобщенно ответил Вэньжень Э, а потом, передумав, сказал. - Эта книга заставила этого Достопочтенного по-новому посмотреть на Защитника Инь.
Инь Ханьцзян остолбенел.
- Ветер усиливается, - Вэньжень Э отложил книгу. - Какие еще секреты хранит Защитник Инь в этом маленьком городке? Теперь, когда у нас есть такая возможность, можешь рассказать этому Достопочтенному разом обо всем.
- Этот подчиненный... также часто ходит в рестораны, чтобы послушать пьесы и истории, - сказал Инь Ханьцзян. - Актеры и рассказчики очень многое меняют в истории, но их все равно интересно слушать.
- Тогда почему бы тебе не отвести этого Достопочтенного к одному из них? – сказал Вэньжень Э.
Инь Ханьцзян послушно повел Вэньженя в ресторан. После того, как поднялся ветер, снаружи осталось не так много людей, но внутри ресторана было многолюдно. Первый этаж уже был заполнен, поэтому Инь Ханьцзян попросил дорогой номер на втором этаже.
В чайном домике у подножия горы секты Шанцин подавали высококачественные чаи с духовной энергией, предлагали нежную выпечку и поэтические чтения. В приграничном городе царила совершенно иная атмосфера. Едва они заняли свои места, как официант принес кипящий чайник, большое блюдо с нарезанной говядиной, тарелку с бараниной, кувшин вина и две чашки чая с овечьим молоком.
Широкие, крупные чаши здесь были совсем не похожи на изящные чайные чашечки из района Хэнань. Не говоря ни слова, официант начал наливать своим гостям вино в эти большие чаши.
Инь Ханьцзян, казалось, немного смутился из-за подобной фамильярности и собирался было попросить официанта поменять несколько чашек на посуду поменьше, но вдруг услышал, как Вэньжень сказал:
- Не нужно чашек. Разве вино не полагается пить прямо из кувшина?
Официант сказал, хлопнув в ладоши:
- Я смотрю, господин знает в этом толк! Я сейчас же схожу за кувшинами.
Вэньжень Э одной рукой поднял кувшин и сделал большой глоток. Струйка вина потекла из уголка его рта и исчезла, не успев капнуть вниз, испарившись от жара его кожи. Инь Ханьцзян, никогда не видевший, чтобы его серьезный мастер вел себя так безрассудно, с трудом сглотнул. Почувствовав, что вино в кувшине пахнет ярче, чем раньше, он поднял его, чтобы сделать большой глоток. От обжигающей крепости вина на глазах у него выступили слезы, и он посмотрел на Вэньженя так, словно это была его вина.