— Мне известно об этом паразите, поэтому мне следовало раньше установить связь, — сказал Эуне. — Паразит поражает мозг и глаза, и есть исследования, которые показывают, что люди, у которых в анамнезе не было психических проблем, начинают демонстрировать ненормальное поведение. Не то чтобы они вступали в связи с кошками, но могут проявлять жестокость, направленную в первую очередь на самих себя. Известно о многочисленных случаях самоубийств, в которых, как полагают, виноват паразит. Я читал в научной статье, что скорость реакции людей, которые являются носителями паразита гондии, уменьшается, а вероятность их попадания в дорожно-транспортные происшествия увеличивается в три-четыре раза. Есть ещё одно интересное исследование, показывающее, что студенты, больные токсоплазмозом, с большей вероятностью становятся бизнесменами. Это обосновано тем, что у них отсутствует страх неудачи.

— Отсутствие страха? — спросил Харри.

— Да.

— Но не сексуальное влечение?

— О чём ты думаешь?

— Я думаю, что женщины не просто пошли добровольно, они проделали путь через весь город и покинули со своим убийцей любимую театральную постановку. Никаких следов изнасилования обнаружено не было, а следы в лесу могут указывать на то, что во время прогулки они держали друг друга за руки, как влюблённые.

— Именно запах кошки и кошачьей мочи привлекает заражённых мышей, — сказал Джибран. — Представьте, паразит питается мозгом и глазами мыши, но в то же время знает, что ему необходимо вернуться к кошке, потому что только в кишечнике кошки среда благоприятна для размножения. Таким образом, он воздействует и манипулирует мозгом мыши, чтобы её сексуально привлекал запах кошки. Таким образом мышь добровольно помогает паразиту вернуться в её кишечник.

— Охренеть, — сказал Трульс.

— Да, это отвратительно, — признал Джибран. — Но именно так функционирует паразит.

— Мм. Возможно ли, чтобы убийца взял на себя роль кошки после того, как заразил их паразитом?

Джибран пожал плечами.

— Вполне возможно, что это мутировавший паразит. Или кто-то смог вывести паразита гондии, которому в качестве первичного хозяина требуется человеческий кишечник. Я имею в виду, что в наши дни даже студент-биолог может заниматься генными манипуляциями на клеточном уровне. Но об этом тебе лучше спросить у паразитолога или микробиолога.

— Спасибо, но сначала мы послушаем, что скажет Эл. Харри взглянул на часы. — Катрина сказала, что они собираются допросить его, как только у него появится возможность поговорить с назначенным ему адвокатом.

 

Редко кто в следственном изоляторе осмеливался спросить дежурного полицейского Грота о причине его хронически плохого расположения духа и настроения. Те, кто осмелился, уже отправились куда подальше. Однако его геморрой остался с ним. Он был с ним, в изоляторе, столько же, сколько и Грот — двадцать три года. Его прервали посреди многообещающей партии в пасьянс на компьютере, и теперь Грот морщился от боли, сидя на стуле и глядя на удостоверение личности, которое мужчина положил на стойку перед ним. Мужчина представился адвокатом заключённого, арестованного ранее в тот день на Йернбанеторгете. Грота не особо интересовали адвокаты и в дорогих костюмах, а тем более такие, как этот, одетые в бомбер и плоскую кепку, как какой-нибудь докер.

— Хочешь, чтобы в камере присутствовал полицейский, Бекстрём? — спросил Грот.

— Нет, спасибо, — ответил адвокат. — И чтобы никто не подслушивал под дверью.

— Он убил троих…

— Он подозревается в этих убийствах.

Грот пожал плечами и нажал кнопку, открывающую полноростовой проходной турникет.

— Охранник внутри обыщет тебя и откроет дверь камеры.

— Спасибо, — сказал адвокат, забирая удостоверение личности и проходя через турникет.

— Идиот, — сказал Грот, не удосужившись оторваться от экрана компьютера, чтобы убедиться, что адвокат не услышит.

Четыре минуты спустя стало ясно, что, в конце концов, партия пасьянса в этот раз не сойдётся.

Грот выругался, тут же услышал, как кто-то рядом откашлялся, и увидел человека в маске, стоящего за турникетом. Грот был на мгновение озадачен, а потом узнал плоскую кепку и бомбер.

— Это был короткий разговор, — сказал Грот.

— У него что-то болит, он просто рыдает и вопит, — ответил адвокат. — Необходимо вызвать врача для него, а после этого я вернусь.

— О, доктор только что был там, но не смог выяснить, что с ним не так. Парень получил обезболивающее, поэтому я уверен, что он скоро перестанет выть.

— Он кричит так, будто вот-вот умрёт, — сказал адвокат, направляясь к выходу. Грот смотрел ему вслед. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно. Он нажал кнопку вызова.

— Свейн, как дела у номера 14? Всё ещё кричит?

— Кричал, когда я открыл дверь, чтобы впустить адвоката, но когда я подошёл, чтобы выпустить адвоката обратно, перестал.

— Ты заглянул внутрь?

— Нет. А что, надо?

Грот колебался. Его обычная линия поведения — и она была основана на опыте — заключалась в том, чтобы позволить заключённым кричать, плакать и орать, не обращая на это слишком большого внимания. У них изъяли всё, чем они могли бы навредить себе, и если будешь прибегать каждый раз, когда они начинают ныть, они вскоре поймут, как обеспечить себе внимание, точно так же, как плачущие младенцы. В ящике, который всё ещё стоял перед ним, лежали личные вещи заключённого в четырнадцатой камере, когда его привели, и Грот автоматически взглянул на них в поисках чего-либо, что могло дать ответ. Служба хранения вещественных доказательств и изъятия уже забрала пакетики с кокаином и деньги, поэтому всё, что он увидел, это ключи от дома, ключи от машины и измятый билет в театр с надписью «Ромео и Джульетта». Никаких упаковок с лекарствами, рецептов или чего-либо ещё, что могло бы дать подсказку. Он извернулся в кресле, почувствовал укол боли, защемив один из геморроидальных узлов, и выругался себе под нос.

— Ну? — спросил Свейн.

— Да, — хрипло ответил Грот. — Да, проверь этого ублюдка.

 

Эуне и Эйстейн сидели за одним из столов практически безлюдного буфета в клинике «Радиум». Трульс пошёл в туалет, а Харри стоял на террасе возле буфета с телефоном у уха и сигаретой в уголке рта.

— Ты доктор по такого рода вещам, — сказал Эйстейн и кивнул в сторону Харри. — Что не даёт ему покоя?

— Не даёт покоя?

— Заставляет продолжать расследование. Он не перестаёт работать, даже сейчас, когда парня поймали, а ему больше не платят.

— Ах, это, — сказал Эуне. — Полагаю, он в поисках порядка. Ответа. Потребность в этом часто ощущается острее, когда всё остальное в твоей жизни сумбурно и лишено смысла.

— Окей.

— Окей? Ты не выглядишь довольным ответом. А в чём, по твоему мнению, причина?

— По моему мнению? Ну хорошо. Всё точно так же, как ответил Боб Дилан, когда его спросили, почему он продолжает гастролировать даже после того, как стал миллионером и его голос испортился: «Это то, что я делаю».

 

Харри опёрся на перила, держа телефон в левой руке и затягиваясь единственной сигаретой, которую он позволил себе взять из пачки «Кэмел» Александры. Возможно, принцип умеренности можно применить и к курению. Ожидая ответа на другом конце, он заметил человека, стоящего внизу на слабо освещённой автостоянке. Мужчину, взгляд которого был устремлён на Харри. С такого расстояния было трудно увидеть детали, но на шее у него было что-то белое. Свежевыстиранный воротник рубашки, шейный бандаж. Или воротничок священнослужителя. Харри попытался выбросить из головы мысль о мужчине в «Камаро». Он получил свои деньги, зачем ему теперь охотиться на Харри? Ещё одна мысль пришла ему в голову. То, что он сказал Александре, когда она спросила, почему он не считает, что убил того человека ударом в горло. «Если бы он умер, я не думаю, что его друзья после этого оставили бы меня в живых». После. После того, как убедятся, что получили свои деньги.

— Хельге.

Харри оторвался от своих мыслей.

— Привет, Хельге, это Харри Холе. Я взял твой номер у Александры, она сказала, что ты сейчас можешь находиться в Институте судебной медицины, работая над докторской диссертацией.

— И она не ошиблась, — сказал Хельге. — Кстати, поздравляю с арестом.

— Мм. Я собирался попросить тебя об одолжении.

— Выкладывай.

— Существует паразит под названием «Токсоплазма гондии».

— Ага.

— Тебе известно о нём что-нибудь?

— Это очень распространённый паразит, а я биоинженер.

— Окей. Я тут подумал, можешь ли ты проверить, не было ли у жертв этого паразита. Или его мутировавшей версии.

— Понимаю. Хотелось бы, но этот паразит сконцентрирован в мозге, а у девушек он был удалён.

— Да, но мне сказали, что паразит может быть и в глазах, а убийца оставил один глаз Сюсанны Андерсен.

— Верно, они также сосредоточены и в глазах, но уже слишком поздно. Останки Сюсанны отправили на похороны, которые должны были состояться сегодня утром.

— Знаю, но я проверил. Похороны действительно были назначены на сегодня, но тело всё ещё находится в крематории. У них большая очередь, поэтому её кремируют только завтра. Я получил устное постановление суда по телефону, так что я могу сейчас приехать туда, забрать глаз, а затем отправиться к тебе. Подойдёт такой вариант?

Хельге недоверчиво рассмеялся.

— Хорошо, а как ты собираешься удалить глаз?

— Хороший вопрос. Есть предложения?

Харри ждал. Пока он не услышал вздох Хельге.

— Строго говоря, это можно рассматривать как часть аутопсии, так что мне лучше пойти туда и сделать это самому.

— Страна в долгу перед тобой, — сказал Харри. — Встречаемся там через тридцать минут.

 

Катрина шла так быстро, как только могла, по следственному изолятору. Сон Мин был прямо позади неё.

— Открывай, Грот! — крикнула она, и дежурный полицейский безропотно сделал, как ему было сказано. На этот раз Грот выглядел скорее шокированным, чем сварливым. Но это было небольшое утешение.