Глава 73. Ты звучишь как наседка, защищающая своего цыпленка!

А-Цин был совсем юным. Он родился и вырос в Вэйчжоу и никогда не видел внешнего мира, но был доволен таким положением вещей. Теперь, когда в их доме совершенно неожиданно появилось еще два человека, ему, естественно, было очень любопытно. Хотя У-бо неоднократно говорил ему не беспокоить их, каждый день А-Цин находил время, чтобы принести Шэнь Цяо еду и обменяться с ним парой фраз.

Конечно, даже если бы у него была десятикратная смелость, он бы не рискнул разговаривать с Янь Уши, – у юнца* была почти звериная интуиция. Он хорошо понимал с кем можно легко разговориться, а кого лучше не беспокоить.

*(少年;shàonián) – слово, которым называют мальчиков в их ранние годы юности (10-16 лет).

В этот день, как обычно, он постучал в дверь Шэнь Цяо с приготовленной едой в руках.

Изнутри никто не ответил, но А-Цин уже привык к этому. После пробуждения Шэнь Цяо часто выходил во двор и упражнялся с мечом. А-Цин просто открыл дверь сам и вошел, поставил на стол корзину и начал раскладывать кашу и гарниры.

Услышав позади себя шаги, он повернулся и с улыбкой начал:

– Шэнь-ланцзюнь, вы вернулись! Как раз вовремя...

Но его фраза резко оборвалась. Чуть ли не подавившись собственной слюной, он вскочил на ноги. Широкая улыбка на его лице превратилась в формальную и сухую.

– Приветствую моего господина.

– Выглядишь так, будто не очень-то хочешь меня видеть, – Янь Уши слегка приподнял брови, входя в комнату.

На нем больше не было той женской одежды, в которой он прибыл, и виски также вернулись к своему первоначальному цвету. Теперь он был в черных одеждах, с обманчиво любезной улыбкой на лице.

А-Цин чувствовал необъяснимый страх и не мог осмелиться даже взглянуть на него. Легкость, которую он чувствовал раньше, тоже исчезла. Он быстро сложил руки вместе и сказал:

– А-Цин не посмел бы. У-Бо объяснил, что А-Цин должен относиться к господину с почтением и ни в коем случае не оскорблять его.

Уголки губ Янь Уши слегка приподнялись. Он непринужденно занял место за одним концом стола.

– Ты общаешься со мной так формально, но все же тебе так легко с Шэнь Цяо. Очевидно, он тебе очень нравится?

– Шэнь-ланцзюнь... он очень хороший! – А-Цин не мог не заикаться.

– Он, безусловно, хорошо относится ко всем. Даже если ему неловко или он обеспокоен, он никогда этого не покажет.

В глазах А-Цина Шэнь Цяо обладал почти всеми идеальными качествами, к которым он сам стремился: хороший характер, красота, отличные навыки боевых искусств и доброта к окружающим. Такого человека обожали и любили бы все молодые люди возраста А-Цина, не говоря уже о нем самом. Каждый день А-Цин видел рядом с собой только У-бо, у него не было ни одного друга его возраста. А потом вдруг появился Шэнь Цяо. Вполне естественно, что он хотел сблизиться и время от времени разговаривать с ним.

Но в этих словах Янь Уши, казалось, был двойной смысл. Когда А-Цин их услышал, он почувствовал грусть и растерянность. Неужели приходя сюда поболтать каждый день, он ставил Шэнь Цяо в неловкое положение?

Юноша опустил голову, как побитый щенок.

Но Янь Уши ни капельки его не жалел. Вместо этого он подлил масла в огонь и сказал свои окончательные слова:

– Значит, ты и сам все хорошо понимаешь.

– Да, – его голос был тихим, он чуть ли не плакал от печали.

Как раз в этот момент вернулся Шэнь Цяо с мечом в руке. Его лицо было немного вспотевшим, и в результате он стал казаться еще бледнее и светлее, как будто от него исходил слабый ореол.

– В чем дело? – он увидел их двоих – одного сидящего, другого стоящего – и не понимал ситуации. – И почему ты в моей комнате? – второй вопрос был адресован Янь Уши.

– Я почувствовал запах риса, поэтому пришел, чтобы перекусить, – с улыбкой ответил он.

Шэнь Цяо нахмурился.

– Разве А-Цин не принес и тебе тоже?

– Собственная еда никогда не пахнет так приятно, как у другого человека. Чужой аппетит также вызывает желание есть еще больше, – Янь Уши был таким же беззаботным и непринужденным, как всегда.

Шэнь Цяо не поверил ни единому его слову. Он все еще чувствовал странную атмосферу, как будто что-то случилось как раз перед тем, как он вошел.

– А-Цин? – Шэнь Цяо увидел, что юноша опустил голову, и мягким голосом заговорил с ним. – Что не так?

– Н-ничего! Желаю господину и Шэнь-ланцзюню приятного аппетита. Когда вы закончите, я зайду и приберусь! – после этих слов он поспешно развернулся и убежал.

Шэнь Цяо успел заметить, что уголки глаз юноши, казалось, немного покраснели. Он еще больше заподозрил неладное и какое-то время пристально провожал А-Цина взглядом, прежде чем повернуться и сказать:

– Что ты только что ему сказал?

– А-Цяо, ты звучишь как наседка, защищающая своего цыпленка! Не забывай, А-Цин – мой человек, и я могу обращаться с ним так, как захочу. Когда кто-то другой сближается с тобой, ты начинаешь относиться к нему очень благосклонно. Мы вместе уже так долго, почему же я не замечаю, чтобы твое отношение ко мне поменялось?

Если только что выражение лица Шэнь Цяо было обычным, то после этих слов оно стало совершенно невозмутимым.

– Главе Янь плевать на мое отношение.

Когда изъян в его демоническом ядре был выявлен, а характер раздроблен, Янь Уши действительно все еще мог наблюдать и чувствовать мир вокруг. Как будто у него выросла пара дополнительных глаз, но он мог лишь смотреть, пока тело оставалось неконтролируемым.

Следовательно, он «видел», как Шэнь Цяо относился к другим его личностям. Даже если «А-Янь» был мягким и искренним, Шэнь Цяо все еще оставался настороже рядом с ним. Только в Жоцяне, когда «Се Лин» снова взял контроль в свои руки – хотя вообще не должен был просыпаться в то время – и вернулся, чтобы найти Шэнь Цяо, Янь Уши, находясь в состоянии глубокого сна, холодными глазами наблюдал, как Шэнь Цяо улыбался «Се Лину» и почувствовал внезапный трепет Шэнь Цяо.

Иметь такое мягкое сердце. Когда другие давали ему кусок своего, он возвращал десять в ответ. Испытав все, через что он прошел, сердца людей вроде Юй Ая и Чэнь Гуна наполнились бы обидой, не говоря уже о ненависти. Но вместо этого этот человек начинал еще больше дорожить добротой, даже если эта доброта в глазах других была мелочью.

Вот почему Шэнь Цяо смотрел на Се Лина иначе.

Возможно, именно с тех пор Шэнь Цяо по-настоящему начал относиться к «Се Лину» как к независимому человеку. Оказавшись с ним лицом к лицу, он отделил его от Янь Уши – как добр Шэнь Цяо был к первому, и как холоден ко второму.

Но чем яснее была эта грань, тем больше Янь Уши находил ее интересной.

Он дразнил Шэнь Цяо по двум причинам: во-первых, в его глазах этот человек был довольно смешон. Его неоднократно предавали, и все же тот, казалось, ничему не учился. Глубоко скрытое или лежащее на поверхности, в сердце каждого человека есть зло. Шэнь Цяо не мог быть исключением, потому Янь Уши и пытался вызвать в нем злобу. Во-вторых, это нужно было для того, чтобы укоренить демоническое ядро в его теле и проверить результат его слияния с даосским ядром – Шэнь Цяо был для него своего рода экспериментом.

Неожиданно оказалось, что мир непостоянен. Шэнь Цяо абсолютно не следовал заданному им направлению, вместо этого он шел своим путем. Пусть он пережил многие испытания и познал человеческую злобу, его природа не изменилась. Он даже охотно относился к «Се Лину», частичке Янь Уши, с такой нежностью и обожанием.

Такого человека следует называть глупым или упрямым?

Однако в глазах Янь Уши, независимо от того, был ли это Се Лин или Янь Уши, независимо от того, было ли это зло или добро, болезненно или прекрасно – все это должно быть особенным для Шэнь Цяо, и нет необходимости в том, чтобы еще кто ни попадя разделял с ними эту особенность.

Выслушав слова Шэнь Цяо, Янь Уши рассмеялся и сказал:

– Кто сказал, что мне плевать? Мне очень даже не плевать. Если бы ты только дал мне хотя бы одну десятую от того, что даешь Се Лину, я не представляю, насколько счастливее стал бы.

Шэнь Цяо пропустил эти слова мимо ушей. Он просто опустил голову и сосредоточился на своей каше.

До тех пор, пока не появится «Се Лин», едва ли он выслушает хотя бы половину из того, что говорит Янь Уши. И даже эту половину нужно было разрывать на части и прожевывать по кусочку, чтобы избежать повторения старых ошибок. Дважды упасть в одну и ту же реку было бы слишком печально. Пусть Шэнь Цяо считал себя не особенно умным человеком, он также знал, что, по крайней мере, не настолько глуп.2

Видя, что ему не желают отвечать, Янь Уши только продолжил улыбаться и больше ничего не сказал. Он взял миску с кашей и начал есть.

Последние несколько дней, если не считать произошедшего в подземных руинах Жоцяна, были самыми спокойными и комфортными для них. С тех пор, как они покинули Тогон, Шэнь Цяо пришлось справляться с меняющимися личностями Янь Уши, поскольку изъян ядра последнего еще не был устранен, и в то же время уделять пристальное внимание их окружению просто потому, что врагов Янь Уши было великое множество и разбросаны они были по всему миру. Поэтому он не мог ослабить бдительность ни на мгновенье. Только когда они прибыли в это место, он почувствовал небольшое облегчение и смог сосредоточиться на совершенствовании истинной ци Стратегии Алого Яна.

Что касается Янь Уши, пусть Шэнь Цяо не расспрашивал об этом, по одному выражению его лица было ясно, что его состояние постепенно стабилизируется, и в последнее время он редко просыпался с другой личностью. Скорее всего, что бы ни содержала шелковая ткань, она дала ему своего рода просветление, и с его способностями исцеление изъяна демонического ядра было вопросом времени. С наступлением этого времени его изучение «Фундаментальных записей Феникса-цилиня» также выйдет на новый уровень. Пусть сейчас он не являлся непобедимым, до этого было недалеко. К моменту, когда пять великих мастеров снова начнут покушаться на жизнь Янь Уши, у них не обязательно это получится.