Глава 85. Вот каков настоящий герой!
Поскольку это не первая их встреча, самопредставления были излишними. Янь Шоу потерял свою руку из-за Шэнь Цяо. В момент, когда они встретились, ненависть наполнила его сердце так сильно, что было яснее, чем когда-либо – его желание убить его было больше, чем чье-либо еще.
Чэнь Гун, однако, продолжал улыбаться.
– Много дней прошло с нашей последней встречи в Жоцяне. Шэнь-даочжан пребывает в благополучии?
Шэнь Цяо, вопреки ожиданиям, не счел нужным обменяться даже парой фраз, и всем своим видом показывал, что не был расположен к беседе.
Прежний Чэнь Гун, со своей необычайно высокой самооценкой, встретившись с таким пренебрежительным отношением, безусловно, взорвался бы от гнева. Без лишних слов он бы уже засучил рукава и полез в драку. Но времена меняются. Теперь, когда он занимал высокое положение, его кругозор и стремления также выросли следом. Он не только не пришел в ярость от холодного взгляда Шэнь Цяо, но и с доброжелательным видом продолжил убеждать его:
– Шэнь-даочжан, буддизм и даосизм были запрещены в течении такого долгого времени, однако теперь, когда Его Величество взошел на трон, запрет был снят. Даочжан понимает, что это значит?
Шэнь Цяо все еще помнил, каким был Чэнь Гун в разрушенном храме: словно ребенок, он радовался лепешке с ослиным мясом, не говоря уже о том, что совсем не понимал иероглифов. Нынешний он стоял здесь, говоря о бывшем императоре, когда-то запретившим буддизм и даосизм. Мачеха, выгнавшая Чэнь Гуна за дверь, вероятно, никогда бы не подумала, что ее пасынок станет таким, как сегодня. Контраст между этими двумя образами наводил Шэнь Цяо на мысли о том, насколько непредсказуемой становилась жизнь, особенно в беспокойные времена. Если человек готов отбросить совесть и нравственность, то все, что ему нужно, чтобы стать вдохновляющим примером для других – иметь достаточно смелости и амбиций, как у Чэнь Гуна.
– Что ты имеешь в виду? – беспечно спросил он.
– Я имею в виду, что у Его Величества нет предубеждений насчет буддизма и даосизма. Буддист ты или даос, нужно лишь подчиниться императорскому двору, чтобы Его Величество принял тебя за равного. Шэнь-даочжан, ты выходец Сюаньду, и изначально именно ты был чжанцзяо секты, но какой-то негодяй воспользовался тобой и занял твоё место. Если ты захочешь вернуть себе власть, Его Величество всецело поддержит тебя. В настоящее время статус горы Сюаньду как даосской секты номер один в Поднебесной постепенно переходит горе Цинчэн. С поддержкой императорского двора, возвращение на первое место – вопрос времени. Что об этом думает Шэнь-даочжан?
Насколько бы ни была умна Доу Янь, она не могла полноценно понять смысл разговора, который затрагивал распределение сил по цзянху, но могла слышать соблазн в словах Чэнь Гуна. Хотя против них стояло три человека, они, казалось, очень страшились даочжана, который держал ее на руках, поэтому для начала предпочли соблазнить его выгодным предложением, избегая применения силы.
Смогут ли они убедить его? Доу Янь немного занервничала и посильнее схватилась за лацканы верхней одежды мужчины.
Краем глаза она заметила, что Юйвэнь Сун, чью руку держал Шэнь Цяо, тоже казался довольно нервным, несмотря на серьезное выражение лица. Было ясно, что он задавался тем же вопросом, что и она.
Баоюнь продолжил за Чэнь Гуна:
– Верно, Шэнь-даочжан. В этом мире нет ни вечных друзей, ни вечных врагов. До этого секта Хэхуань доставила вам неприятностей, но лишь потому, что у нас с вами были разные точки зрения, и каждый настаивал на своем. Сан Цзинсин однажды рассказал мне, что в тот день вы попали в его руки всецело по вине Янь Уши, который держал вас под контролем и предложил в качестве подарка обеими руками. Он завлек Сан Цзинсина словами, на мгновенье заставив того потерять контроль над собой. В конце концов, наш общий враг – Янь Уши. Его Величество набирает таланты со всего мира. В прошлом секта Хэхуань была не в ладах с буддистами, но теперь нас объединяет усердная служба Его Величеству. Если даосы также присоединятся, выйдет захватывающая история. Как только мир объединится, статусы даосских сект поднимутся, как лодки во время прилива. С учетом того, как благосклонно Его Величество относится к даосам, не говоря уже о возвращении места чжанцзяо, стоит вам захотеть занять должность национального наставника, как Его Величество неизбежно согласится.
Он видел силу Шэнь Цяо в тот день, когда рука Янь Шоу была отрезана прямо у него на глазах. Баоюнь считал, что, столкнись он Шэнь Цяо, то закончил бы ничуть не лучше.
Янь Шоу хотел отомстить за руку, но не был ослеплен ненавистью. Начало вражде было положено, но никто не хотел быть врагом такому ужасающему противнику.
Будь здесь Бай Жун, она была бы абсолютно поражена. В их первую встречу Шэнь Цяо был слеп и подавлен, не имел и крупицы боевого мастерства и был добычей для всех людей вокруг. Всего за пару лет Шэнь Цяо, шаг за шагом, прошел путь от положения, когда у него ничего не было и каждый мог его обмануть, до положения, в котором сплотившиеся старейшины секты Хэхуань не могут выстоять против него.
– Однажды я посетил дворец, чтобы встретиться с бывшим императором. В то время император выразил готовность протянуть мне руку помощи и сделать Пурпурный дворец Сюаньду столпом даосских сект. Если бы я хотел согласиться, то согласился бы еще в тот раз, в чем мне нужда дожидаться сегодняшнего дня? Если говорить о влиятельности и верности слову, разве прежний император не был бы намного более надежным, чем Юйвэнь Юнь?
Этими словами он намекнул на свое пренебрежительное отношение к Юйвэнь Юну.
– Что ж, так тому и быть, – сказал Чэнь Гун. – По-видимому, Шэнь-даочжан предпочитает броситься в агонию опасности ради этих двух детишек, которые не имеют к нему никакого отношения. Во имя нашей с тобой привязанности давно минувших дней, позволь этому Чэнь предупредить тебя: если ты поступишь подобным образом, то, вне сомнений, пойдёшь против правительства. Отныне секта Хэхуань, буддисты и даже люди императорского двора не станут терпеть тебя. Когда династия Чжоу объединит мир в будущем, ты станешь врагом всей поднебесной. Ты думал об этом?
– Привязанности? Какая между мной и тобой может быть привязанность? Неужели это была привязанность, когда ты, избегая участи фаворита Му Типо, предал друга ради выгоды и навлёк на меня губительную опасность? – выражение лица Шэнь Цяо выдало кроху удивления.
Каждому добродушию приходит конец, наступит день, когда и благородный человек не сдержит язвительных насмешек по отношению к определенным людям. Если бы не бесстыдство Чэнь Гуна и отвратительно впечатление от большинства людей секты Хэхуань, Шэнь Цяо бы никогда не сказал подобного.
Как только было упомянуто прошлое, лицо Чэнь Гуна сменило несколько цветов. На нем пронеслись следы смущения, вины и гнева, как если бы он испытывал жгучую боль от того, что кожу на его лице срывали заживо*.
*Здесь имеется в виду потеря лица/потеря достоинства.
– Шэнь Цяо, ты как всегда несведущ в текущих делах, – Чэнь Гун ухмыльнулся. – В таком случае, не вини меня.
Янь Шоу скрежетал зубами от одного взгляда на Шэнь Цяо. По его мнению, все, о чем говорили Чэнь Гун и Баоюнь, было чепухой. В цзянху решения принимались с поднятыми кулаками. Кто бы ни обладал твердым кулаком и высокими навыками боевых искусств, за тем и было последнее слово. Он считал потерю руки позором, который никогда в жизни не сможет забыть. Согласился бы Шэнь Цяо на уговоры Чэнь Гуна или нет, он хотел убить его в любом случае, потому, как только прозвучали слова Чэнь Гуна, сразу же ринулся вперед. С молниеносной скоростью он бросился в сторону Юйвэнь Суна, который стоял рядом с Шэнь Цяо.
Его намерения были предельно ясны. Он начал с Юйвэнь Суна, чтобы заставить Шэнь Цяо отвлечься на защиту мальчика и раскрыть свои слабые места.
Скорость Янь Шоу была невероятной. Как только эта мысль пришла к нему в голову, его рука уже пронеслась перед лицом Юйвэнь Суна, едва касаясь волос мальчика. Как и ожидал Янь Шоу, Шэнь Цяо действительно поднял меч, чтобы заблокировать его руку, поэтому именно в этот момент его цель изменилась на Доу Янь, которую Шэнь Цяо держал в объятиях!
Если этот удар придется по макушке Доу Янь, ее мозги забрызгают все вокруг, и она умрет, истекая кровью из всех семи отверстий головы.
Баоюнь и Чэнь Гун, естественно, не собирались бездействовать. Стоило Янь Шоу сделать свой ход, как они последовали за ним.
Эти двое атаковали Шэнь Цяо с двух сторон.
Со времен Жоцяна боевые искусства Чэнь Гуна, похоже, снова улучшились. Его меч был подобен зеленой волне, быстрой, как громовая змея, которой сопутствовала многослойная истинная ци. Присмотревшись внимательнее, не трудно было заметить, что его боевое искусство было очень многогранным, как будто содержало в себе сильнейшие качества каждой крупной школы.
Чэнь Гун преуспел, став любимым придворным императора. Хотя Шэнь Цяо дал ему представление о пути боевых искусств, именно Му Типо стал человеком, который по-настоящему обучил его боевым искусствам. Но навыки Му Типо были второсортны, и очень скоро Чэнь Гун обнаружил, что ему больше неоткуда черпать знания. Исключительно талантливый, он никогда ничего не пропускал мимо ушей и ставил себе все более и более высокие цели. Следуя за императором Ци Гао Вэем, он, естественно, вступал в контакт с большим количеством мастеров Ци, включая Мужун Циня, секты Хэхуань и других. Чэнь Гун объединил боевые искусства, которым обучился, с фрагментами Стратегии Алого Яна, которые случайно получил. Сам того не ведая, он шаг за шагом поднимался все выше по ступеням мира боевых искусств.