Янь Уши вскинул брови:

— Значит, тебя больше не волнует сговор Юй Ая с народом Туцзюэ?

Шэнь Цяо покачал головой:

— В этом деле немало странностей. Глава Янь, должно быть, тоже заметил это. После поражения о Хулугу уже больше двадцати лет не было никаких вестей. Кунье объявился в мире боевых искусств по приказу Хулугу. Вряд ли он появился здесь только ради битвы со мной. Наверняка за его сотрудничеством с Юй Аем стоит ещё более глубокий заговор. Я слышал, что глава Янь некогда пересёкся с Кунье. По-вашему, он безрассудный человек?

Янь Уши не скрывал от него правды:

— Его способности не так уж плохи. Со временем он может стать ещё одним Хулугу. Во время нашего поединка у него явно было припасено пару тузов в рукаве, хотя едва ли бы он сумел победить меня, даже если бы выложился полностью. Мне было неизвестно, почему он не приложил все усилия, из-за чего даже несколько раз поддразнил его, но всё без толку. В итоге, он не выдержал и метнулся обратно к Сюнну.

Суть в том, что, если Кунье в самом деле был вспыльчивым и самонадеянным человеком, даже если он прекрасно знал, что он не чета Янь Уши, он бы не смог выносить этого так долго, не испробовав все возможности хотя бы раз.

Шэнь Цяо, слегка сдвинув брови, задумался.

Многие моменты начали соединяться, и истина обретала слабые очертания. Но в это мгновение контуры её были недостаточно чёткими. Прямо как громадный клубок ниток. Всё было в полном смятении и беспорядке. Он всё никак не мог ухватить кончик этой нити, а потому оставался в недоумении по многим аспектам.

— Похоже, всё именно так, как сказал глава Янь, — вздохнув, произнёс он. — Я мало что знал о нынешнем положении дел в мире, дальше собственного носа не видел [3], был самодовольным и консервативным [4]. Что до того, что сделал Юй Ай, за то несу ответственность и я в том числе. Из-за своего невежества я не смог разгадать чужой умысел.

[3] 坐井观天 (zuòjǐng guāntiān) — смотреть на небо со дна колодца (обр. в знач.: обладать ограниченным кругозором)

[4] 固步自封 (gù bù zì fēng) — довольствоваться прежним, не воспринимать новое, держаться за прошлое, застыть на месте; косный, консервативный

Янь Уши усмехнулся:

— Пафосу-то сколько [5]! Всякий расчёт ничто перед лицом абсолютной мощи [6]. Пока есть силы, убить их всех не составит труда. Если эти люди посмели предать тебя, они должны быть готовы получить по заслугам. Только не говори мне, что, выяснив их намерения, ты постараешься их простить?

[5] 有感而发 (yǒugǎn’érfā) — с чувством, выражение чувств; продиктовано глубоким чувством.

[6] 一力降十会 (yīlì jiàng shí huì) — букв. «Человек большой силы способен одолеть десяток мастеров военного дела». Взято из 50-й главы романа Ши Юйкуня «Трое храбрых, пятеро справедливых», или «Три рыцаря и пять праведников» (издан из рассказов о позднем периоде династии Цин).

От его позиции «в случае чего, убей» Шэнь Цяо почувствовал себя беспомощным:

— По-вашему, поскольку Юй Ай способен контролировать Пурпурный дворец Сюаньду, то все мои братья и старейшины должны были дать ему на это согласие. Мой старший шисюн, гуманист, также считает, что шиди Юй гораздо больше подходит на роль главы, чем я. Так мне что, просто убить их всех? Эти люди — надёжная опора вершины Сюаньду. Какой же без них Сюаньду орден?

Янь Уши ядовито бросил:

— Даже если сможешь восстановить свои боевые навыки и вернуть себе место главы в будущем, твоим отношениям с братьями и сёстрами по ордену никогда не бывать такими же, как раньше. Их предательство, подобно застрявшей в горле рыбьей кости, будет терзать тебя. Тебе в жизни такого не забыть. А что до них, то, даже если ты простишь им былые поступки, неужели ты думаешь, они поверят в это?

Он продолжал говорить, вплотную приблизившись к нему, и тепло его дыхания почти касалось лица Шэнь Цяо.

Почувствовав себя неловко, мужчина отвернулся.

— Злые помыслы есть на уме у каждого. Разница лишь в том, претворять их в жизнь или нет. В столь резкой критике нет необходимости.

— О? Значит, в сердце твоём тоже имеются злые помыслы? Что за дурные мысли? Почему бы тебе не рассказать мне о них? — спросил Янь Уши.

Шэнь Цяо думал отступить, но рука, обхватившая его за талию, преградила ему путь. Не имея иного выбора, он слегка выгнул спину.

Сам того не сознавая, он уже был оттеснён в угол и плотно прижат к стене. Видимо, за ним висела картина, потому что валик на её конце больно упёрся ему прямо под лопатки.

— А-Цяо, что за дурные мысли у тебя в голове? Скажи мне.

От этого «А-Цяо» у Шэнь Цяо чуть мурашки не побежали по коже, но прежде чем он успел выразить на лице удивление, его тут же привлёк глубокий голос собеседника. Погружённый в транс, он раскрыл рот и собрался с ответом.

— Я…

Тук-тук-тук!

Снаружи раздался поток стуков в дверь.

Слегка потрясённый, Шэнь Цяо махом пришёл в себя.

— Вы использовали на мне искусство обольщения?!

— Это называется «Дьявольское обаяние». Орден Хуаньюэ тоже является одним из трёх орденов Солнца и Луны. Конечно, мне известно всё, что известно ордену Хэхуань. Та юная девица Бай Жун ещё только учится, её мастерство далеко от совершенства. Если будешь слушать чаще, в следующий раз не попадёшься на её уловки так легко.

Глава Янь нисколько не смутился, даже когда его трюк был раскрыт. На самом деле, сказано это было таким гордым и надменным тоном, будто Шэнь Цяо выпала большая честь, что этот почтенный применил его.

Как мог такой джентльмен, как Шэнь Цяо, препираться из-за его вранья? От злобы он аж рассмеялся:

— Так, по словам главы Янь, я вам за это должен ещё и «спасибо» сказать?

Янь Уши в долгу не остался:

— Ага, благодари меня.