Семьи жертв, несомненно, питали к Хо Сицзину лютую ненависть, но, так как он был крайне одарен в боевых искусствах и находился под защитой ордена Хэхуань, многие просто не могли ничего против него предпринять. Некоторые из тех, кто попытался отомстить за родственников, были убиты сами.

В буддизме есть поговорка: «Оставаться милостивым и добросердечным, используя жесткие методы» [12]; учения даосской философской школы также гласят: «Искоренять зло и проповедовать добро». Шэнь Цяо был от рождения ласковым и мягким, его было сложно разгневать. Но стоило ему по-настоящему разозлиться — и он не отступал от поставленной цели. В тот момент он твердо решил избавиться от бедствия в лице Хо Сицзина, поэтому не проявлял милосердия в атаках. Каждый его выпад был беспощадным и стремительным, нацеленным на окончательное искоренение зла.

[12] 以霹雳手段，行菩萨心肠 — досл. используя громовые методы, иметь сердце Будды. Столкнувшись с плохими людьми, надо вести себя жестко, дабы отстоять справедливость.

Если бы их схватка произошла до увечий Шэнь Цяо, Хо Сицзин ни в коем случае не смог бы с ним состязаться. Но теперь, когда у Шэнь Цяо оставалась лишь половина боевой мощи, а глаза плохо видели, хотя «Стратегия Алого Яна» избавляла организм от нечистот, все же отравлен он был редчайшим ядом. Последствия «Радости от встречи» были нещадными, она нанесла глубокий урон телу Шэнь Цяо. Так как в теле еще оставались следы отравы, избавиться от них было не так просто.

Так они продолжили сражение, исход которого никто не мог предугадать.

Хо Сицзин совсем не хотел бороться с Шэнь Цяо. Хотя Янь Уши не вступил в схватку, одно только его присутствие пугало — он напоминал тигра, хищно наблюдающего за жертвой со стороны и готового броситься в атаку в любой миг. Хо Сицзин торопился сбежать, но Шэнь Цяо не предоставлял ему такой возможности. Чем больше Хо Сицзин сражался, тем больше нервничал. Он досадовал на то, что не может просто придушить Шэнь Цяо и покончить со всем, но не мог, — так он бы только больше погряз в этом болоте.

Когда человек отвлекается по причине собственной нетерпеливости, он неизбежно кажет противнику прорехи в обороне. Шэнь Цяо плохо видел, но полагался на разум в сражении. В этот момент, стоя перед лицом временно снизившего бдительность врага и используя в качестве меча палку, он превратил ложный выпад в подлинный и нацелил его прямо в сердце Хо Сицзина!

Бамбуковая палка казалась легче перышка и нежнее ласкающей руки любовника, хотя Хо Сицзин прекрасно понимал, что, задень она его, палка пронзит насквозь его грудь. Он стиснул зубы и остановил наступление, затем заставил себя выгнуться назад, избегая атаки, и в то же время выбросил вперед ладонь. Она была наполнена внутренней ци, в ней бушевали ураганы и грозы. Он был уверен, что его враг отступит.

Однако Шэнь Цяо не только не стал уклоняться в сторону и отступать, но даже не замедлился и не взглянул на приближающуюся ладонь Хо Сицзина. После столкновения его тело осталось невредимо, а рука прошла насквозь, словно он был призраком.

«Теневой мираж»? Хо Сицзин побледнел от страха. Разве это не было известным всему миру приемом Ци Фэнгэ?!

Не успел он отреагировать, как его спину пронзила острая колющая боль.

Она была нестерпимая, словно чья-то рука пыталась вырвать прямо из его груди сердце. Хо Сицзин не выдержал и закричал!

Но Шэнь Цяо не смог проткнуть его бамбуковой палкой насквозь. Крепко схваченная невидимой ладонью, она не могла двинуться вперед!

Шэнь Цяо изменился в лице!

Автору есть, что сказать:

Янь Уши: А-Цяо, только что ты выглядел поистине вдохновляюще и внушительно. Редко можно увидеть, как обыкновенно ласковый человек так мечет молнии. Я смотрю на тебя совершенно новыми глазами.

Шэнь Цяо: Не знаю почему, но меня бросает в холодный пот каждый раз, когда вы делаете мне комплименты.

Янь Уши: Режиссёр — президент Мяу — говорит, что нам надо позволить тебе больше выступать в таких сценах, и я не должен принимать участие.

Президент Мяу (автор): Очевидно, ты просто хочешь насладиться зрелищем! Попробуй сам посчитать, сколько раз главу ордена Шэнь тошнило кровью в последнее время!

Янь Уши (легонько ахает): По крайней мере он ведь не умер?

Шэнь Цяо (отворачивается): Довольно. Я иду обратно в уединённую пещеру на горе Сюаньду.

Юй Ай: Шисюн, приходи (づ￣3￣)づ╭