Шэнь Цяо отвел взгляд от Мужун Циня, Тобы Лянчжэ и остальных. Он посмотрел на Чэнь Гуна и спросил низким голосом:

– Эта деревня очень уединённая и находится далеко от дороги, и все же начальник уезда Чэнь смог найти путь сюда. Могу я спросить, откуда ты узнал о моём местонахождении?

Чэнь Гун взглянул на Баньну и улыбнулся:

– Я встретил старика. Полагаю, он дедушка этой юной девы?

Баньна всё ещё была встревожена и сбита с толку. Выражение лица Шэнь Цяо изменилось, когда он услышал это.

– Для чего бы ты ни пришёл сюда, пусть это остается только между нами. Нет никакой необходимости втягивать в это невинных людей!

– Не нервничай так. Я лишь спросил его, где ты сейчас находишься. Поскольку я уже получил ответ, я ничего ему не сделаю. Ветер здесь довольно сильный, не лучшее место для разговоров. Не пригласишь меня зайти?

Услышав, что её дедушка пленён, Баньна чуть не потеряла сознание. Шэнь Цяо протянул руку, чтобы поддержать её. После короткой паузы он ответил:

– Прошу, входи.

Мужун Цинь и остальные собирались пойти следом, но Чэнь Гун остановил их:

– Шэнь-даочжан – человек чести. Он ничего мне не сделает. Можете подождать снаружи.

Будучи мастером боевых искусств номер один императорского двора Ци, Мужун Цинь проявил немалое высокомерие в ту ночь в Заоблачном Монастыре. Однако теперь он робел перед Чэнь Гуном, как мышь перед кошкой, выполняя каждый его приказ беспрекословно. Он сложил ладони в знак уважения Чэнь Гуну, а затем повёл остальных за собой, чтобы охранять дом снаружи.

Чэнь Гун последовал за Шэнь Цяо в комнату. Он хмыкнул и улыбнулся, а затем спросил:

– Где глава секты Янь?

Шэнь Цяо не ответил. Этот человек, вероятно, уже получил достаточно информации от старика. После того, как каждый из них занял своё место, Шэнь Цяо прямо задал вопрос:

– Что привело тебя сюда, начальник уезда Чэнь?

Чэнь Гун улыбнулся.

– В конце концов, мы старые знакомые, я незабуду твою доброту и заботу обо мне. Если яне отвечу добротой за это, разве я не буду считаться нелюдем*? Следовательно, Шэнь-даочжану не нужно сталкиваться со мной лбами.

* (人面兽心; rénmiàn shòuxīn) – зверь в человеческом облике.

Шэнь Цяо равнодушно ответил:

– Я не смею приписывать себе эти заслуги. Начальник уезда Чэнь уже отплатил мне за небольшую услугу несколькими ящиками лепёшек. Если начальник уезда Чэнь проявит милосердие и согласится освободить дедушку Баньны, я буду глубоко признателен.

– С ним всё в порядке и рано или поздно он будет освобождён, не стоит беспокоиться. Я хотел поговорить с тобой, когда мы встретились в столице, но ты спешил и почти сразу же исчез. У меня не было иного выбора, кроме как прибегнуть к крайним мерам.

Шэнь Цяо не ответил.

Чэнь Гуна не волновало его холодное отношение. После короткой паузы он добавил:

– Причина, по которой я прибыл сюда сегодня, заключается в том, что есть кое-какое дело, в котором я бы хотел сотрудничать с Шэнь-даочжаном.

Затем он сменил тему:

– Ходят слухи, что глава Янь секты Хуаньюэ мёртв. Никогда бы не подумал, что он всё ещё жив и был спасён тобой. Насколько я знаю, Янь Уши относился к тебе ужасно, но ты простил его и отплатил за зло добром. Такая добродетель поистине достойна восхищения!

Шэнь Цяо не из тех людей, которые любят высмеивать других. Однако его спровоцировал тот факт, что Чэнь Гун использовал старика в качестве заложника, и он не мог не рассердиться.

– Поскольку в этом мире повсюду есть люди, которые отвечают на добро неблагодарностью, как можно воздавать за зло добром каждому незнакомцу?

Чэнь Гун сразу понял смысл этих слов, выражение его лица слегка изменилось, но в следующее мгновение он снова улыбался, как ни в чем не бывало:

– Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, и Шэнь-даочжан стал довольно острым на язык. Интересно, что бы сделали те мастера боевых искусств, которые устроили засаду Янь Уши, если бы узнали, что он всё ещё жив? Мастерство Шэнь-даочжана в боевых искусствах поистине великолепно, но даже если ты смог сразиться с Юй Аем в одиночку, сможешь ли ты справиться с Гуан Линсанем и Дуань Вэньянем одновременно? Не говоря уже об этом старом монахе Сюэтине.

– Неужели эта речь – так называемое сотрудничество, о котором говорил начальник уезда Чэнь?

– Конечно, нет. Слышал ли когда-нибудь Шэнь-даочжан про Жоцян?

Жоцян.

Шэнь Цяо дважды повторил это название в мыслях, и покачал головой.

Чэнь Гун продолжил:

– В книге «История Ханьской династии» говорится: «Сразу за перевалом Янгуань располагалась небольшая страна Жоцян. Позднее она была уничтожена королевством Шаньшань».

Было удивительным то, как человек, который всего год назад был неграмотным, теперь с абсолютной лёгкостью цитировал такую книгу, как «История Ханьской династии». Несмотря на то, что император Ци был бестолковым правителем, если он любил кого-то до безумия, то только за то, что в этом человеке было что-то необыкновенное. С этой точки зрения Чэнь Гун действительно был достоин благосклонности императора.

Шэнь Цяо ничего не ответил. Он спокойно ждал, пока другой мужчина продолжит.

– Я буду с тобой честен. Жоцян богат нефритовыми жилами. Пусть он был разрушен, руины всё ещё на своём месте. Раньше там в изобилии производили вид халцедона, который больше нигде не встречается, и я хочу его найти.Что касается того, почему я хочу с тобой сотрудничать: для меня твои навыки боевых искусств станут большим подспорьем, в то время как тебя может заинтересовать растение, которое растёт вокруг халцедона, так называемое «нефритовое цистанхе». Оно может восстановить сломанные кости и порванные мышцы, а также является прекрасным средством от внутренних травм. Думаю, главе секты Янь оно может понадобиться.

Закончив говорить, он замолчал, ожидая ответа Шэнь Цяо.

В комнате стояла тишина, если не считать редкие всхлипывания Баньны, глаза которой покраснели от слёз.

Спустя долгое время Шэнь Цяо наконец сказал:

– Ты боишься, что я откажусь пойти с тобой, поэтому держишь дедушку Баньны где-то в другом месте и используешь его, чтобы угрожать мне.

– Верно. Я не знаю, почему ты спас Янь Уши. Он делал с тобой ужасные вещи в прошлом, поэтому я не уверен, готов ли ты рискнуть собой ради него, но я точно знаю, что ты не из тех людей, которые могут сидеть сложа руки, пока невинные люди страдают по твоей вине.

Шэнь Цяо резко ответил:

– Спасибо, что знаешь меня так хорошо.

– В таком случае, полагаю, Шэнь-даочжан согласен?

– А у меня есть другой выбор?

Чень Гун улыбнулся.

– На самом деле – нет. Не волнуйся, со стариком всё в порядке. Я отпущу его, когда мы вернемся.

– Сначала отпусти его, а затем я пойду с тобой.

Чэнь Гун улыбнулся и покачал головой.

– Это невозможно. Зачем Шэнь-даочжан предлагает подобное? Ведь ты безоговорочно пойдёшь со мной, только если старик будет в моих руках. Ах, точно. Учитывая тот факт, что здоровье главы секты Янь, должно быть, не в лучшем состоянии, я попросил своих людей приготовить для него достаточно еды и лекарств. Можешь быть уверен, что он сможет пойти с нами.

Эти слова были проверкой, так как Чэнь Гун подозревал, что даже если Янь Уши пережил совместную атаку пяти великих мастеров, то он, по крайней мере, должен был остаться инвалидом. В любом случае, его боевую силу, должно быть, очень трудно восстановить до прежнего состояния.

Однако Шэнь Цяо их не прокомментировал и никак не поддержал эту тему. Чэнь Гун мог только сказать:

– Если никаких проблем нет, отправимся завтра ранним утром. Уверен, Мужун Цинь уже нашёл жилище, в котором мы могли бы обосноваться этим вечером. Сначала я пойду и отдохну там, а завтра снова встречусь с тобой. Ты тоже должен хорошо отдохнуть, до Жоцяна предстоит долгий путь, нам нужно восстановиться и поберечь силы.

Закончив, Чэнь Гун встал и ушёл.

– Шэнь-ланцзюнь... – Баньна посмотрела на Шэнь Цяо в поисках помощи.

Шэнь Цяо, наконец, горько улыбнулся:

– Я даже не знаю, как выразить свои извинения. Всё по моей вине. Обещаю, что скоро вернусь, и твой дедушка тоже вернётся невредимым, – он достал все оставшиеся у него деньги. – Возьми на случай, если они тебе вдруг понадобятся.

Баньна покачала головой.

– Мне они не нужны.

Шэнь Цяо мягко сказал:

– Веди себя хорошо. Оставайся дома и не уходи далеко без надобности. Я обязательно верну твоего дедушку в целости и сохранности.

Никто не мог устоять перед «веди себя хорошо» от Шэнь Цяо. Всё это время сердце Баньны металось в отчаянии, но теперь она начала постепенно успокаиваться. Она не винила Шэнь Цяо в том, что он доставил беды её семье, эта понимающая девушка знала, что Шэнь Цяо, должно быть, сейчас винит себя в сто раз больше.

Она кивнула.

– Ты... Будь осторожен.

Шэнь Цяо успокаивающе улыбнулся ей и сказал всего три слова:

– Всё будет хорошо.

Как и сказал Чэнь Гун, Мужун Цинь каким-то неизвестным способом уже занял относительно уютный дом в деревне. Прежнего владельца выгнали и заставили на время остаться в чужом доме. Жители деревни избегали неожиданных гостей, как смертоносных змей и скорпионов*, но, к счастью, Чэнь Гун не собирался задерживаться здесь.

* (蛇蝎; shéxiē) – змея и скорпион (обр. а) о чем-л. страшном, ужасающем; б) о бессердечном, злом, опасном человеке); бран. гадина, ехидна.

Утром следующего дня Мужун Цинь по приказу Чэнь Гуна пришёл стучаться в дверь Шэнь Цяо.

После третьего стука дверь открылась, и Шэнь Цяо вышел наружу с Янь Уши.

Прошло много времени с тех пор, как последний поднимался с постели и ходил по земле. Его руки и ноги затекли, а внутренние раны были довольно серьёзными. Каждый его шаг мог привести к травме, поэтому он шёл очень медленно.

В ту ночь в Заоблачном Монастыре Янь Уши внезапно объявился из ниоткуда и полностью уничтожил «Стратегию Алого Яна», даже Мужун Цинь и остальные были унижены его ядовитым языком. В этот момент, видя, что даже тигр способен спуститься в долину*, что его лицо было бледным, а тело – изъедено болезнью, он не мог не позлорадствовать над чужим несчастьем, поэтому насмешливо сказал: