Глава 7 - Он может и не влюбиться в меня

Фу Вэй был моим лучшим другом в старших классах – во всяком случае, первые два года. Он был общительным, умным и популярным и у учителей, и у студентов. Он был первым, кто заговорил со мной на церемонии открытия нашей школы, и первым, кто спросил меня, не хочу ли я пойти домой вместе после школы.

Из-за моей синестезии я был не очень общительным, но всякий раз, когда Фу Вэй приглашал меня на куда-нибудь, я всегда шел ради него. Он был одним из немногих людей, которые были одинаковы снаружи и внутри; я никогда не видел, чтобы он притворялся.

Наша дружба быстро окрепла, так как он был очень внимателен ко мне. Когда я учился на втором курсе средней школы, я рассказал ему о своей синестезии и даже о проблемах с остывшими чувствами моих родителей и об их последующем разводе. Мы с ним сблизились настолько, что я уже начал задумываться о том, чтобы назвать его своим побратимом.

Но затем все резко оборвалось.

Однажды обычным, таким же как и любое другое, утром я вошел в класс, но когда Фу Вэй, подняв глаза, увидел меня, индекс настроения над его головой изменился – он стал розовым. Перемена произошла тихо и неожиданно, застав меня врасплох; такой поворот шокировал и смущал.

Я впервые столкнулся с подобной ситуацией, и это заставило меня прометаться в поисках выхода несколько дней, в течение которых я пытался избегать Фу Вэя.

Мой друг был неглуп. Он быстро понял, что что-то случилось, и однажды после школы подошел ко мне, чтобы спросить, почему я избегаю его.

А ты сам разве не знаешь почему?

- У тебя появилась девушка? - спросил он меня.

Цифры над его головой были полностью розовыми, с небольшим вкраплением сердитого красного цвета. Похоже, я действительно нравился ему. После недолгого колебания я решил откровенно поговорить с ним.

- Фу Вэй, я тебе нравлюсь? - Не дав ему времени ответить, я продолжил, - Если да, то мы можем попробовать.

В то время я понимал, что, если буду встречаться, то с парнем. И этим парнем вполне мог бы стать Фу Вэй. Ведь мы уже знали друг друга и даже были хорошими друзьями. Переход от дружбы к любви был бы естественным развитием событий.

Но едва эти слова слетели с моих губ, лицо Фу Вэя стало злым, и индекс его настроения резко упал вниз, красный цвет в нем смешался с черным. И тут я понял, что что-то пошло не так.

- О чем ты говоришь? Как мне может нравиться парень? - Его лицо покраснело от гнева, пока он яростно отнекивался от моего предложения.

Я и не думал, что самой большой проблемой окажется то, что мужчины не привлекают его в сексуальном плане.

- Так ты... Я тебе точно не нравлюсь? - Я был немного озадачен и снова задумался над старым вопросом: что же это все-таки со мной – повреждение мозга или сверхъестественная сила? Я поспешил объясниться. - Но твой цвет, он явно изменился...

- Ю Миань, ты больной, - полоснув мое сердце этими словами, будто ножом, Фу Вэй пристально посмотрел на меня, как на уродца и ушел.

С тех пор он начал избегать меня и вообще перестал со мной общаться. В классе ходили слухи, что я влюбился в Фу Вэя, признался ему в этом, получил отказ, и поэтому мы перестали дружить.

Что ж, в целом они сделали правильный вывод, но немного не угадали с событиями, приведшими к такому финалу.

Изначально я не был очень общительным, и, потеряв своего единственного друга, я превратился в настоящего невидимку, которого или избегали, или обливали презрением.

Если бы дело было просто в шепотках за моей спиной, да косых взглядах, брошенных на меня со стороны, или в сплетнях, обсуждаемых, пока меня нет рядом, все было бы нормально, так как такие вещи меня мало задевали. Но моя синестезия привела к тому, что стоило мне переступить порог школы, как меня начинали окружать чужие недобрые мысли, а это действовало на нервы.

Последние два года в средней школе должны были стать приятным жизненным опытом, но они оставили за собой лишь неприятные воспоминания. Несмотря на то, что я никогда не испытывал желания быть любимым всеми и популярным, и никогда не заботился о том, что другие думают обо мне, я все же не горел желанием быть постоянным объектом осуждения и насмешек.

После школы мне потребовалось навсегда покинуть город и переехать на остров Зеленых Слив, чтобы накопившееся за эти годы раздражение наконец-то начало рассеиваться.

Когда были объявлены результаты вступительных экзаменов в колледж, классный групповой чат взорвался сообщениями, в которых все обменивались информацией об оценках и планах на лето... я же просто, заблокировав всех, решил двигаться дальше.

- Значит, они не любили тебя из-за твоей ориентации?

В сумраке склада запах пыли щекочет мой нос, и медленный, неторопливый голос Ян Конгшаня вплывает в мои уши.

Я киваю.

- Ну да.

- Это хорошо.

В растерянности я поднимаю глаза.

Ян Конгшань стоит, прислонившись спиной к полке и скрестив руки на груди.

- Нравиться таким людям – не большая удача. Уж лучше в самом начале пресечь с ними отношения.

- Ты не считаешь меня отвратительным? - Страх и тревога переполняют меня, когда я выпаливаю этот вопрос. Я боюсь, что он, как и мои одноклассники, внешне примет меня, но внутренне будет считать моральным уродом. Я замираю в надежде, что он искренне может считать меня нормальным, без фальши и обмана.

- Я - нет.- Он без колебаний отвечает мне, его глаза спокойны, в них нет ни капли осуждения.

Самое главное, что он действительно говорит правду.

До этого момента я был одержим его красотой, его телом – можно сказать, что я был влюблен в его внешность. Но в эту секунду я попадаю под очарование его внутреннего «я», я влюбляюсь в его личность.

Сун Жуй права: Ян Конгшань - это человек высокого класса, он принадлежит к тому типу людей, которые всегда кажутся недосягаемыми. Но, несмотря на это, а может быть, и благодаря этому, он привлекает вас к себе с такой силой, что сопротивление становится бесполезным. Чем более недостижимым он кажется, тем больше я хочу его. Даже если бы между нами был целый океан, я бы не сдался.

Он мне нравится, но я понимаю, что он может и не влюбиться в меня. Но все в порядке, пока, даже если свидания с ним кажутся чем-то маловероятным, остается хотя бы маленький шанс на поцелуй.

Губы Ян Конгшаня, тонкая верхняя и полная нижняя, просто созданы для поцелуев...

Мой взгляд останавливается на его губах, и я бессознательно начинаю фантазировать, представляя поцелуй. Как раз в тот момент, когда наши губы вот-вот встретятся, я резко прихожу в себя. Мое лицо пылает.

- ...Спасибо, - от смущения я говорю так тихо, что голос мой похож на комариный писк.

Он подходит ко мне и гладит меня по голове.

- Когда ты доживешь до моего возраста, ты поймешь, что все это не имеет значения, - говорит он, наклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза, как будто проверяя, все ли со мной в порядке.

Он слишком близко ко мне, так близко, что запах сигарет, исходящий от него, попадая мне в нос, вызывает желание чихнуть... что полностью разрушило бы атмосферу, поэтому я отчаянно сдерживаюсь, стараясь не чихнуть, так, что мои глаза начинают слезиться.

Вот только Ян Конгшань, видя мои слезы, кажется, понимает все неправильно, потому что он протягивает руку, вытирая слезу, собравшуюся в уголке моего глаза, и говорит, опираясь, должно быть, на собственный опыт:

- Они не стоят того, чтобы из-за них расстраиваться.

Они не стоят того, чтобы расстраиваться из-за них, но я думаю, что ты точно стоишь того, чтобы попытаться тебя соблазнить.

Грубый, мозолистый палец касается нежной кожи под моими глазами, оставляя почти болезненное ощущение. Я контролирую себя, сдерживаясь от того, чтобы наброситься на него. Вместо этого я закрываю глаза. Влага, собравшаяся в моих глазах, наконец, слезами стекает по щекам.

- Я... То есть, я уже не так расстроен. Просто их внезапное появление застало меня врасплох, - говорю я слегка в нос.

Ян Конгшань отстраняется и отвечает:

- Останься здесь ненадолго. Я пойду и посмотрю, там ли они еще.

Я киваю и отодвигаюсь в сторону, чтобы он мог выйти из комнаты.

В ту же секунду, как открывается дверь, из зала доносится громкий юношеский смех. Фу Вэй и его друзья все еще там; на самом деле теперь шума от них стало еще больше.

- Посетители, вы не могли бы вести себя потише?- Ян Конгшань говорит, не повышая голоса, но тон его не вызывает сомнений. Громкие голоса тут же смолкают.

Закрыв дверь склада, я оставляю щелочку.

- Какого черта? Вы тут типа бизнес ведете, и при этом даже не разрешаете посетителям разговаривать?

- Да, тем более, что мы вроде и не кричим во весь голос...

- Это книжный магазин, - перебивает их Ян Конгшань. - Если вы хотите поговорить, идите на рынок и говорите там, сколько душе угодно. Если вы не собираетесь покупать книги, пожалуйста, покиньте наш магазин.

В том, как он говорит, нет ни намека на диалект, его голос звучит приятно, но почему-то нарочито лениво, даже сексуально.

- Что Вы за владелец такой, что выгоняете собственных покупателей?

- Ты думаешь, мы хотим покупать это старье, которым вы тут торгуете?

Очевидно, отповедь Ян Конгшаня разозлила их. И вдруг среди громких и возмущенных жалоб раздается голос Фу Вэя: удивительно, но он извиняется.

- Нам очень жаль. - Затем он негромко говорит своим друзьям, - пошли, хватит шуметь.

Вот такой он, Фу Вэй. Вам кажется, что он извиняется, потому что чувствует вину, а на самом деле, ему просто не нравится, когда его осуждают. Для него нет ничего важнее чувства собственного достоинства.

Публичная отповедь в окружении спорящих друзей – это так унизительно для него.

Двери магазина открываются, и мои старые знакомые уходят, бросив на последок едкое:

- Я никогда сюда не вернусь!

- Да, дрянной книжный магазин!

Когда в зале снова воцарились тишина и покой, я открываю складскую дверь и. встревоженный, выхожу. Фу Вэй и его друзья уже давно ушли.