Глава 18. Я не верю в такие вещи

Влезть в костюм Небесной Девы было нелегко, но еще тяжелее было вылезти из него.

К тому времени, как я, наконец, снимаю парик и смываю макияж, проходит еще полчаса. Чу Тонг остается убирать вещи, велев нам не ждать ее, А Сун Жуй, мгновенно испарившись, уходит гулять по ночному рынку с Вэнь Инем.

Я выхожу из импровизированной раздевалки, прижимая руку к пустому животу, и сразу же замечаю дедушку и Ян Ваньцю. Я думал, что сегодня уже не увижу их, так во время церемонии так и не смог найти их в толпе, но, незаметно для меня, они вдруг появляются в зоне отдыха.

- Старший брат! – едва заметив меня, Ян Ваньцю со всех ног кидается ко мне, протянув навстречу руки.

Боясь, что она может упасть, я бросаюсь вперед, чтобы поймать ее.

- Я видела тебя и А-Шаня, я звала вас, а вы оба не слышал, - говорит она. Ее настроение стабильно, так что я понимаю, что на самом деле это ее не обидело.

- Извини, там было слишком много народу. - Я обвожу взглядом комнату. Никаких следов Ян Конгшаня; он, наверное, опять ушел неизвестно куда курить.

- Миань-Миань, ты был потрясающим! Я горжусь тобой! - Дедушка подходит ко мне, улыбается и показывает два больших пальца. - Я сказал всем, что ты мой внук, и они сказали, что ты – мое благословение.

Его индекс настроения взлетает до 86, он явно польщен этими словами.

Он всегда безоговорочно поддерживает меня независимо от того, что я делаю; он никогда не разочаровывается во мне и никогда не разочаровывает меня. Что говорить: он сразу же позволил мне переехать к нему после четырех лет разлуки, хотя мое решение было для всех довольно неожиданным.

Правильнее будет сказать, что это он - мое благословение.

- А-Шань тоже был великолепен. Когда вы, ребята, проходили мимо, я слышал, как две девушки сзади пытались привлечь к себе его внимание, крича о том, какая у него красивая фигура! - Дедушка начинает размахивать руками и ногами, изображая их.

Из-за глухоты, громкость его голоса постепенно увеличивается, обычно он помнит об этом и старается контролировать себя, особенно находясь в помещении, но сегодня, вероятно, от волнения, он забывается, и все в комнате оборачиваются, чтобы посмотреть на него.

Однако никто не возражает, потому что все сейчас полны радости и энтузиазма, все радуются успешному завершению Церемонии прекращения дождя.

- Это правда, я думаю, что у А-Шаня совершенно невероятная фигура. Когда я был молод, у меня не было и вполовину столько мышц, как у него. А мой мелкий сопляк, ну, он даже меня еще не догнал...- к нашему разговору присоединяется господин Лю, который все еще не ушел и до сих пор продолжает поспешно наводить порядок.

- Кое-в-чем твой парень тебя все-таки обогнал, - говорит дедушка, озорно сверкая глазами и толкая его локтем. - Он раньше тебя станет отцом семейства.

Господин Лю глубоко вздыхает и раздраженно разводит руками, говоря:

- Должно быть, в прошлой жизни я сделал много зла, раз Король Ада послал мне на мучение этого мелкого засранца.

Два старых приятеля начинают ворчать на несчастного сына господина Лю, но потом дедушка утешает его, говоря, что после рождения ребенка все наладится. Милый маленький внучок позволил господину Лю забыть о напортачившем сыне.

Когда эти двое уже перешли на обсуждение имени для будущего внука, возвращается Ян Конгшань, принеся с собой свежий запах сигаретного дыма.

Он протягивает руки, чтобы поднять Ян Ваньцю, но та прячет лицо у меня на груди.

- А-Шань, от тебя воняет!

- Я могу понести ее, - во всяком случае, у меня хватит сил нести на руках пятилетнюю девочку, тем более, что Ян Ваньцю очень легкая.

Ян Конгшань убирает руки.

- Спасибо, - говорит он.

Дедушка, вероятно, еще не успел полностью насладиться праздником, поэтому он решает остаться здесь и, когда уборка будет окончена, пойти пропустить по стаканчику вместе со всеми. Я настаиваю на том, чтобы забрать мопед: я не хочу, чтобы выпив, он ехал на нем домой. Вместо этого я прошу его позвонить мне, чтобы я мог приехать и забрать его, но господин Чжан уверяет меня, что не собирается пить и сможет развести всех кутил по домам.

Успокоившись, я машу всем на прощание и собираюсь уйти вместе с Ян Конгшанем и Ян Ваньцю.

- Не ходи туда, - предупреждает Ян Конгшань, внезапно схватив меня за руку и потащив в другую сторону. - Твой одноклассник все еще там.

Фу Вэй еще не ушел?

Чего он хочет? Я ему денег задолжал, или еще что-то, что он постоянно бродит вокруг, как тень отца Гамлета?

Задняя дверь магазина выходит в темный переулок. Воздух здесь спертый, дым от кухонь, смешавшись с резким запахом сточных вод, заполняет пространство, создавая неописуемый аромат.

- Здесь так темно... - руки Ян Ваньцю сжимаются вокруг моей шеи. Страх темноты делает ее более похожей на ребенка.

Хотя улицу Нанпу и этот переулок разделяет всего лишь один ряд магазинов, они похожи на два разных мира: один оживленный и шумный, другой совершенно безлюдный.

Темно, и идти с ребенком на руках становится трудно. Во мраке приходится нащупывать дорогу ногами.

Ян Конгшань поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и, прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, подходит, чтобы забрать у меня Ян Ваньцю.

- Смотри под ноги, - предупредив меня, он спокойно идет вперед.

Я держусь за ним, иду, ступая по его следам, и так мы потихоньку доходим до входа в переулок.

Чтобы провести церемонию, все транспортные средства было решено парковать на временной стоянке, поэтому дедушкин мопед стоит довольно далеко. Нам приходится пройти две улицы, заполненные лотками с едой, прежде чем мы добираемся до парковки.

Ночной рынок по-своему интересен; некоторые лотки собирают толпу перед собой только в ночное время. Ночной рынок на острове Зеленых Слив всегда весьма оживлен, и день Церемонии прекращения дождя не становится исключением. Улицы переполнены, перед каждым ларьком с едой выстроилась очередь.

- А-Шань, я хочу съесть это яйцо, оно такое аппетитное! - Когда мы проходим мимо лотка с жареными яйцами, Ян Ваньцю дергает Яна Конгшана за воротник, чтобы заставить его остановиться.

Яичницей-глазуньей, конечно, трудно удивить, но здесь есть разные виды яиц: куриные, утиные, голубиные, перепелиные и даже гусиные. Ян Ваньцю хочет голубиные яйца, и так как как раз в этот момент два посетителя заканчивают есть и уходят, мы занимаем их места.

В итоге мы заказываем шесть голубиных яиц и порцию перепелиных. Ян Ваньцю и я пристально смотрим на плиту, у нас обоих слюнки текут в предвкушении. Ян Конгшань покидает нас. Я думаю, что он снова ушел курить и начинаю слегка беспокоиться, не слишком ли много он курит, но тут он возвращается с двумя мисками чоумейна* и сычуаньского цыпленка в масле чили.

*китайская жареная лапша

- Хочешь? - Он пододвигает ко мне миску с лапшой.

- Да, да, да! - Я энергично киваю, снимаю крышку с миски с лапшой и тут же запихиваю еду себе в рот. Я все еще расту – того маленького кусочка шоколада, который я съел на обед, мне совершенно недостаточно.

Пока я ем, Ян Конгшань ставит передо мной тарелку с курицей. Я благодарю его и, прежде чем проглотить лапшу, запихиваю следом еще и цыпленка.

Чувство удовлетворения, появившееся после того, как мой живот был, наконец, наполнен, делает меня настолько счастливым, что я готов заплакать.

Как раз в этот момент приносят заказанные нами яйца. Воткнув палочки в миску с чоумейном, Ян Конгшань начинает чистить голубиные яйца. Ян Ваньцю берет одно, я беру другое, да и остальные мы тоже делим между собой. Ян Конгшань не взял себе ни одного.

Голубиное яйцо абсолютно восхитительно, его полупрозрачный, слегка липкий белок тает во рту. После него во рту остается послевкусие, в чем-то отличное от куриного яйца.

Я смотрю на последнее голубиное яйцо в коробке из-под еды. Оно лежит там, такое соблазнительное, но, проглотив слюну, я кладу его миску с лапшой Ян Конгшаня.

- Я уже наелся, бери.

Мгновение он смотрит на яйцо, потом берет его палочками и молча жует. Хотя он ничего не говорит, значение его настроения говорит за него – оно ему определенно понравилось.

Еще бы, голубиные яйца настолько хороши, что понравятся любому!

- Перепелиные яйца, перепелиные яйца! - Ян Ваньцю стучит кулачками по столу, напевая название следующего блюда.

- Хорошо, давай я их тебе почищу, - я протягиваю руку к миске с перепелиными яйцами, на сей раз взяв на себя работу, которую ранее выполнял Ян Конгшань.

Из шести перепелиных яиц Ян Ваньцю съедает два, и больше в нее не влезает – она уже наелась. Оставшиеся яйца я чищу и отдаю Ян Конгшаню, и, как и в прошлый раз, он молча берет их и съедает вместе с лапшой.

Расплатившись, мы собираемся уходить, как вдруг владелица лотка с предсказаниями останавливает нас криком.

- Подождите!

Она одета в экзотическую одежду, а лицо ее закрыто красной вуалью. Перед ней лежит прозрачный хрустальный шар.

- Хочешь, я погадаю тебе на любовь? - Она хлопает густыми длинными ресницами, подмигивая Ян Конгшаню.

Он пристально смотрит на нее и немного презрительно отвечает:

- Я не верю в такие вещи.

С этими словами он уходит.

Мне хотелось бы погадать, но так как он уже ушел, мне остается только бежать за ним следом.

За нашими спинами гадалка нараспев дразнит:

- Купидон мстит тем, кто не верит в любовь!

Я смотрю на лицо Ян Конгшаня – ее слова его совсем не трогают, но индекс настроения начинает краснеть. То, что он сказал, озадачивает меня. Он не верит в любовь или он не верит в гадание?

Когда мы уже уходим с рынка, Ян Ваньцю замечает разноцветную вертушку и просит купить ее. Ян Конгшань покупает две: одну для нее, а другую отдает мне.

Мои глаза расширяются.

- И для меня тоже? - Удивленно спрашиваю я.

Его губы кривятся в улыбке, настроение снова улучшается.

- Каждому ребенку по игрушке.

Я беру у него вертушку и осторожно провожу пальцами по ее краям. Мне настолько нравится этот подарок, что я даже не обращаю внимания на то, что он назвал меня ребенком.