Его ухмылка полна самоиронии. Удачи в попытках убедить меня, что он переспал с моей сестрой и женился на ней ради меня. Как бы ни так. Но это все и не для него тоже. Я в этом уверена. Но, черт возьми, это не ради меня.

Вырвавшись из его хватки, я отступаю на хороших полметра.

— Перестань вешать мне на уши гребаную лапшу. Ты женат на моей сестре. Я замужем за твоим братом. Тебе нужно отпустить это. Как это сделала я, — добавляю эту ложь с удивительной легкостью.

— Отпустить что? — спрашивает он мрачным голосом, шагая в право и преодолевая расстояние между нами.

Черт его побери. Почему он продолжает делать это? Я изо всех сил стараюсь забыть эту любовь к нему, что заседает в глубинах души, и мечты, которые он разбивает. Я изо всех сил стараюсь на все сто отдаться браку и полюбить Кэла так, как должна. И все же, Киллиан полон решимости вмешаться при любой возможности.

Почему? Почему сейчас, если я могу бросить все ради него всего несколько недель назад… да еще и в день свадьбы?

Сейчас уже слишком поздно. Я смиряюсь с этим. Ему следует поступить так же.

Мой взгляд размывается. Я борюсь с тем, чтобы сдержать каждую соленую каплю, грозящую сбежать. Если кто и не заслуживает моих слез, так это он.

— Нас, — шепчу, просящим голосом. — Ты должен отпустить нас. Умоляю.

«Позволь мне забыть тебя», — я хочу закричать на весь голос.

— Никогда. Я так близко сейчас.

Близко? К чему?

— Не проси меня бросить тебя. Я сделаю все, что угодно, но, Маверик, это ...

Его ласковый, мягкий с придыханием голос, которым он шепчет мое имя, утаскивает меня в неприятное воспоминание, которое я пытаюсь похоронить внутри. Он руками крепко сжимает меня, стонет мое имя в шею, когда проникает внутрь меня в первый раз. Я тону в тех днях, даже не осознавая, что рука Киллиана на полпути к моему лицу, когда твердый, жесткий голос Кэла рычит позади меня

— Шеп, тебя ищет жена.

Рука Киллиана просто опускается на мою талию, а его взгляд скользит за мое плечо, а затем снова ко мне. Он не выглядит шокированным или раскаивающимся. Он выглядит рассерженным.

— Да. Я как раз прихватил ей бутылку воды из холодильника.

 Я отхожу назад, смотрю вниз и вижу, что в другой руке он держит стеклянную бутылку «90Н2О».

— «Эвиан» уже не подходит? Ей теперь нужна элитная вода? — фыркает Кэл, также замечая это.

— Ты же знаешь Джилли, — возражает он с горечью. Он больше даже не пытается скрыть свое презрение к собственной жене.

Мой муж тёплой и сильной рукой обвивает мою талию и притягивает меня к груди. Губами прикасается к моему виску, прежде чем начать играть с огнем. Жестко.

— К моему счастью, я женился на правильной сестре. Мавс не такая претенциозная.

Оу. Хорошо сработано.

Лицо Киллиана каменеет. Расширенные зрачки шоколадного цвета теперь заливаются оранжевым пламенем, сверля младшего брата. Вот-вот начнётся драка, и я понесу сопутствующий ущерб.

Когда чувствую, что Кэл напрягается рядом со мной, готовясь к выпаду, то вмешиваюсь, чтобы разрядить ситуацию до того, как она выйдет из-под контроля. Мне не нравится то, что я вбиваю клин между двумя братьями, которые когда-то были близки. По крайней мере, я могу сказать, что неприязнь между мной и сестрой не вызвана тем, что она увела моего будущего мужа. Наша война началась задолго до этого.

— Эй, — говорю, слегка поворачиваясь к мужу, предупреждая какие-либо удары в сторону Киллиана. Обхватываю его лицо руками, наклоняя голову вниз, и заставляю посмотреть мне в глаза. Когда его взгляд останавливается на мне, он несколько смягчается, но все еще наполнен злобой.

— Мне нужно кое о чем с тобой поговорить, — его челюсти сжимаются, и я быстро добавляю. — Наедине.

Я не даю ему шанса ответить. Не оглядываясь на Киллиана, хватаю мужа за руку и тащу его за собой. Мы заходим в прачечную, слева от кухни, и я закрываю за нами двери. Прислоняюсь к толстому дереву, в то время как Кэл гордо идет в противоположную сторону, останавливаясь у окна, выходящего на густой лес позади роскошного поместья моих родителей. Его мускулы напряжены. Дыхание учащенное, если судить по тому, как быстро поднимаются и опускаются лопатки.

Я ненавижу неловкость, которая сейчас висит между нами.

— О чем ты хотела поговорить? — рассеянно спрашивает он и проводит рукой по волосам, заставляя их встать дыбом. Следы гнева делают его и без того хриплый голос еще более хриплым.

Будет ли так каждый раз, когда наши семьи соберутся вместе? Неловко? Неудобно? Напряжение будет таким, что хоть ножом режь?

Да, пока ты любишь его брата, а он любит тебя. Это из-за тебя, Маверик. Если бы ты с самого начала поступила правильно...

Когда мы одни, только вдвоем, то можем почти притвориться, что вступили в этот брак из благородных побуждений, хотя мы оба знаем, что это не так. Я хотела кое-кого другого. Он хотел меня несмотря ни на что.

Но когда мы перед своими семьями, притворяемся крепкой, безумно влюбленной парой молодоженов — или, может быть, притворяюсь только я. Мы позволяем другим цепляться за наши  нити и попробовать разорвать нас по швам. Если мы позволим им, они нас погубят. И я не хочу в конечном итоге быть сломленной, грустной и наполненной ненавистью к тому, кого люблю с рождения.

Я не позволю ни Киллиану, ни сестре, ни даже себе разрушить этот брак.

— Ни о чем, — наконец отвечаю я.

Он поворачивает голову, его напряженный, пламенный взгляд цвета ириски цепляется за меня. Бурлящее сочетание конфликта, которое я вижу — чувствую — почти подгибает мои колени. Ему больно. Я раню его. Так чертовски сильно.

Мы никогда не говорим о чувствах между мной и его братом. Ни разу. И я должна задаваться вопросом, почему он никогда не требует от меня объяснений об этом грязном позоре, особенно перед тем, как делает мне предложение. Раньше я думала, что это либо слепая глупость, либо иррациональное отрицание, но теперь мне кажется, что это потому, что Кэл хороший человек. Возможно, лучше, чем я когда-либо предполагала. 

Он безоговорочно любит меня. Ни смотря ни на что. И это всегда будет неизменным.

Эмоции захлестывают меня. Внезапно одолевает ненасытная потребность облегчить его боль, доказать, что я достойна быть той, кого он выбрал в спутницы жизни. Быть той, что ему нужна, ту, которую он хочет, что еще важнее, заслуживает.

Я клянусь усерднее работать над тем, чтобы исправить то, что творится внутри меня. Как бы сильно вы не хотели или не должны были, но вы не можете перестать любить кого-то только потому, что говорите себе это. Хотела бы, чтобы это сработало.

А пока что ему нужно подтверждение, что я привязана к нему и только к нему. Что у меня это всерьез и надолго. Что он принял правильное решение, женившись на мне. И это ему нужно дать сейчас, а не позже.

Протягиваю руку назад и расстегиваю молнию, удерживающую мое платье, позволяя тому растечься по полу. Его глаза следят за каждым моим движением, становясь мутными, когда я расстегиваю бюстгальтер и позволяю ему упасть на руки, оставаясь стоять перед ним в мятно-зеленых трусиках и десятисантиметровых красных шпильках, которые кричат: «Возьми меня».

— Что ты делаешь? — спрашивает он охрипшим голосом.

Я позволяю глазам опуститься на его достоинство, радуясь тому, что его тяжелые очертания теперь выделяются на коричневых классических брюках.

— Я думаю, это довольно очевидно, — дерзко отвечаю я, не двигаясь ни на миллиметр… в предвкушении, что он будет делать дальше.

— Ты хочешь заняться сексом в прачечной своих родителей? — в неверии спрашивает он, морща лоб.

Боже, помоги мне, да. До этой самой секунды я не понимала, как сильно этого хочу. Хочу его. И мне нужно, чтобы он хотел меня, независимо от всего дерьма за пределами этого момента.

— Да, — стараюсь придать уверенности своему ответу, хотя сама ее ни на грамм не чувствую. Боюсь, что он откажет.

— Любой может оказаться за дверью и услышать, — добавляет он и поднимает голову, подзадоривая меня. Мы оба знаем, кого он имеет в виду.

— И что? — я самодовольно возвращаю его же вызов.

Его глаза вспыхивают, перед тем как закрыться. Я смотрю, как он пытается сглотнуть. Получается со второй попытки. Когда его ненасытный взгляд скользит по моим практически обнаженным изгибам, задерживаясь на долгие секунды на моих напряженных сосках, внутри поднимается трепет. Меня пробирает дрожь от голода по мужу.

— Просунь руку в трусики и проведи пальцем по киске, Мавс. Если ты достаточно мокрая, я тебя трахну. Прямо здесь и сейчас.

Ах… окей. Я чуть не задыхаюсь от переизбытка чувств.

Знаю, что если сделаю это, то получу желаемое, так что подчиняюсь и провожу средним пальцем по изобильному возбуждению, достаю палец наружу и показываю, что действительно отчаянно в нем нуждаюсь.

— Пососи его.

Подождите. Что? Я быстро моргаю, пытаясь убедиться, что правильно его расслышала. Кэл много раз говорил со мной грязно и раньше, но никогда не был таким доминирующим или властным. И от меня не ускользает тот факт, что он выбирает это место и время, чтобы открыть эту свою сторону.

Он широко расставляет свои мускулистые ноги, прислоняется спиной к подоконнику и скрещивает руки.

— Если ты хочешь, чтобы я нагнул тебя через эту стойку и трахал до тех пор, пока ты не сможешь идти прямо, засунь этот палец в рот, Маверик. Сейчас.

— Дерьмо, — выдыхаю. Я чертовски возбуждена прямо сейчас.

Проходит несколько мгновений, и его бровь изгибается, прежде чем я, наконец, подчиняюсь. Подношу свой блестящий палец ко рту и действительно стону, когда мускус касается моего языка. У меня текут слюнки, но только потому, что первобытный рык, вырывающийся из его горла, — едва ли не самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала.

— Так чертовски горячо, — бормочет он. Протягивает ладонь и приказывает. — Иди сюда.

Я практически бегу, оставив свое платье «Gap» валяться лужицей у двери. Мне не нужно беспокоиться о складках или пыли на одежде за две тысячи долларов, поэтому, в отличие от моей сестры, я делаю покупки в таких местах, как «Gap».