— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — Киллиан продолжает подкрадываться ко мне. И на этот раз я стою неподвижно. За что ужасно себя ненавижу.

— Ты знаешь почему, Киллиан.

— Ты все еще любишь меня, — шепчет мужчина. Его голос хриплый, чарующий. И такой родной. — Я вижу это каждый раз, когда ты заглядываешь мне в душу. Никто никогда не смотрел на меня так, как ты, Маверик.

Киллиан скользит взглядом по моему лицу, обращая внимание на губы, которые я только что облизала. Я чувствую, как чья-то рука касается моего бедра, и понимаю, что это не какой-то случайный знакомый, проходящий мимо. Этот коридор опустел в самое неподходящее время.

Киллиан наклоняется и проводит губами по линии моего подбородка. Его касание напоминает лучик света. Едва заметное прикосновение... Журчание воды, омывающей камень.

До меня доносится мужской стон, и я слегка поворачиваю голову, прижимаясь своим ртом к губам Киллиана и прекращая пытку, которую мы оба переживаем. Переступаю черту, которую считала, что не смогу пересечь.

Я тяжело сглатываю. Пытаюсь смочить больное горло из-за комка эмоций, застрявшего в нем.

Господи, если ты слышишь... Пожалуйста, дай мне сил. Мне так нужна твоя помощь.

— Теперь я с Кэлом, — выдавливаю я из себя почти несуществующий поток воздуха.

Киллиан отстраняется. Далеко, но все же недостаточно. Я не двигаюсь, когда жар его гнева опаляет мои щеки и лоб.

— Ты моя. И всегда была моей.

Тогда почему же ты выбрал в жены другую? Почему обращаешься со мной так, будто я вообще ничего для тебя не значу? Почему ты нарушил все свои обещания? Почему бы тебе просто не объяснить мне, какого хрена ты так поступил?

Как можно любить кого-то так сильно и в то же время ненавидеть с одинаковой страстью? Киллиан — бесчувственный, тщеславный, лицемерный ублюдок. Ведет себя, как собака на сене. Ни себе, ни другим? Да пошло оно все к черту. Пошел он!

— А вот это кольцо говорит совершенно о другом, — парирую я, поднимая руку и указывая на палец, на котором сверкает мой обет моногамии и вечности его брату. Затем хватаю Киллиана за руку и указываю на кольцо, обвивающее его четвертый палец. — И вот это тоже.

— Сердце не лжет, — горячо возражает мужчина, прижимая другую ладонь к моей груди. Прямо над моим сердцем, которое беспорядочно бьется, ощущая тепло его плоти.

Что за дурацкие игры он затеял? Сколько лет Киллиан продолжает так себя вести?

Как же я устала.

От всего.

От Киллиана.

Как будто он забавляется тем, что держит меня на привязи. Сколько еще я смогу удерживать ее рядом, прежде чем она сдастся?

Киллиан даже не подозревает, что эти эгоистичные поступки помогают мне изгнать его из своего сердца. И я надеюсь, что дверь хорошенько ударит по его заднице на выходе.

Одним быстрым движением я поднимаю свою руку и отталкиваю ладонь мужчины прочь.

— Время вышло.

Затем поворачиваюсь и практически убегаю прочь, мысленно пытаясь растворить тот узел, который насколько глубоко во мне засел. Интересно, когда мне, наконец, станет легче?

Я решаю не возвращаться обратно в кабинку. А вместо этого смотрю прямо, из опасения, что меня выдаст мое раскрасневшееся лицо.

В баре «У Пеппи» уже полно народа. В воздухе гудит предвкушение предстоящей ночи.

Я плетусь, пробираясь сквозь толпу. Извиняясь, когда толкаю плечом людей, я направляюсь прямо к бару. Жду, пока подойдет бармен, когда до меня доходит, что Пол уже начал свое выступление.

Черт.

Это значит, что Кэл и Ларри уже вернулись в кабинку и ждут меня.

Моя грудь вздымается. Голова идет кругом. Сердце колотится так сильно, что кажется, будто от его ударов внутри появляется гематома. Жаль, у меня нет возможности выключить свои эмоции. Каждую боль. Каждое желание. Абсолютно все. Я так запуталась в том, что только что произошло… В том, что почти случилось, и совсем не слышу, как Кэти зовет меня по имени, спрашивая, что я буду заказывать.

— Хосе Сильвер и Спрайт. Сделай двойной. В низком бокале, — рявкаю я, перекрывая шум.

Кэти хмурит брови. Она прекрасно помнит мой обычный заказ. Но дело не в этом. Однако, как хороший бармен, девушка уходит и без всяких вопросов выполняет мой заказ.

Через минуту я уже держу в руке холодный стакан, и половина его содержимого льется мне в горло. Жестом я показываю ей повторить, желая, чтобы заказ был выполнен сиюминутно, а не через четверть часа. И подпрыгиваю от того, что кто-то нежно сжимает пальцами мою шею за секунду до того, как пройтись по щеке щетиной, а затем слегка покусывает зубами мочку моего уха.

— Что случилось, Лебедь?

— Ничего, — хрипло отвечаю я, когда Кэти ставит передо мной еще один прозрачный стакан. Девушка быстро переключает свое внимание на Кэла, прежде чем перейти к следующему клиенту.

— Неужели? А почему ты сразу перешла к тяжелой артиллерии?

— Я… — я замираю. Мне не хочется лгать Кэлу.

Это не лучший способ начать жизнь в браке. Но не желаю, чтобы он знал о моем общении с Киллианом в темноте задней части бара, если конечно Кэл уже об этом не знает. О том, что я почти поцеловала его брата. О том, что я все еще хочу поцеловать Киллиана. И не могу сказать по тону Кэла, знает он об этом или нет.

— Все из-за Мэри-Лу, да?

Я закрываю глаза. Не уверена, из-за чего именно — то ли от облегчения, то ли от чувства вины.

Ты прекрасно знаешь из-за чего, отчитывает меня мое внутреннее «я».

Кэл дает мне выход из ситуации, так что же выбрать? Ответить честно? О черт, нет. Это было бы слишком тяжело. В данный момент я просто не готова к последствиям.

Мне заказана прямая дорога в ад.

Поэтому я принимаю подарок, который мне вручает муж.

Беру его и бегу дальше.

— Ага, — не уверена, что Кэл меня слышит, но он чувствует, как я киваю головой.

Мой муж забирает стакан, за который я цепляюсь, словно за буй, и ставит его на стойку бара, прежде чем мягко развернуть меня к себе.

Завсегдатаи толкаются локтями с обеих сторон в попытке получить очередную дозу алкоголя, но Кэл прикрывает меня от них. Защищает. Как и всегда.

Когда мужчина берет мое лицо в свои ладони, слегка приподнимая его вверх, из уголка моего глаза выскальзывает капелька влаги. И Кэл вытирает ее большим пальцем руки.

— Детка, не плачь.

— Я не плачу. Просто мне...

— Больно? — предполагает Кэл.

— Да, — по факту это даже не ложь. Мне очень больно. Мне и сейчас больно. Только не по тем причинам, о которых думает мой муж.

— Для них это большой шаг. Уверен, Мэри-Лу просто не хочет себя обнадеживать, чтобы потом все узнали, что у них снова не получилось.

— Я знаю, — с трудом выговариваю я.

Мне стоило бы подумать о Мэри-Лу. О Кэле. Обо всех, кроме себя.

Вместо этого я хочу оглянуться. Проверить, может, Киллиан все еще здесь. Наблюдает за мной. Ждет еще одной возможности нанести удар.

В каком-то смысле я хотела бы, чтобы Кэл знал, что его брат находится здесь.

Возможно, тогда бы Киллиан оставил нас в покое.

Может, стоит рассказать Кэлу?

Будь мужественной. Поступи верно.

Я смотрю в бесхитростные, любящие глаза мужа и понимаю, что меня сейчас прорвет, и я выложу ему все. Мне хочется заслужить взгляд Кэла. И я почти открываю рот, как Джей Тон — он же Джонни Литтлтон — объявляет имя моего мужа.

Толпа просто сходит с ума. И я сейчас серьезно. Люди вскакивают на ноги, хлопают, кричат, громко аплодируют. Этот бар полон сумасшедших.

На лице Кэла появляется мальчишеская улыбка. Освещающая все вокруг. Которая ошеломляет меня, и я забываю обо всем, что происходит всего несколько минут назад.

— Что происходит? — смеюсь я, когда он тащит нас через толпу к крошечной сцене в виде полумесяца.

Когда мы добираемся до сцены, прямо передо мной кто-то ставит стул. Кэл жестом велит мне сесть, затем наклоняется и целует меня крепко, медленно и очень скурпулезно. Кошачьи вопли подстегивают моего мужа, и он целует меня еще раз. Я тяжело дышу и становлюсь влажной во всех стратегических местах.

Кэл вскакивает на сцену, где Джей Тон ставит табурет, а затем протягивает Кэлу гитару. Озорной взгляд моего мужа устремляется на меня в тот же миг, как он садится и кладет гитару себе на колени.

Именно так Кэл и поступил в ту ночь, когда попросил меня выйти за него замуж. Он не только умеет играть на гитаре, как настоящий профессионал, но еще и владеет восхитительным глубоким голосом. В тот раз Кэл поднялся на сцену и превратил меня в рыдающую тряпку, когда спел песню Ленни Кравица «Я буду ждать».

Если вы когда-нибудь слушали эту песню, то в курсе, что она начинается с того, как парень поет о том, что кто-то разбил сердце девушки, и он об этом знает. Поет о том, что дает ей время. О том, что он единственный, кто по-настоящему ее любит. И что будет ждать эту девушку, пока та не будет готова.

Все это время Кэл не сводит с меня глаз. Каждая идеально настроенная нота, каждое навязчивое слово спеты только для меня.

Закончив, он спрыгнул вниз, опустился передо мной на колени, достал из кармана бриллиант в три карата и чуть не заплакал, открывая мне свою душу.

— Я знаю, что слишком тороплюсь, Лебедь. Но в то же время — это не так, ведь мы были рядом всю нашу жизнь. Никто не знает тебя лучше, чем я. Ты дышишь, и я дышу. Тебе больно, и я тоже мучаюсь от боли. Когда ты улыбаешься... Меня ослепляют звезды. Каждый раз, когда ты смеешься, я все больше влюбляюсь в тебя, если такое вообще возможно. Мне хочется быть рядом с тобой до тех пор, пока мы не станем седыми и морщинистыми, и плевать, если наши слова оскорбляют людей. Никто не будет любить тебя так, как я, Лебедь. Твоя душа принадлежит мне. Все, что тебе нужно, находится здесь и сейчас. Если ты еще не готова, я пойму. Но знай, что я буду ждать тебя. Столько, сколько потребуется. Столько, сколько тебе нужно. Но если готова... Избавь меня от страданий и стань моей женой. Я обещаю, что ты не пожалеешь ни об одной секунде нашей совместной жизни.

Я смеялась и рыдала, слушая искреннее и трогательное предложение Кэла. Ну какая девушка смогла бы ему отказать? Ни одна в здравом уме.