— Я работаю. Сейчас не лучшее время, — на линии слышался шум тяжелых машин и периодическое пищание оборудования, а голос Джалена пытался это все перекричать.

— Нам нужны деньги немедленно. Еще вчера. Тебе надо уйти с работы и забрать их. Я еду к тебе.

— Какого хера с тобой не так? Я работаю. Я сказал, что получу их до Рождества. Мое рабочее расписание — полная жопа. Я всю неделю работаю сверхурочно и только в четверг освобожусь достаточно рано, чтобы заскочить в банк.

— Деньги нужны сейчас! — проорал я.

Наполнив легкие воздухом, я постарался унять панику, зная, что злость не принесет мне результатов. Джален займет обороняющуюся позицию, и я не мог допустить, чтобы он бросил трубку.

— Джален, они перевели его. Судья подписал ордер на казнь. Они назначили ему дату, и эта дата будет примерно через месяц, плюс-минус. Ты меня понимаешь? Они его казнят.

Единственными звуками остался шум стройки на фоне. Джален долго не отвечал. Когда он заговорил, его голос сделался сиплым.

— Ты серьезно?

— Я не стал бы шутить с такими вещами. Я еду к твоему дому. Сдается мне, жизнь твоего брата стоит того, чтобы пропустить один день на работе. Забери деньги.

— Л-ладно, — в этот момент он показался намного моложе своих тридцати четырех лет. И напуганным. — Ладно, я сейчас поеду.

— Я буду у твоего дома примерно через три часа.

Я сбросил вызов и резко развернулся, обдумывая следующий шаг. Одежда. Мне надо одеться. Взбежав вверх по лестнице, я натянул джинсы и толстовку. В один карман я затолкал бумажник, во второй — телефон, затем сбежал обратно вниз и схватил ключи.

Все это время я слышал в голове голос Синтии, говоривший, что это будет медленный процесс. Что это требует времени.

У нас не было времени.

Я уже час находился в дороге, когда мой телефон зазвонил. Я принял вызов через блютуз, не проверяя, кто это.

— Да, — рявкнул я, не в силах скрыть напряжение в своем голосе.

— Ты где? — это оказался Хавьер.

— За рулем.

— Я у твоего дома.

— Зачем? Ты разве не должен быть на работе?

— Должен, но я отпросился пораньше, потому что мой лучший друг пребывает в полном раздрае, и я не хотел оставлять его одного, бл*дь. Так что где ты?

— Еду в Джорджтаун.

— Зачем?

— Потому что у Джалена есть аванс для адвоката, а мне надо забрать эти деньги и отвезти ей, чтобы она пошевеливала своей задницей и подала его бл*дскую апелляцию, пока он еще жив.

— Энсон.

— Нет! — я шарахнул кулаком по рулю, когда глаза снова защипало. — Не говори мне, что уже слишком поздно, бл*дь. Я не сдаюсь. И не говори мне, что я сошел с ума, потому что я немедленно сброшу этот бл*дский вызов.

— Энсон, сделай вдох.

Я попытался, но воздух застрял в горле, а перед глазами все размывалось от слез, которые я уже не мог сдерживать.

— Я рядом, дружище. Возьми себя в руки, а то попадешь в аварию.

— Я в норме.

— Нихрена. Что я могу сделать? Что угодно.

Я вытер глаза тыльной стороной ладони и стиснул зубы, глядя на ладони перед собой.

— Запроси смену в отсеке смертников. Скажи Рею, что поработаешь там. Ты знаешь, что он предпочитает ставить на те смены добровольцев.

— Ладно. Считай, что сделано. Хочешь, чтобы я передал Бишопу сообщение?

— Нет. Я хочу, чтобы ты отдал мне свои смены, когда получишь их.

— Энсон.

— Не все. Две или три, желательно в выходные, чтобы Рей не узнал до понедельника.

— Тебя уволят.

— Знаешь, что? Мне уже плевать. Я не член его семьи, так что мне не разрешат навестить его перед казнью. Если на этом все закончится, если я не сумею совершить бл*дское чудо, то ты прекрасно знаешь, что я сделаю все возможное, чтобы увидеть его и хотя бы попрощаться.

Хавьер ничего не сказал. Я знал, что он не согласен, но это моя жизнь и моя карьера. Не у него будут проблемы, а у меня.

— Хави, пожалуйста. Я тебя умоляю.

— Ладно. Ладно. Дай мне организовать это.

— Спасибо.

— Позвони, как приедешь домой.

— Позвоню.

Остальная часть поездки прошла как в тумане. Когда я притормозил у дома Джалена, мои руки ныли от того, какой мертвой хваткой я сжимал руль в последние пару часов. Я обзавелся внутренней дрожью, которую как будто не мог унять. Мои зубы стучали, если я не стискивал челюсти, и мне было холодно.

Машина Джалена стояла на подъездной дорожке, и передняя дверца открылась, когда я выскочил из джипа. Джален обнимал себя руками, выглядя как никогда бледным. Я надеялся, что Дрейк поблизости, ибо ему нужна опора.

— Ты их забрал?

Джален кивнул и выпрямил руки, протягивая помятый конверт.

— Она же сумеет это остановить, верно?

— Не знаю, — это правда, но от произнесения этого вслух меня тошнило. — Я прямо сейчас отвезу это в ее офис. Буду просить и умолять, сделаю что угодно, чтобы она что-то предприняла.

— К-когда? Когда они его казнят?

— Не знаю. Мой приятель позвонил и сказал мне, но я не интересовался деталями. Максимум через месяц. Не больше.

Джален кивнул и посмотрел на свои ноги, руками крепче обхватывая свое тело, и задрожал.

— Когда заключенного переводят в камеру для ожидания казни, ему разрешены визиты только от членов семьи. Это может быть твоим последним шансом, Джален.

Он поднял голову, его глаза налились кровью и переполнились печалью.

— Они не разрешат тебе навестить его?

— Нет.

— Но ты же работаешь там, верно? Ты можешь в любой момент подойти и поговорить с ним.

— Нет. Это не так устроено, — я ни за что не стал бы объяснять всю ситуацию.

— Я... я не знаю, сумею ли я приехать. Ну типа... что, если он откажется?

Я не мог гарантировать, что этого не случится. Бишоп был упрямым, когда дело касалось Джалена.

— Все, что ты можешь сделать — это попытаться.

— Не знаю. Может быть.

— Мне надо ехать, — я помахал конвертом и показал большим пальцем за плечо. — На носу праздники, и я не знаю, в каком режиме работает та адвокатская фирма, а туда еще ехать три часа.

— Ты будешь держать меня в курсе?

— Конечно.

Я был уже на полпути к джипу, когда Джален позвал:

— Энсон?

Я повернулся и увидел столько душевной боли, что в горле встал ком.

— Я не могу потерять их обоих. Знаю, мы с Бишопом не были близки, но он все равно мой брат.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

— Спасибо.

— Иди позвони Дрейку, — его глаза распахнулись шире. — Тебе сейчас нужен друг. Тебе не стоит оставаться одному.

***

Фирма «Беллоуз, МакНалли и Прайс» работала только до пяти. Я заехал на парковку без двадцати пять и влетел во входные двери, не скрывая ужаса и страха и надеясь, что Синтия здесь, а не в суде и не уехала домой.

Секретарь на ресепшене вздрогнула от моего неожиданного появления, и ее ладонь взлетела к груди.

— Ой божечки-кошечки. Вы напугали меня до чертиков. Могу я вам помочь?

— Синтия. Мне надо поговорить с ней. Она свободна? Это важно.

Женщина перелистнула страницу планера и просмотрела ее, после чего подняла взгляд.

— У вас назначено?

— Нет. Я надеялся получить минутку ее времени. Она работает над одним делом для меня. Или будет работать. Мне надо передать аванс и объяснить пару деталей.

— О, я могу помочь вам с этим, — она протянула руку, но я крепко вцепился в конверт.

— Я бы очень хотел поговорить с ней. Кое-что случилось, и это срочно. Чрезвычайная ситуация.

— Я могу записать вас на встречу с ней, если хотите? Однако из-за праздников она недоступна до января. Вас такое устроит?

— Нет. Будет слишком поздно. Мне нужно поговорить с ней. Она здесь? Мне нужно всего несколько минут.

Секретарь посмотрела по коридору в сторону офиса Синтии и поджала губы.

— Она здесь, но я не уверена, что...

— Можете спросить? Скажите, что пришел Энсон Миллер. У меня с собой аванс, но в деле произошло нечто срочное, о чем ей надо знать.

Секретарь поколебалась, но потянулась к телефону.

— Я передам.

Она нажала на кнопку и ждала.

— Извините, что беспокою. Я знаю, что вы сказали не соединять с вами, но у меня тут Энсон Миллер, и он весьма взволнован. Он говорит, что принес аванс, но также ему нужно сообщить вам что-то срочное о деле, и это не может ждать, — она замолчала и посмотрела на меня, слушая. — Ага... Да. Хорошо.

Она повесила трубку и жестом показала на коридор.

— Она сказала, что вы можете зайти.

Я сорвался с места как ужаленный, уже не в силах сдерживать свою нервную энергию. Мое бешено колотящееся сердце не унималось с тех пор, как я получил тот звонок от Хавьера утром. Пребывание в движении и активные действия — это единственное, что удерживало меня от срыва.

Синтия сидела за столом, водрузив на нос очки и изучая экран компьютера. Перед ней была разложена куча папок и бумаг.

— Мистер Миллер, — произнесла она, не поднимая взгляда.

— Спасибо, что согласились меня принять.

— Назначенные встречи — это лучший способ удостовериться, что у нас есть время поговорить. Я давно не слышала от вас новостей. Я посчитала, что вам больше не нужны мои услуги, — она опустила подбородок и посмотрела на меня поверх очков.

— Прошу прощения. Десять тысяч — немалые деньги для меня. Понадобилось время, чтобы их достать, — я положил конверт на ее стол и сел напротив. — Чек на десять тысяч. Но есть проблема.

Она снова сосредоточилась на своем компьютере, щурясь и печатая так, будто я не находился в разгаре кризиса. Мое колено нервно дергалось, и я едва не вскочил со стула, чтобы расхаживать туда-сюда, когда она сняла очки и повернулась на стуле лицом ко мне.

— Говорите. Покороче, пожалуйста. Я сейчас завалена делами и из-за праздников склонна отставать от графика. Напомните мне, что за дело.

Я вытер ладони о джинсы.

— Смертник. Бишоп Ндиайе. Обвинение в двух убийствах с отягчающими обстоятельствами. Вы сказали, что есть потенциальное...

— Сокрытие улик. Верно. Ладно, продолжайте.

— Они назначили ему дату. Если он не получит апелляционного слушания в ближайший месяц, его казнят.

Ресницы Синтии затрепетали от того, как она часто заморгала.

— Один месяц?

— Да. Я знаю...

— Невозможно.

— Нет! Этого не может быть. Пожалуйста.

Она уже отбрасывала идею, качая головой и глядя на меня так, будто я выжил из ума.