После того, как Наньгун Лю закончил нахваливать старшего, тут же принялся за младшего.

— Ого! Разве этого не Любимец Небес, молодой господин Сюэ?

Нищеброд Сюэ Мэн достоинством был далеко не обделен.

С равнодушным лицом он сложил руки в знак приветствия.

— Глава Наньгун Лю.

— Вот уж и правда, доблестный вырос юноша, настоящий красавец! Какой бравый молодец! Вот смотрю на этот нос и эти глаза, охо-хо, сколько в нем боевого задора! Правильно говорят, от тигра не родится щенок, достойный сын своего отца!

Сюэ Мэн: — …

Наньгун Лю снова повернулся к Сюэ Чжэнъюну:

— Глубокоуважаемый брат Сюэ, как же я завидую вам. Посмотрите, на всем свете не найти молодого человека, хотя бы вполовину такого достойного, как ваш сын! От себя могу добавить: пусть в мире заклинателей много молодых талантов, но даже если кто-то посмел бы назвать вашего сына вторым, то под небесами не сыскать никого, кто смог бы назваться первым!

Сюэ Мэн, который изначально был настроен негативно, крепился из последних сил, но Наньгун Лю, словно не замечая отчуждения, продолжал заваливать молодого человека цветистыми комплиментами и все-таки смог сломить его сопротивление. В конце концов тщеславный малыш Сюэ был настолько оглушен, что на его лице расцвела довольная улыбка.

Когда он снова повернулся к Мо Жаню, то запел совсем по-другому:

— Эх, может этот глава Наньгун Лю склонен преувеличивать, но ведь, в конце концов, он говорит правду.

— Что за правду он говорит? — искоса взглянув на него, Мо Жань не удержался и решил его подколоть. — Ты про то, что на всем белом свете, если тебя назовут вторым, никто не посмеет назваться первым?

— А что не так? На собрании в Линшань я…

— Ну, конечно, состязание! Вот только очень многие заклинатели просто не приняли в нем участия. Ты в самом деле думаешь, что герои со всего мира спят и во сне видят померяться с тобой силами на этой крохотной арене?

— … — щеки Сюэ Мэна покраснели от стыда, но после небольшой паузы он возмущенно прошипел, — ну и ладно, я знаю, что ты мне просто завидуешь.

Когда-то юный Мо Жань непременно бы высмеял его еще разок, но теперь, пусть даже остроумный ответ уже вертелся на языке, предпочел сдержаться. Он уже давно принял самовлюбленность и нарциссизм, как неотъемлемую часть натуры Сюэ Мэна. Что хорошего в бессмысленном споре? С этой мыслью он лишь кивнув головой и ответил с улыбкой:

— Ладно-ладно, так и есть, я тебе завидую, ты самый крутой.

Однако, когда он поднял взгляд на Наньгун Лю, улыбка в его глазах тут же исчезла.

Не все злодеи этого мира одинаковы. Преступления одних настолько ужасны, что слава о них достигает Небес. Весь мир страстно жаждет покарать их, убить и уничтожить даже память о них.

А бывают такие, что творят зло не своими руками, а используя дар красноречия и лесть, однако этих прогнивших до мозга костей людишек мало кто осуждает и презирает.

В прошлой жизни Мо Жань стал злодеем из первой группы, однако не затаил зла на тех достойных людей, которые выступили против него. Нет, он не питал ненависти к Мэй Ханьсюэ и Сюэ Мэну, а в отношении Е Ванси испытывал восхищение и жалость. Больше всех в этом мире Мо Жань презирал и ненавидел Наньгун Лю и ему подобных. Ради собственной выгоды эти мрази с легкостью вставали на колени и лизали геморрой на чужой заднице.

Блять, эти ебаные жополизы и хуесосы!

Как только Наньгун Лю вошел в комнату, Чу Ваньнин сразу же встал у окна, из которого открывался превосходный вид на двор и аккуратные крыши домов столицы Духовной школы Жуфэн.

Задувающий в окно сильный ветер с гор подхватил занавеску из нежной кисеи, превратив стоявшего за ней Чу Ваньнина в туманный силуэт. В тот момент, когда Наньгун Лю заметил его, горящее жарким энтузиазмом добродушное лицо на миг превратилось в застывшую маску, но он очень быстро взял себя в руки и направился к окну.

— Образцовый наставник Чу…

Чу Ваньнин даже не взглянул на него. Продолжая со скучающим видом изучать пейзаж за окном, он холодно ответил:

— Глава Наньгун Лю, мы с вами уже давно знакомы и прекрасно понимаем что к чему.

В этот момент, словно решив испытать его терпение, порыв ветра бросил в лицо Чу Ваньнина струящуюся, как весенние воды, тонкую кисею занавески. Не выдержав, он поднял руку и, ухватив раздражающую его ткань, холодно сказал:

— Ни к чему этот обмен любезностями.

Наньгун Лю тут же рассмеялся и с улыбкой произнес:

— Ваш покорный слуга ничего такого и не хотел. Вспомнив, как давно мы не виделись с образцовым наставником, я просто подошел поприветствовать его и ничего более. Образцовый наставник, почему вы вечно держите всех на расстоянии[153.5]?

— Я здесь ради Наньгун Сы, — Чу Ваньнин так и не обернулся. — Не ради вас.

— Сы-эр будет счастлив увидеться с вами. Хотя вы и не приняли его в ученики, однако все же милостиво дали ему первые уроки. После того, как вы нас покинули, он часто говорил мне, что скучает по вам.

— …

Заметив, что Чу Ваньнин ничего не возразил, Наньгун Лю продолжил:

— Образцовый наставник, когда в Цайде открылся Небесный разлом, вы самоотверженно рисковали жизнью ради правого дела, чем вызвали всеобщее восхищение. Хотя образцовый наставник Хуайцзуй успел прийти на помощь и помог вам восстановить духовную основу, вряд ли ваше тело восстановилось полностью? Духовная школа Жуфэн специально для вас приготовила двадцать питающих дух таблеток самого высшего качества. От имени всех заклинателей нашего мира, в знак признательности тому, кто стал эталоном для всех нас, прошу, Уважаемый Наставник, примите…

— Наньгун Лю!

Чу Ваньнин, наконец, повернул голову и прямо взглянул на него, однако и тон стал совсем другим. Когда он выпустил из пальцев кисею и резко обернулся, в какой-то момент его силуэт словно растворился в слепящем свете.

Его яростно горящие глаза метали молнии, брови как будто заиндевели, а потемневший взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Не надо возносить меня на пьедестал, с которого я не могу спуститься, это недопустимо. Как может какая-то духовная школа, вроде Жуфэн, благодарить меня от имени всего мира? Кто дал вам такие полномочия?

— … – растянутые в подобострастной улыбке уголки рта Наньгун Лю даже не дрогнули. После небольшой паузы, он со смехом сказал, — только посмотрите на себя, вот зачем опять вы начинаете…

Сюэ Чжэнъюн знал, что отношения между Чу Ваньнином и Наньгун Лю никак нельзя назвать хорошими. Всему миру совершенствования было известно, что, когда Чу Ваньнину было пятнадцать лет, Наньгун Лю поклонился ему как почетному гостю и попросил стать приглашенным мастером в Духовной школе Жуфэн. Чу Ваньнин сладко ел и вкусно пил за счет школы, принимал щедрые подношения и жил в роскоши словно небожитель, однако через несколько лет внезапно вошел в главный зал школы Жуфэн и публично рассорился с Наньгун Лю. В процессе жаркого спора эти двое обменивались фразами, среди которых можно было расслышать отдельные слова: «озеро Цзиньчэн», «божественное оружие», «требование демона со дна озера», «моральные принципы», «хроническая болезнь», «супруга». Так или иначе, слышавшие этот разговор посторонние люди пришли в замешательство.

Однако всем невольным свидетелям было понятно, что Чу Ваньнин в ярости. В приступе гнева он вскочил с места и стукнул кулаком по столу.

«Ему тогда платили огромное содержание и каждый месяц преподносили не менее тысячи духовных камней и амулетов, но он не пожелал взять ничего, даже медяка не прихватил. Просто встал перед залом, на глазах у всех снял с пояса свою сумку цянькунь и отдал все деньги и ценности, что у него были, а потом, не проронив ни слова, с невозмутимым видом снял венец и отказался от должности приглашенного мастера. Этот нефритовый венец Наньгун Лю пожаловал ему как лучшему наставнику, а он распустил волосы и вернул его распорядителю церемоний Духовной школы Жуфэн».

…сейчас эту историю, захлебываясь от восторга, пересказывали сказители обоих Царств.

«Наньгун Лю потемнел лицом, но все же попытался погасить конфликт и снова обратился к образцовому наставнику Чу:

— Господин бессмертный, вы так долго и усердно работали на благо нашей школы. Даже если решили покинуть нас, мы должны с вами полностью рассчитаться, как было когда-то договорено. Мы не можем допустить распространения слухов о том, что Духовная школа Жуфэн ради своей выгоды использует людей.

На это образцовый наставник Чу ответил:

— Прежде я усердно служил этому дому только для того, чтобы отплатить госпоже Жун за доброту. Теперь, когда госпожа умерла, а наши с вами жизненные принципы не совпадают, у меня нет желания здесь оставаться. В деньгах я не нуждаюсь. Мне стыдно, что когда-то я согласился принять вашу слишком щедрую плату.

Сказав это, он развернулся и навсегда покинул Духовную школу Жуфэн».

Впервые услышав эту историю, Сюэ Чжэнъюн подумал, что сказитель сильно приукрасил факты, поэтому попытался аккуратно расспросить Чу Ваньнина, чем его так обидела Духовная школа Жуфэн. Но Чу Ваньнин не любил говорить о людях за спиной, поэтому лишь покачал головой и не стал вдаваться в подробности.

Однако, судя по происходящему сейчас, слова сказителя могли оказаться истинной правдой.

Заметив, что ситуация накалилась до предела, госпожа Ван не могла не попытаться разрядить ее и мягко сказала:

— Старейшина Юйхэн, стоит ли так сердиться? Вы же знаете, что гнев может повредить вашему здоровью? — повернувшись к Наньгун Лю, она сложила руки в вежливом приветствии. — Господин бессмертный Наньгун, мы высоко ценим вашу доброту и добрые намерения, но на Пике Сышэн нет недостатка в духовных камнях и лекарственных элексирах. Мы не можем принять ваши питающие дух таблетки…

— …Ха-ха-ха, слова госпожи верны. Ваш покорный слуга просто предложил, не обдумав все как следует.