— И правда, какое удачное совпадение. Я-то подумала, что господину это место не понравилось. Если бессмертному господину что-то нужно, просто скажите, и эта служанка приложит все силы, чтобы услужить вам.

Мо Жань со смехом отмахнулся:

— Все в порядке. Иди и занимайся своими делами.

Сказав это, он задрал голову, чтобы увидеть крону огромного столетнего коричного дерева[154.5], и тени от его ветвей, словно призраки из прошлой жизни, просочились сквозь занавес ресниц.

Его ресницы затрепетали, сердце омрачила скорбь.

Внезапно он повернулся и окликнул уходившую служанку:

— Погоди немного!

— Бессмертный господин чего-то желает?

— …я хотел спросить об одном человеке, — Мо Жань внезапно умолк. Когда он заговорил снова, в глазах его вспыхнул огонь, — не знаешь ли ты…

— Кого?

— Забудь, это неважно. Я спрошу о другом. Ты знаешь, где находится Е Ванси?

Служанка ответила:

— Господин Е личный ученик старейшины Ши Сюя[154.6]. Он живет в одном доме со старейшиной Сюем. Бессмертный господин, если хотите найти его, смело идите туда.

В глубине души Мо Жань облегченно выдохнул. Последний раз они виделись в трактире, когда Е Ванси умолял Наньгун Сы вернуться с ним, а когда тот отказался, Е Ванси сказал Наньгуну что-то вроде: «если из-за меня ты не хочешь вернуться в Духовную школу Жуфэн, тогда я покину орден».

На самом деле он даже немного волновался за Е Ванси, который в прошлой жизни уже достаточно настрадался. Слишком уж он был похож на Чу Ваньнина: оба скорее девять раз умрут, чем один раз поступятся своими моральными принципами. Один из них был слишком сдержан в проявлении чувств, а другой чересчур горяч и неистов, но в итоге в его прошлой жизни кончили они одинаково плохо.

Мо Жань мучился угрызениями совести из-за того, что совершил когда-то, поэтому надеялся, что в этой жизни у Е Ванси все будет хорошо. Его не мог не порадовать тот факт, что, к счастью, Наньгун Сы не был настолько бессердечным, чтобы вынудить Е Ванси уйти.

Дом старейшины Сюя был известен как «Двор Трех жизней[154.7]». Говорят, что этот человек выбрал такое название из-за выражения: «один глоток супа забвения богини Мэн-по[154.8], и ты забудешь все беды трех жизней», тем самым желая напомнить, что даже самый просветленный человек не будет жить вечно, поэтому не стоит, усугубляя собственные страдания, хранить в сердце воспоминания о пережитой боли. Так или иначе после смерти все пересекут мост Найхэ[154.9] и навеки забудут смертную жизнь.

Звучало весьма пессимистично. Стоит ли удивляться, что с таким учителем Е Ванси вырос таким молчуном, из которого палками слова не выбьешь[154.10].

— Интересно, этот попугай действительно умный. Давай, повтори еще раз: одна ложка риса, черпак воды и маленькая комнатушка[154.11]...

«Когда благородный муж умерен в еде, не стремится к удобству в жилье, расторопен в делах, сдержан в речах и, чтобы усовершенствовать себя, сближается с людьми, обладающими правильными принципами, о нем можно сказать, что он любит учение».

Мо Жань попросил охрану доложить о его визите, но не успел он обойти отражающую стену перед входом[154.12], как со внутреннего двора до него долетел томный голос и ленивый мужской смех.

Мо Жань сделал еще несколько шагов и увидел мужчину лет тридцати стоящего на залитом солнцем дворе. Этот человек был одет в скромное белое одеяние, по краям которого, вот неожиданность, обнаружилось несколько заплаток. Несмотря на то, что день выдался холодным, на нем не было обуви, и он сидел босиком на холодных каменных плитах, дразня белоснежного голубоглазого попугая с длинными перьями на хвосте пригоршней тыквенных семечек.

Попугай поочередно взмахивал то одним, то другим крылом и важно раскачивался на жердочке. Похоже, пока удача была на его стороне и он громко орал во весь голос:

— Ааа… ложка риса… черпак воды... маленькая комнатушка…

— Да, хорошо, весьма неплохо. Ты даже умнее, чем Листочек. Листочек[154.13] в детстве не был таким сообразительным: изо всех сил старался процитировать этот отрывок, но так и не смог, — мужчина высыпал в кормушку попугая все семечки. — Вот, твой почтенный отец наградит тебя за старание.

— …

Этот человек только что назвал себя отцом птицы...

В смысле, он кудахчущий придурок или петух[154.14]?

Мужчина повернул голову и увидел стоящего у стены Мо Жаня. Сначала он разгрыз семечку, сплюнул шелуху и только после этого чуть улыбнулся и вскочил на ноги. Его улыбка была ослепительно красива, но все же был в ней намек на некоторую скрытую напряженность. Купаясь лучах яркого солнца этот человек выглядел весьма непосредственно и непринужденно.

— Мо Жань? Образцовый наставник Мо? — он рассмеялся. — Рад нашей встрече.

Мо Жань тоже улыбнулся и вежливо ответил:

— И я рад встрече.

Доброжелательно улыбаясь, он внимательно всмотрелся в лицо этого человека, и оно показалось ему знакомым. В прошлой жизни, вырезая Духовную школу Жуфэн, похоже, он встречал его. Это же…

— Отец[154.15], ты опять без обуви бегаешь, где попало.

Внезапно послышался хорошо знакомый голос, ласкающий слух, как легкий ветерок, и в тоже время внушительный, как раскаты весеннего грома.

Мо Жань тут же обернулся и увидел Е Ванси, выходящего из арочных ворот. Он был все также строен и высок, красивые и благородные черты его сурового лица смягчились, когда он подошел к этому странному человеку и наклонился, чтобы поставить перед ним принесенные с собой ярко-желтые атласные туфли.

Отец?

Это названный отец Е Ванси…

Сердце заметалось в груди словно раненый зверь[154.16]. Сквозь годы он, казалось, вновь слышал отчаянные крики и стоны, лязг мечей, бой боевых барабанов и тревожный зов сигнального рога.

— Отец!

В памяти внезапно всплыло окровавленное лицо.

Это был Е Ванси из его прошлого. Рыдающий в голос Е Ванси, чей отчаянный крик расколол небеса… В том году Мо Вэйюй уничтожил Духовную школу Жуфэн. Этот трус Наньгун Лю постыдно бежал и брошенные на произвол судьбы семьдесят два города остались без лидера, словно дракон без головы. В рядах защитников началась паника, но тут первый покровитель Жуфэн, старейшина Сюй, смело выступил вперед. Он смог собрать рассыпавшихся как песок отступающих под натиском Мо Жаня заклинателей, и, объединившись с Е Ванси, смог дать отпор.

Его фамилия была не Наньгун, но он сделал то, что должен был сделать глава. Этот старейшина разделил судьбу своей духовной школы и умер вместе с семьюдесятью двумя городами Духовной школы Жуфэн.

Он не был родным отцом Е Ванси, но когда наполненный злым духом кинжал полетел в спину Е Ванси, он заслонил его своим телом. Не сомневаясь ни секунды, своей плотью и кровью он защитил выращенного им ребенка.

Стоя на самом верху городской стены, Мо Жань своими глазами видел всю эту сцену. В тот момент его губы скривились в горькой усмешке. Только Небесам известно, как же он тогда завидовал.

Вопреки всему, в этом мире был человек, способный пожертвовать своей жизнью ради другого, не связанного с ним даже каплей родной крови!

Ничто в этом мире не могло так потрясти и ранить его измельчавшую душонку, как эта зависть. От нее тогда он словно обезумел и впал в буйство, кроваво-алая пелена заволокла его глаза.

Про себя он думал... Отлично, просто замечательно! Е Ванси настоящий везунчик, не то что он, Мо Вэйюй… Если бы в этом огромном мире, кроме его матери, нашелся хотя бы один человек, готовый отдать жизнь за Мо Вэйюя, то разве он дошел бы до такого?!

Небеса ко всем так добры и снисходительны и только с ним скупы и безжалостны!

Он хотел уничтожить всех, кто вызывал у него зависть. Пусть эти людишки, дарящие друг другу тепло и любовь, все вместе катятся в ад. Почему только у него в этой жизни не было ни одного счастливого дня, ни одной согретой чужим теплом минуты, а единственный заботливый человек, который был добр к нему, давным-давно мертв?

Ему в жизни и так перепадало так мало тепла, так почему у него отняли даже эти жалкие крохи?!

Ненавижу!

— …

Теперь, оглядываясь назад, Мо Жань думал, что он был очень глуп тогда, раз за пылью этого суетного мира не заметил, что рядом всегда был человек, готовый умереть за него. Он допустил ошибку, сам обманул себя, ничего не понял и все потерял.

Мо Жань закрыл глаза. Усилием воли погасив бурю в своем сердце, он снова поднял взгляд.

Да, когда-то он знал этого человека. Сюй Шуанлинь[154.17] — учитель Е Ванси, а также его названный отец.

На второй день кровавой расправы над Духовной школой Жуфэн он сгорел в пожаре войны, спасая жизнь Е Ванси.

Мо Жань отвернулся. На сердце было слишком горько. Он не мог больше смотреть на этого так естественно и непринужденно улыбающегося в лучах яркого солнца красивого мужчину.

Поэтому Мо Жань пошел поприветствовать Е Ванси:

— Молодой господин Е.

Только сейчас заметив Мо Жаня, Е Ванси сначала невольно опешил, а затем со смехом сказал:

— О, старый друг Мо тоже приехал. Сколько лет, сколько зим.

— Да, давно мы не виделись.

На самом деле в этой жизни, судьба лишь несколько раз сводила Е Ванси и Мо Жаня. Их знакомство нельзя было назвать близким, поэтому Е Ванси с легкой улыбкой поинтересовался:

— Вы пришли к моему названному отцу?

— … — Мо Жань смущенно взглянул на Сюй Шуанлиня и покачал головой:

— Нет, я искал вас.

— Листочек, как же давно никто не приходил в этот двор в поисках тебя. Просто невероятно, — Сюй Шуанлинь вяло улыбнулся и сунул в рот еще одну тыквенную семечку. — И где ты свел знакомство с образцовым наставником Мо?

— Мы познакомились в Персиковом Источнике.

— Тогда хорошо, просто замечательно, — с этими словами все так же улыбающийся Сюй Шуанлинь высыпал оставшиеся семечки в птичью кормушку, — ладно, молодежь, поговорите, а я пока пойду погуляю в другом месте.

Е Ванси тут же крепко ухватил его за одежду: