Судя по всему, в некоторых регионах вуаль пришла в упадок задолго до конца века. В Арденнах, судя по сообщениям школьных учителей, она уменьшилась в течение 1880-х годов. В Верхней Бретани к 1880 г. соображения безопасности, заставлявшие крестьян жить близко друг к другу, уже не были столь актуальны, а расстояния между более изолированными фермами препятствовали большим собраниям. В то же время улучшенные дороги открыли доступ к другим видам социальной активности в бургах. В любом случае, veillées страдали. В Брессе, где в 1870-х годах все жители некоторых деревень собирались на veillées, приплывая, если нужно, на лодках, к 1894 году только жители самых бедных районов, не тронутых процветанием, все еще сохраняли этот обычай"®. Там, как и в Маконне и Буш-дю-Роне, основной целью таких собраний, по-видимому, было найти тепло и компанию в хлеву. Когда дома стали более комфортабельными, а в деревнях появились трактиры или кафе, veillées утратили свое практическое назначение.

Теперь их формат мог быть адаптирован к более новаторским предприятиям, подрывающим мир, который они представляли. Когда в 1905 г. в Кюзери (Сена-и-Луара), крупном сельском городе, расположенном в нескольких милях к востоку от Турнюса, была создана учебная группа, вдохновленная социалистическими идеями, ее образцом стала вуаль. Здесь были и песни, и нравоучительные сказки, и сценки-пьесы, называемые "саи-нети", например, о влюбленном в Джейн бедном крестьянине Джоне, чьи богатые родители отказываются принять его предложение. Мы не знаем, как повлияли эти представления (очевидно, связанные с близостью гордого старого города, среди сыновей которого были Грёз и Альбер Тибоде). Но мы знаем, что с весны до осени все судебные разбирательства приостанавливались, как и в случае с вуалями, когда требовались полевые работы".

Тем временем там, где жизнь оставалась тяжелой, и особенно там, где местный урожай продолжал обеспечивать работу в зимние вечера, продолжали существовать вуали. В Кантале мы слышим о них, по крайней мере, до конца века. В Жерсе, к северу от Ауша, в бедной земледельческой стране, где рацион питания оставался скудным вплоть до Второй мировой войны, veillées - "где играли в белот или вязали, пока чистили и собирали кукурузу, ели картофель и каштаны, запеченные в золе" - стали исчезать только после 1945 года. Напротив, к 1890 г. для жителей деревень к югу от Седана "время длинных вуалей прошло", а в Вексине (где в деревнях появились велосипеды) вуали стали увядать: "всего около десяти человек", "апатичное общение", "редкие замечания". Были и женские сплетни, но даже их было немного, потому что их слушали мужчины; женщины предпочитали беречь язык до тех пор, пока не могли обменяться секретами между собой в рукомойнике".

Общие дела и нужды давали конкретный повод для общественных собраний, как и отсутствие альтернатив. Когда эти мотивы исчезли, исчезли и veillées. Молодые уходили в кафе, особенно с появлением велосипедов. Баланс возрастов нарушился. Без молодежи вечера стали скучнее, а старики, продолжавшие ходить в кружки, как правило, проводили большую часть времени за картами, особенно когда ремесленные занятия, такие как плетение веревок или корзин, стали менее выгодными из-за удешевления коммерческой продукции. В Майяне в середине XIX в. крестьяне собирались зимними вечерами, чтобы поработать и погреться в конюшне; к 1906 г. они ходили играть в бильярд или карты в кафе. Даже в Финистере, где из-за необходимости экономить топливо вуали были относительно короткими, к 1914 году мы видим, как слуги спешат в свои покои, пока хозяин просматривает местную газету или читает главу из жития бретонских святых. Похоже, что свет и тепло теперь позволяли это делать. Интересно, что многие традиционные собрания, как и некоторые обряды, продолжали существовать до тех пор, пока война не приводила к их прекращению либо в 1870-71, либо в 1914-18 годах".

По изменившемуся составу сохранившихся вуалей видно, что их интегрирующие функции уже не выполнялись. Классические veillée собирали разновозрастные группы, теперь же молодые и пожилые, как правило, расходились. Собрания были более многочисленными и зависели от местности, а не от социального класса. Это тоже изменилось. Уже в 1869 году мы слышим, что в Вогезах вейе разделяются по социальному признаку. По мере распространения "цивилизации", рассказывает Ксавье Тириат, на столах появились скатерти, вместо дешевого местного пива подавалось вино, а праздничные блюда из мяса, салата и пирогов заменили прежние ржаной хлеб и сыр. В результате семьи, не имевшие возможности соответствовать стандартам более богатых соседей, пили и играли в карты за отдельными veillées.

Вуалетки нового образца были просто посиделками, не стесненными условиями и необходимостью, которые владели старыми. В Бурбоннэ мужчины играли в карты, женщины вязали или шили. То же самое было в Руэрге. В Аллье, где мужчины занимались плетением корзин, которые они использовали в посевной (saneatux), деревянные или металлические корзины теперь покупались в магазинах, а вуаль посвящалась чтению, переписке и игре в карты. Во Франш-Конте мужья читали романы, а жены шили (женщины вновь займутся прядением во время Второй мировой войны). Эмиль Гийомэн, например, мало сожалел об уходе вуалеток и фольклора, который в них подавался. Он был лишь прикрытием, если не вдохновителем, хронической тревоги, подозрительности и беспокойства. Теперь, писал Гиль-лаумин в 1936 г., в мире было меньше насилия, меньше дикости". Суеверия, которые поддерживала и оживляла вуаль, были уже неуместны.