Фордхэм захлопнул дверь за ней.

— Это катастрофа.

— Еще ничего не случилось.

— Вот именно. Лангдан ждал нас у дверей. Он — главный шут моего отца, и он занимался нами. Я понял бы купание перед официальной встречей, но меня отправили в мои старые покои… — он покачал головой. — И ты…

— Я?

Он фыркнул.

— Он не дал тебе отдельную комнату.

— Я заметила. Почему это проблема? Кроме очевидного, — она бросила взгляд на кровать с пологом в соседней комнаты.

— Дело в приличиях, — сказал Фордхэм. Он расхаживал по гостиной, раздражение наполняло воздух, которым она дышала. — Он, наверное, посчитал тебя моей наложницей.

Керриган подавилась от слова.

— Тут… такое есть?

— Да. Ну, нет. Обычно это просто любовница, но я не женат. Это делает тебя шлюхой.

Керриган хотела оскорбиться, что ее приняли за такое, но она смогла только рассмеяться. Она согнулась от мысли, что она, Керриган Аргон — изначально принцесса Фелисити, Первая из Дома Круз, и теперь член Общества и всадник дракона — могла быть чем — то таким простым, как чья — то шлюха.

— Хватит смеяться, — сказал Фордхэм.

— Прости, — сказала она, пытаясь взять себя в руки. — Но это глупо.

— Там, откуда ты, возможно, но не тут, — он покачал головой. — Ты не понимаешь. К полуфейри не относятся как к равным.

— Это ясно.

— Лучшее, на что ты можешь надеяться, это место наложницы при коронованном принце. И я знал, что будет сложно убедить отца в том, что ты — член Общества и союзница, но теперь мы начинаем ниже нуля в мире, где восприятие — это все.

— Ладно. Ладно, — она вытерла ладонью лицо и отогнала остатки смеха. — Разве не лучше было обсудить это до того, как мы пришли сюда?

— Когда же, Керриган? — осведомился он. — Пока ты выпивала с друзьями, или когда ты страдала от похмелья в полете?

— Не знаю. Может, до или после того, как ты сказал мне, что ты изгнан, — парировала она.

Он застыл от слов.

— Я хотел тебе сказать.

— Не утруждайся, князек, — сказала она, вернув его прозвище, чтобы сдержаться.

— Как хочешь, полукровка.

Слово ранило чуть больше обычного.

— Что теперь? — спросила она после мига тишины.

— Будем ждать, пока отец примет нас.

Керриган недоверчиво посмотрела на него.

— Я плохо справляюсь с ожиданием своей очереди.

— Мы стараемся не погубить друг друга.

— Не могу ничего обещать.

Фордхэм решил проигнорировать ее слова и пошел в спальню, вытащил бумагу из письменного стола. Он сел за стол стал писать свою печальную и мрачную поэзию. Она делала то же, что и всегда, когда была заперта без дела — медленно сходила с ума.