Но все это было совершенно не важно. В замешательство напарников поверг тот факт, что деревню населяло несколько сотен нэдзуми, чья жизнь, похоже, не подчинялась никакому распорядку, включая смену дня и ночи. Воистину, «незначительные затруднения»! Первые пять минут Бэлтрис вполголоса проклинала Палдора и его бесполезные сведения.

Поэтому они терпеливо дожидались наступления ночи в надежде на то, что в темноте их хотя бы не заметят. Нэдзуми тем временем сновали между сваями на самодельных плотах, обсуждая все, что могло заинтересовать человекообразных крыс. Фермеры бродили туда-сюда по пояс в болотной жиже, таская на спине мешки с рисом. Солдаты в доспехах из вареной кожи, вооруженные копьями тэ яри, кривыми кинжалами, короткими изогнутыми луками и даже настоящими катанами, охраняли границы поселения. Одни из них несли дозор на ветвях деревьев или помостах, закрепленных высоко среди стеблей бамбука, другие патрулировали болото в лодках с высокими бортами.

Солнце зашло за горизонт, на небо высыпали звезды, и луна застенчиво показала тонкий краешек своего диска. Фермеры ушли, но их место заняли охотники. Они отправились ставить капканы и выслеживать ночных болотных тварей. Фонари окутали деревню тусклым светом. Его едва хватало Джейсу и Бэлтрис, но для крысиного зрения нэдзуми такого освещения было более чем достаточно. Похоже, деревня вовсе не собиралась засыпать.

– Хватит, – сказал Джейс, когда стало очевидно, что ночь поможет им не больше, чем день. – Глупость переходит все границы. Мы не можем что-то предпринимать, имея так мало сведений. Оставайся здесь.

Не дожидаясь ответа, Джейс пополз по грязи, опираясь на колени и локти. Поначалу он хотел замаскироваться при помощи иллюзии, приняв вид типичного обитателя болота, но решил, что в облике аллигатора или удава его запросто может прикончить какой-нибудь излишне ретивый охотник, а его скудные познания о Камигаве не позволяли ему придумать столь же подходящий, но менее аппетитный образ. Если подумать, Джейс даже не был уверен, что в Камигаве водятся удавы и аллигаторы. Поэтому маг просто окружил себя тенью, сделавшись невидимым даже для обостренных чувств крысолюдей.

Приблизившись к деревне, Джейс зашептал, вспоминая слова древнего заклинания, возможность применить которое ему выпадала нечасто. Это заклинание полностью устраняло любой языковой барьер. Многие маги пытались его постичь, но мироходцам оно давалось гораздо легче; возможно, их Искра, связь с миром за пределами миров, открывала их разум для магии значения.

Неуклюже, ползком, перемазавшись болотной тиной, Джейс все же сумел подобраться к одному из патрулей достаточно близко, чтобы расслышать, о чем говорят солдаты. Поначалу он с трудом различал слова незнакомого языка, звучавшие из нечеловеческих уст. Но звуки проникали глубоко в его сознание, проходили сквозь заклинание и обретали смысл. Слухом он все еще воспринимал камигавскую речь, но значение слов вспыхивало в мозгу мага спустя миг после того, как они достигали его ушей. Джейс как будто вспоминал определения, которые никогда до этого не учил.

– Эх, мясо! – мечтательно произнес один из стражников, когда разум Джейса наконец настроился на нужный язык. – Давненько я не ел мяса саламандры! Дневной патруль вечно забирает себе самые лучшие куски.

Джейс мысленно похвалил себя за то, что не стал притворяться съедобной тварью, и продолжить слушать.

– Не скажу, что узнал много полезного, – сообщил он Бэлтрис спустя примерно полчаса, – за исключением того, что наши худшие опасения подтвердились. Эта деревня никогда не спит. Я понятия не имею, как нам незаметно пробраться к вождю. Мои иллюзии работают, но мы вряд ли сможем отвести глаза целому поселению.

– Он обманул нас, Белерен. Этот паршивый крысиный принц обманул нас.

Джейс кивнул.

– Я это заметил.

В глазах Бэлтрис начал разгораться огонь, а лицо исказила гримаса гневного презрения.

– Нас подставили. Мы – просто пешки в игре нэдзуми. Кое-кто или сам глупец, или свято верит в то, что мы – идиоты. Те «разведданные», что нам предоставили, и близко не соответствуют истине.

Джейс снова кивнул:

– Похоже, нам надо убираться отсюда. Доложим Теззерету, пусть он решит…

– Еще чего! – возразила Бэлтрис. На ее лице неожиданно появилась жуткая ухмылка. – Мы же оба знаем, как Теззерет поступает с предателями, да, Белерен?

Бэлтрис стояла перед Джейсом, с головы до ног покрытая липким илом и ошметками полусгнивших растений, словно разгневанный дух болот. Пламя плясало в ее глазах, и все ее тело дрожало от внезапного напряжения.

– Бэлтрис? Бэлтрис, что ты делаешь?

Она промолчала, но вскоре Джейс и так получил ответ на свой вопрос.